Вьюжинка - Валерий Иващенко

– Принимайте работу, ваши светлости! - одна не удержалась, охнула и схватилась за поясницу.

Немного пришедшая в себя Эльфире придирчиво осмотрела весь дом - от погребов и до чердака. Снова разрумянившаяся от пикантности ситуации и собственной смелости, новоявленная и уже вполне законная графиня заметила, что в Старнбаде и впрямь самые лучшие в королевстве шлюхи - уж если что-то и делают, то на совесть.

Ничуть не смутившиеся девицы весело позвенели золотишком в подолах. И прежде чем с весёлыми охами и бодрыми проклятиями отбыть, заметили напоследок, что их сиятельство граф таки знает толк в извращениях.

– Если вздумаете пошалить по-настоящему, зовите нас - мы согласны и без денег порезвиться, - непринуждённые и раскованные кокотки на прощание отвесили по звонкому чмоку прямо в губы Эльфире и самому Лену.

И вот, в доме постепенно воцарились тишина и покой. Ведун стоял у окна верхней (и весьма уютной) спаленки, и со странным, даже каким-то болезненным интересом прислушивался к своему ровно бьющемуся сердцу. Как странно - у него казалось бы, есть всё, что нужно… и всё же, отчего-то так и хотелось сигануть прямо сквозь раму наружу и удрать куда-нибудь в ближайший лес…

Сзади мелькнул свет, легонько зашуршало, и Лен не оборачиваясь узнал во всём этом Эльфире с подсвечником в руке.

– Раздевайтесь, супруга моя, и ложитесь почивать - у нас всех сегодня был тяжёлый день.

И всё же, ему пришлось отвернуться от окна, в котором он словно что-то высматривал с тоской и щемящей болью. Ах, отчего же на сердце так пусто?… пальцы его бестрепетно помогли справиться с потайными застёжками и крючочками одежд.

– Да, ты ещё прелестнее, чем я представлял, - Лен, казалось, не замечал, что в руках мягко светившейся своею красотой полуэльфки задумчиво мерцал рунный кинжал. - А вот эту родинку, пожалуй, лучше убрать - она тебе не идёт.

Он послюнявил палец и запросто, словно пылинку, стёр с атласной кожи пятнышко, приведшее бы в отчаяние любых парфюмеров, цирульников и прочих мастеров приятного облика.

– Спасибо, друг мой, - ровным и ничего не выражающим голосом проронила ничуть не смущающаяся Эльфире.

Она скользнула на широкую и довольно удобную кровать, безропотно позволила укрыть себя лёгким одеялом. Некоторе время лишь дыхание Лена нарушало тишину, а потом лежащая в постели пошевелилась.

– Если ты придёшь ко мне, я познакомлю со своим сердцем вот этот клинок. А если нет… если ж нет, клянусь - тогда буду презирать тебя до конца жизни. Вот так, друг мой.

Наверное, женщины для того и созданы творцами своего сущего, дабы терзать наши сердца и всемерно отравлять жизнь, лишь иногда скрашивая её редкими проблесками света? И за что только мы каждый раз с готовностью вновь и вновь подставляем им свои руки и шею…

– Я выбираю второе, сударыня. А сейчас спите, графиня - у нас был трудный день. И клянусь честью, которой у меня нет, завтра будет ничуть не легче.

Если у Эльфире, нежащейся в постели чистейшего, только и достойного её эльфийского шёлка, и возникли какие-то вопросы, то она весьма мудро их не озвучила. Лишь упрямо закусила губку и с лёгким вздохом отвернулась. Видя, что взбудоражена она настолько, что быстро не уснёт, если вообще, Лен подошёл и терпеливо улыбнулся.

– Ладно, расслабьтесь, ваш-светлость - я применю довольно сильное, но безобидное сонное чародейство.

Спустя несколько мгновений сон уже унёс эту святую и грешную душу в свои безбрежные владения. А молодой колдун мягко коснулся губами лба спящей красавицы.

– Спи, друг мой, набирайся сил - завтра тебе предстоит узнать много нового о людской подлости и душевной чёрствости.

И всё же, на полпути к двери он вернулся. Полусонная змея оказалась бесцеремонно сдёрнутой с плеча и сунутой в тёплую негу постели, а чмокнувший в её немедля высунувшуюся из-под одеяльца мордочку Лен тихо прошептал:

– Стереги кошку, Скарапея, всеми богами прошу…

Великий и бессмертный художник по имени солнце едва-едва успел раскрасить Старнбад в подобающие этому утру розовые и золотые цвета, как возле трактира на углу Храмовой площади, известного на полкоролевства своими яствами, произошло некое маленькое, оставшееся незапечатлённым анналами событие.

Пожалуй, стоит начать с того, что рыжий вихрастый сорванец сбоку возле поленницы щедро потчевал тумаками своего чуть более щуплого товарища. Однако, вышедшая в это время из трактира парочка сиятельных господ, сыто отдуваясь после завтрака, незамедлительно обратила внимание на эту столь привычную и обыденную сцену.

– А подойдите ко мне, молодой человек, - Лен поманил пальцем злого и всклокоченного мальчишку, не забывая другой рукой бережно придерживать под локоток настороженно щурящуюся вокруг Эльфире.

– Сейчас вы бьёте тех, кто послабее. Потом, когда подрастёте, приметесь за женщин, детей и стариков - а там и чья-нибудь рука вложит в вашу ладонь кинжал или кистень. А это означает если не виселицу, то королевскую каторгу точно. Что ж, если вы готовы пройти по этой дорожке, можете продолжать взбучку… - молодой ведун жестом показал озадаченному мальчишке, что тот свободен.

И уже когда он под ручку со своею гм, супругой выходил на площадь, его изощрённый слух чародея донёс до ушей смущённое и запинающееся:

– Ну это, Леська, тово… не серчай, что ли? Дурной я был, давай мириться…

Против ожиданий, в ротонде пришедшую туда пару ожидали опять те же двенадцать жрецов. Бритоголовый служитель солнца снисходительно покивал.

– Как я понимаю, ваша светлость желает немедленно расторгнуть брак?

На скулах Лена вроде как сами собою заиграли желваки, когда он коротко и хмуро кивнул, а румяная целительница осведомилась - и разумеется, оставить все титулы, земли и привилегии своей бывшей супруге?

Коготки Эльфире впились в поддерживавшую её руку с такой силой, что Лен вздрогнул и едва не закричал.

– Да, это так. Но откуда вы?…

Дотоле вроде как безучастно рассматривавший уже оживавшую народом площадь эльф пожал плечами и повернул взор сюда.

– Не настолько уж мы плохо знаем людскую натуру, молодой человек.

Суетливый клерк из ратуши, двое писарей и даже старший письмоводитель из королевской канцелярии за пригоршню серебрушек пообещались сей миг уладить всё с бумагами, печатями и подписями - и испарились. А набравшийся холодной решимости Лен принялся в обратную сторону разматывать клубок, который сам же вчера и навертел.

Словно в полубреду, сквозь туман он расслышал единственный, положенный по традиции вопрос - на каком основании столь сиятельный вельможа желает расторгнуть освящённый небесным светом и подземным пламенем брак?