История России с древнейших времен до конца XVII века - Леонид Милов

В целях обороны от набегов крымских татар Русское государство вынуждено было создавать лесные засеки и сторожевые посты, которые, начиная со второй половины XVI в., организуются в виде засечных черт. Эти протянувшиеся на сотни километров непрерывные линии укреплений с засеками, городами, крепостями и острожками продвигались в глубь Дикого поля, отвоевывая у него плодородные земли. Первой строится так называемая Большая засечная черта протяженностью в 500 км. Она создается в лесной полосе, южнее реки Оки от Переславля-Рязанского через Венев, Тулу, Крапивну, Одоев до верховьев реки Жиздры. Во время Смуты эта южная оборонительная линия была разрушена.

События Смоленской войны, в ходе которой крымские татары дважды, легко преодолев слабую оборону южных границ, совершили опустошительные набеги на территорию южных и даже центральных уездов, побудили правительство срочно предпринять активные действия по укреплению южной границы. К тому же в 1634—1636 гг. двинувшиеся из-за Волги Ногайские Орды, Большая и Малая, перешли Дон и объединились с крымцами. В 1635 г. русское правительство приступило к коренному переустройству и усилению южных границ государства. В первую очередь была восстановлена Большая засечная черта (Заоцкая) с центром в Туле, где располагались главные силы прикрытия.

В 30—40-е гг. XVII в. сооружается Белгородская черта длиной 800 км, включающая в себя 28 городов, в том числе Курск, Обоянь, Белгород, Козлов, Тамбов, Оскол, Воронеж, систему острожков, валов, рвов, засек. В конце 40 — начале 50-х гг. она была продолжена до Симбирска на Волге. В 50-е гг. XVII в. от г. Белого Яра на луговой стороне Волги до Мензелинска была проведена Закамская укрепленная черта для защиты от калмыков. Третья в XVII в. засечная черта — Изюмская (400-верстная), прикрывавшая собой Слободскую Украину, построена в конце 70-х гг. Серьезные нападения татар были теперь возможны лишь во фланг через Украину.

Когда оборонительная система действовала, крымцам не удавалось глубоко проникнуть во внутренние области государства. В любом случае их натиск значительно ослабевал, население успевало спрятаться за стенами городов, а у правительства было время собрать дворянские полки. Строительство и поддержание южной системы обороны, обеспечение ее функционирования требовали больших людских и материальных затрат, мобилизация которых была под силу только государственной власти, выстроенной на самодержавной основе.

Помимо Юга, опасность грозила и с Запада, со стороны Швеции и Польши.

Весь комплекс факторов определял замедленность темпов экономического развития России, формировал тип российской государственности особую роль государственной власти в историческом развитии. Это сказывалось в активном вмешательстве государства в сферу экономики, влияло на формы социальной организации — на устойчивость и длительность существования крестьянской общины, на складывание особенно жестких форм крепостничества, медленное вызревание сословного строя, проявлялось в чертах национального характера, в позднем развитии светской культуры и т.д.

События Смутного времени еще долгие десятилетия сказывались в различных сферах жизни общества и государства. Особенно тяжелы их последствия как по глубине и масштабу проявления, так и по темпам преодоления были в хозяйственной сфере. Результатом разорения страны стал глубокий кризис в земледелии. Наиболее пострадали территории активных военных действий, уезды, лежащие к югу, западу, северо-западу от Москвы, так называемые заоцкие, рязанские, украинные города, и города от «немецкой украины». Запустевшая пашня во всех уездах России составила не менее 2 млн десятин. Во многих районах Замосковного края, исторического Центра государства, в 1614—1616 гг. по сравнению с концом XVI в., когда еще не были до конца преодолены последствия предшествовавшего хозяйственного запустения, размер пашни уменьшился более чем в 20 раз, а численность крестьян и бобылей более чем в 4 раза. В западных Верейском, Ржевском, Можайском, Старицком, Звенигородском, Рузском уездах обработавшая земля составляла от 0,05 до 4,8%. Вотчины Иосифо-Волоколамского монастыря, расположенные в этих уездах, даже много лет спустя «все до основания разорены и крестьянишка с женами и детьми посечены, а достольные в полон повыведены, и монастырь был за Литвою разорен совсем... а крестьянишков десятков 5—6 после литовского разорения полепились и те еще с разорения и хлебца себе не умеют завесть». Спустя 8 лет во всех вотчинах монастыря посевы ржи были в 16 раз меньше посевов 1595 г.

Создаваемые с целью учета и податной оценки земли писцовые, дозорные книги конца 10 — начала 20-х годов содержат немало примеров полного запустения и разорения целых уездов. Нередки в них и такие описания деревень: «...а в тех пустошах по книгам пашни лесом поросло в кол и в жердь и в бревно... в том поместье и во всей волости и около тое волости верст по двадцети и по тридцати и по сороку и больше жильцов нет ни одного человека и тем поместьем ныне не владеет нихто, пусто, все лесом поросло».

Для этого периода характерно многократное увеличение перелога за счет сокращения пахотных угодий. Зафиксировано также резкое возрастание пашни «в наезд». Этим термином обычно обозначали полевые пашни запустевших деревень или починков. Подмеченные в источниках явления свидетельствовали о происходившей архаизации системы земледелия в районах, подвергшихся наибольшему разорению (например, поля иногда даже не боронили), а также отражали изменение структуры феодального хозяйства. При общем сокращении населения наблюдался также рост числа бобыльских дворов. В некоторых районах до 75—80% крестьян в силу хозяйственного разорения стали бобылями, поскольку уже не имели возможности выполнять натуральные повинности и платить подати. Показателем глубины аграрного кризиса этих лет является и медленный выход из него. В ряде районов к 20—40-м гг. населенность была ниже уровня XVI в., что препятствовало восстановлению прежних размеров обрабатываемой площади земли. Даже в середине столетия «живущая пашня» в Замосковном крае составляла лишь около половины всех учтенных писцовыми книгами земель.

Затяжной характер восстановительного процесса определялся отмеченными выше объективными условиями существования земледельческого хозяйства на основной хлебопроизводящей территории страны. Большая часть урожая по-прежнему выращивалась на бедных подзолистых почвах центральных и Замосковных уездов, урожайность которых не превышала сам-2 — сам-3. Это была зона рискованного земледелия, где природно-климатические условия не только препятствовали интенсификации земледельческого хозяйства, обрекая его на простое воспроизводство, но зачастую и вовсе сводили на нет титанические усилия крестьянина.

Опустошение страны, упадок земледелия, резкое сокращение численности крестьян, стихийное перераспределение податного населения серьезно сказались на состоянии государственного хозяйства. 1Пустая казна и расстроенные финансы — вот с чем сразу же столкнулся новоизбранный царь Михаил ФедоровичЛВ одном из выступлений на Земском соборе первых лет царствования Михаила нарисованная в нем общая картина выглядела удручающей: «...а в государеве казне денег и в житницах хлеба нет, потому иных городов посады и уезды и волости от полских и от литовских людей и от русских воров... разорены, и люди побиты, и денежных доходов в государеву казну взяти не с кого...» Между тем на все нужны были деньги: на усмирение не сложивших оружие отрядов казачьей вольницы, на борьбу с не желавшим отказываться от Московского царства польским королевичем Владиславом, жалованье служилым людям, усиление границ государства, укрепление центральной и местной власти, на сыск посадских закладчиков, беглых крестьян и многое другое.

Попытки сбора налогов по старым писцовым книгам для разоренных местностей оборачивалось непосильным бременем, что, впрочем, понимало и правительство, посылая в разные места дозорщиков в целях выяснения реальной картины состояния земельных угодий, их запашки и платежной способности населения. Правда, в 10-е гг. XVII в. в условиях катастрофического падения налоговых поступлений в казну центральные учреждения нередко игнорировали данные дозорных обследований, требуя платы податей с запустевших земель. При существовавшей тогда поземельной системе прямого налогового обложения, в основе которого лежало так называемое сошное письмо, решающим показателем тяглоспособности был размер действующей пашни, или «пашни паханой», «жилого». Однако учитывался также и резерв пашенных угодий, так называемого пустого, в виде запущенной в перелог земли и пашни, поросшей лесом. Зафиксированные в писцовых книгах площади хозяйственных угодий затем оценивались в единицах «сошного письма» — сохе, выти. «Соха» была фискальной единицей, содержащей количество зерна, требуемого для засева определенного участка пашни и измеряемого «четвертью бочки». Количество «четвертей» в «сохе» зависело от качества земли и категории владельцев этой земли. На служилых поместно-вотчинных землях со второй половины XVI в. «соха» содержала в себе 800 четвертей (400 десятин) доброй, или 1000 четвертей средней, либо 1200 четвертей худой земли. На церковных и монастырских землях норма «сохи» составляла 600 четвертей доброй земли, 700 средней и 800 худой. На землях, заселенных дворцовыми и черносошными (государственными) крестьянами, в «сохе» было 500 четвертей доброй земли, 600 средней и 700 худой. Очевидно, что наивысший размер податей падал на дворцовые и «черные» земли, а наименьший приходился на дворянско-боярские владения — для них количество земли, положенное в «соху», было наивысшим.