Белый ягуар - вождь араваков. Трилогия - Аркадий Фидлер

Бежал и молодой индеец, быстроногий охотник. Бежал к нашему тольдо. Еще звучал в ушах голос Ласаны, еще стоял перед глазами образ счастливого охотника и его возлюбленной, и оттого на миг — о игра воображения! — бегущий юноша представился нам героем из предания. Но лишь на миг.

В следующую минуту индеец был рядом. От быстрого бега глаза у него округлились, в них застыл испуг. Задыхаясь, он едва смог вымолвить:

— Там акавои! — и показал рукой на противоположную сторону озера.

— Ты что болтаешь? — чуть слышно выдохнул из себя Манаури.

— Акавои… пришли!

Если бы земля вдруг разверзлась у нас под ногами, это не произвело бы большего впечатления. Мы словно окаменели и продолжали сидеть как вкопанные.

— Где, ты говоришь, они? — первым опомнился я.

— Там, на берегу озера… Сейчас уже, наверно, переплывают сюда.

— Сколько их?

— Восемь!

— А откуда ты знаешь, что это акавои?

— Я был у озера, когда они вышли из леса. Они говорили со мной.

— Ты от них убежал?

— Хотел убежать, но они меня поймали. Ничего мне не сделали… Сказали, что хотят прийти в Кумаку…

— Сколько их было, говоришь?

— Восемь.

— Не больше?

— Не знаю. Больше я не видел…

Внезапно вырванный из благостного состояния духа, я вдруг испытал, казалось бы, совсем идиотское чувстве: чувство облегчения, что наконец после стольких месяцев напряженного ожидания гром грянул, гроза пришла. Акавои явились.

Все вожди обратили свои взоры на меня, в напряженных их взглядах читались страх и надежда.

Акавои

— Сохранять спокойствие! — проговорил я тихо. — Ничем не выдавать, что мы предупреждены об опасности. Эти восемь пришельцев, мне кажется, опасности пока для нас не представляют. Не исключено, однако, что на нашем полуострове высадились и другие акавои и сейчас подбираются к нам, а быть может, притаились уже за ближайшими кустами…

Непроизвольно вожди оглянулись на ближайшие заросли. Да, они не умели держать себя в руках и не были по крови истинными воинами. Лишь Манаури вел себя достойно.

— Один неосторожный взгляд, — предостерег я, — может стоить в лесу жизни…

Коротко, не тратя лишних слов и времени, я предложил им свой план ближайших действий: незаметно разойтись по своим родам, осторожно оповещая по дороге всех встречных, воинов с оружием собрать по отрядам в хижинах, в то же время выслать разведчиков — пока в пределах пятисот шагов от селения — и осмотреть все заросли, окружающие Кумаку.

— Одним словом, — закончил я совет, — действовать так, чтобы отряды были готовы к отражению нападения, а враг об этом не догадывался. Пусть мукуари продолжается и барабаны ни на минуту не умолкают. Я и Манаури пойдем встретить восьмерых акавоев, а вы следите за нами издали. Сразу же сообщите мне, какие сведения доставят разведчики из леса…

Мы расстались, отправившись каждый в свою сторону. Те, кто танцевал сейчас мукуари, потихоньку оповещенные, как ни в чем не бывало продолжали танец.

Когда мы подошли к моей хижине, лодка с акавоями как раз причалила к берегу рядом с нашей шхуной. Такой большой корабль в этих пустынных краях был явлением диковинным, однако пришельцы ни малейшим жестом не выдали своего удивления и даже не моргнули глазом. Они, как видно, отличались великолепной выдержкой. Сойдя на берег, акавои остановились, и один из них, видимо старший, стал размахивать перед лицом рукой в знак дружеского приветствия. Манаури ответил ему тем же жестом, после чего акавои вытащили из лодки свое оружие и пожитки: восемь плотно набитых мешков, какие в походах индейцы обычно носят на спине с поддерживающей лямкой на лбу.

— Мы странствующие торговцы из племени капонг, называемого еще акавои, — произнес на ломаном аравакском языке тот, что приветствовал нас рукой, — и хотим с вами торговать. С этим мы сюда и прибыли.

— Если вы прибыли с этим, — вежливо, но весьма многозначительно ответил Манаури, — то мы рады приветствовать вас и считать своими гостями.

— Спасибо. Не сердись, что мы воспользовались вашей лодкой для переправы через озеро: мы добирались сюда из южных лесов пешком, и своей лодки у нас нет.

— Откуда ты знаешь аравакский язык?

— Наши селения у реки Куюни лежат недалеко от костров южных араваков, живущих на реке Померун. Я, Дабаро, часто встречаюсь с вашими братьями…

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять — это индейцы не из племени араваков или варраулов: они были на полголовы выше среднего обитателя берегов Ориноко и крепче сложены. Хотя явились они под видом торговцев, в каждом их движении виделась уверенность в себе и ловкость прирожденных воинов. Проницательные, но сдержанные взгляды, горделивое выражение лиц, полная достоинства осанка. Белые матерчатые повязки на предплечье и под коленом, а также черные полосы на лицах, нанесенные краской от уха к носу и к губам, являлись, как видно, племенным знаком. Все были в полном боевом вооружении: у каждого лук со стрелами, копье, палица и щит из прочной звериной шкуры. Они ни на минуту не расставались со своим внушительным оружием и носили его столь ловко, что оно ничуть не мешало их движениям. Военная их выправка невольно вызывала уважение.

Когда все приветственные церемонии были соблюдены, Манаури велел разместить гостей в двух предназначенных для них хижинах, расположенных так, что за ними легко было наблюдать со всех сторон и днем и ночью. Он распорядился также принести им вдоволь еды и в избытке напитков, а также хвороста для костра.

Разведчики, посланные в окрестности селения, ничего подозрительного поблизости не обнаружили. Я их отправил вновь, на этот раз значительно дальше, поручив прочесать весь наш полуостров, а также противоположный берег озера. Поскольку акавои прибыли именно с этой стороны, я направил через озеро Арнака, велел ему двигаться по их следам до самого наступления темноты.

Потом мы с Манаури собрали вождей на совет.

— Акавои, — сказал я, — чаще всего нападают, кажется, на рассвете, когда все крепко спят. Мы выставим на всю ночь караулы и в самом селении, и вокруг, для чего каждый род должен выделить людей.

— Ты считаешь, Белый Ягуар, что в лесу есть еще акавои? — спросил Мабукули.

— Пока я знаю лишь то, что и вы. Но что-то мне чудится — их пришло больше.

— Даю голову на отсечение — больше! — заявил Конауро.

К этому мнению фактически склонялись все, а поскольку у страха глаза велики, нависшая над нами опасность представлялась особенно грозной: среди племен Гвианы и юго-восточной Венесуэлы ходили страшные слухи о воинственности акавоев, их неуемной жажде крови и зверской жестокости. Вожди араваков не впали в панику лишь благодаря непоколебимой вере в мою счастливую звезду и в меня.