Царь славян - Анатолий Фоменко

Несмотря на это, развиваются тесные контакты Забелина с выдающимся историком, М.П. Погодиным, известным славянофилом, профессором Московского университета. Вообще, в те годы в Московском университете было сильное славянофильское течение, во главе которого стояли «ведущий историк России Михаил Петрович Погодин и знаток классической и древнерусской литературы Степан Петрович Шевырев» [56], с. 603. Забелин посещал клуб Погодина у него на дому, где собиралось много известных ученых [56], с. 606–607. Кстати сказать, М.П. Погодин был автором статьи «Математический метод в истории», с которой многие были несогласны.

В середине XIX веке борьба между славянофилами и западниками приобрела острый характер. Обратим внимание на обнаруженный нами в книге «Реконструкция», гл. 9:3 интересный факт. Оказывается, именно в это время произошел незаметный на первый взгляд, но весьма важный, перелом в кадровой политике Российской Академии Наук. Напомним результат нашего статистического исследования персонального состава Академии Наук за весь период ее существования вплоть до начала XX века (по справочному изданию [119]).

ВСКРЫЛАСЬ ПОРАЗИТЕЛЬНАЯ КАРТИНА ПОЛНОГО ПРЕОБЛАДАНИЯ ИНОСТРАНЦЕВ В РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, ПРОДОЛЖАВШАЯСЯ ДО 1841 ГОДА. Однако в этом году наступил перелом, причины которого не очень понятны. После него иностранцев-академиков становится СУЩЕСТВЕННО МЕНЬШЕ. В 1841 году были избраны 20 новых академиков. СРЕДИ НИХ НЕ БЫЛО НИ ОДНОГО ИНОСТРАНЦА [119], кн. 1.

Таким образом, в обществе шла какая-то тяжелая и скрытая борьба. Некоторые важные позиции в российской науке были отвоеваны русскими учеными. Но романовские власти грамотно противопоставили славянофильской группе уважаемых и известных ученых Московского университета молодых, напористых и убежденных западников. «В те годы в университет влились свежие силы, молодые ученые, ЗАВЕРШИВШУЮ ПОДГОТОВКУ ЗА РУБЕЖОМ. Это были… Грановский, филолог-эллинист В.С. Печерин, преподаватель римской словесности и древностей Д.Л. Крюков и другие. Они принесли в аудитории новые идеи германской идеалистической философии, французского утопического социализма, школу профессиональной критики исторических источников. Между профессорами-ретроградами (так осуждающе А.А. Формозов именует славянофилов – Авт.) и молодой профессурой завязалось острое соперничество» [56], с. 603–604.

Надо сказать, что движение славянофилов за восстановление подлинной русской истории их оппоненты пытались (и не без успеха) скомпрометировать самыми разными методами. Один из них был, например, такой. Некоторые авторы, публично объявив себя убежденными славянофилами стали громко и навязчиво доводить идею до абсурда. Навязчиво воспевали русских пейзан, рисовали лубочные примитивные картинки прошлой будто бы исключительно лапотной жизни, утрировали некоторые народные обычаи, искажая и выставляя их, тем самым, на осмеяние. Разобраться во всей этой непростой борьбе было очень сложно. А.А. Формозов справедливо отмечает: «Даже зрелому человеку не легко было найти свою достойную позицию в этой НАКАЛЕННОЙ ОБСТАНОВКЕ» [56], с. 604. В том числе и молодому И.Е. Забелину. «Забелину претили разглагольствования квасных патриотов. В дневнике 1855 года помечено: "восхищаются квасом, дегтем, вонью и разными в сущности дикими вещами, которые являют русского человека. Истинные достоинства народа непонятны, незнакомы этим глашатаям. Народ живет сам по себе и не читает этих похвал непрошенных"» [56], с. 618.

Формозов: «В чем был прав Анучин, это в том, что от Шевырева и славянофильского круга Забелин был всегда далек. Казалось бы, общая платформа у них была – все они любили древнерусскую культуру. Но разделяло их то, что… Шевырев и многие славянофилы не хотели видеть никаких темных пятен в прошлом России (так их позиция звучит в слегка искаженном изложении А. А. Формозова – Авт.)… Забелин же… смотрел на отечественную историю иначе, более трезво» [56], с. 607.

«Западники не раз заявляли, что допетровская эпоха – малоинтересный период, время застоя, беспробудного сна. Историю России в подлинном смысле слова можно начинать только с Петра I, а то и с разгрома Наполеона в 1812 году… В статье «Современные взгляды и направления в русской истории», напечатанной в 1868 году, Забелин назвал оценки прошлого России, данные западниками, не менее ложными, чем рассуждения славянофилов» [56], с. 615.

«Реформы Петра I для Забелина не бедствие, погубившее исконные русские добродетели, как сплошь и рядом утверждали славянофилы, а органическое развитие русских начал, народной стихии, не изменившее по существу народ, а "давшее ему простор"» [56], с. 618.

Итак, как мы видим, Московский университет в XIX веке стал одним из центров серьезной борьбы за русскую историю. Причем борьба была не показной, не шуточной. Ломались судьбы. Как всегда в таких случаях, многие ученые опасливо сторонились, отходили в тень, дабы не попасть под сокрушительные административные, демагогические и научные удары. Но были и такие, кто искренне хотел разобраться. К ним принадлежал и Забелин. И, как вскоре мы увидим, он глубоко вник в проблему и в соответствии с возникшим пониманием сделал абсолютно четкий выбор. Но до этого пока еще было далеко.

Много лет Забелин собирал свою огромную библиотеку. «В сороковых годах библиотека выросла настолько, что ею… пользовались студенты Московского университета… Большое собрание манускриптов – древлехранилище – было у М.П. Погодина» [56], с. 626.

В 1862 году вышел из печати первый забелинский том «Домашнего быта русского народа» под названием «Домашний быт русских царей в XVI–XVII столетиях» в двух частях. Через десять лет, в 1872 году, Забелин переиздал его с дополнениями. Книга имела огромный успех, привлекла внимание научной и широкой общественности к доселе скрытым и важным данным о жизни Руси XVI–XVII веков. «Монография была удостоена двух наград – большой серебряной медали Археологического общества и Демидовской премии Академии наук… Отзыв-представление написал выдающийся русский филолог и искусствовед Федор Иванович Буслаев. Он высоко ценил изыскания Забелина» [56], с. 672. В 1872 году труд Забелина был переиздан. Затем последовали издания 1895 и 1918 годов.

Однако далеко не все оказались довольны проникновением Забелина в глубины русского быта XVI–XVII веков. Теперь мы понимаем, почему. Выше мы привели многочисленные факты, вскрытые Забелиным и плохо вяжущиеся с романовской версией русской истории. Многие были этим недовольны, а особенно тем, что подобные факты стали доступны широкой общественности. Чтобы уменьшить влияние книг Забелина на тогдашнее общество, решили публично осудить и осмеять выдающегося историка. Формозов сообщает: «Отмечу все же и отклики другого рода. М.Е. Салтыков-Щедрин в «Между делом» и в «Дневнике провинциала в Петербурге» издевался над сочинителем монографии «Домашний быт головастиков» и статьи «К вопросу о том, макали ли русские цари в соль пальцами или доставали последнюю посредством ножа» [56], с. 672. По-видимому, большим специалистом по русской истории считал себя сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин. Либо же просто исполнил заказ. Напомним, кстати, что именно в это время, в 1869–1870 годах М. Е. Салтыков (Щедрин – псевдоним) написал «Историю одного города», которому он дал тенденциозное название «города Глупова». В этой объемистой и впоследствии широко разрекламированной книге М.Е. Салтыков в исключительно издевательском виде представил вообще всю русскую историю, начиная от Рюрика вплоть до XIX века. (Кстати, в XX веке в школьные программы России ввели именно его, а не, например, И. Е. Забелина).

В 1869 году вышел второй том «Домашнего быта русского народа» Забелина под названием «Домашний быт русских цариц в XVI–XVII столетиях».

Новый труд «пользовался у читателей не меньшим успехом, чем предшествующая книга Забелина. Она обратила на себя внимание и за рубежом. В обзоре «Современная Россия» итальянец Томмасо Карелетти писал: «Одна из самых значительных исторических публикаций… это «Домашний быт русских цариц в XVI–XVII столетиях» Забелина, известного также другими своими ценнейшими работами того же рода»…

Забелин дважды переиздал свой труд – в 1872 и 1901 годах, и получил за него две награды» [56], с. 678. Раздражение определенных кругов исследованиями Забелина вылилось на этот раз в категорически отрицательную рецензию, написанную историком И.Д. Беляевым, которому Академия Наук направила книгу Забелина на отзыв, рассматривая вопрос о ее представлении на уваровскую премию. И.Д. Беляев, «историк славянофильского толка нашел выводы работы (И.Е. Забелина – Авт.) не просто ошибочными, но даже вредными… Исходя из этого отзыва, книгу наградили лишь половиной уваровской премии… Археологическое общество оценило тот же труд выше, чем предыдущий, присудив ему не серебряную, а золотую медаль» [56], с. 678.

Вокруг Забелина кипела не только публичная, но и скрытая борьба. «Выход монографии о домашнем быте допетровской России, потрясающие археологические открытия сделали возможным ходатайство о присуждении ученому степени доктора русской истории без защиты диссертации. Вопрос об этом был поднят HE В МОСКВЕ, А В КИЕВЕ… и 19 ноября 1871 года совет Университета святого Владимира присвоил ему докторскую степень» [56], с. 679. Киевские историки оказались более объективными, чем некоторые их московские коллеги.