Ленинград действует. Книга 3 - Павел Лукницкий

Едем в Койвисто. Пленные финны.

Девственная природа. Ярко-зеленые луга. Береза, сосна. Шоссе прекрасное. Едем вдоль железной дороги. Белое цветение. Березовые дрова везде; вдоль железной дороги — поленницы. Шесть километров от Койвисто — гранитные валуны, грядами; мох. Сосновый лес. Сухо. Целая связь, много проводов. Разбитый грузовик — наш.

Понадеявшись на несокрушимость «линии Маннергейма», противник не успел подготовиться в Койвисто к длительной обороне. Поспешно бежавшие из Койвисто под угрозой полного окружения многие солдаты и офицеры противника попали в плен. Мы видим их: по дороге на юг бредут под конвоем.

Вот и Койвисто! Впереди готическая кирка. Слева заливчик, мол, пристань, трава и валуны до воды. Чистый городок.

Танки. Баркасы. Трофейные винтовки. Бочки. Населения нет. Видим только наших десантников: серые шинели, черные погоны…

Надпись: «Тарвихартиала».

Койвисто невредимо, никаких следов войны, никаких разрушений и укреплений, кроме старых заросших травою рвов, домов, взорванных или сожженных в 1941 году и раньше. Единственный признак войны — дачи с хаосом поспешно брошенного имущества и военного снаряжения, сортируемого бойцами трофейной команды (которых здесь очень мало). Возле одной из дач, увидев прекрасные кусты сирени, мы остановились, нарвали огромные букеты сирени и цветов с клумб. Ничего не взяли отсюда, хотя тут было множество вещей, белья, шелкового и прочего, домашнего скарба и продуктов (горох, галеты, сало и пр.) Я фотографирую все…

На южном мысу, образующем бухту живописного городка, сложены в штабели, погружены на вагонетки узкоколейки свежие доски, заготовленные на лесопильном заводе. Сам завод остался невредим — стоит только мастерам стать у рабочих мест, чтоб лесопилка заработала полным ходом, снабжая инженерные части нашей наступающей армии. Осматриваем высокую кирку. На фасаде цифра «1904». Правее кирки, в которой какой-то наш музыкант-сержант вдумчиво играет на широкозвучном органе, один большой белый крест, за ним полуциркульными рядами белеют многие десятки малых. Даты, главным образом — 1941, 1942. Захватчики, сраженные пулями советских воинов, нашли здесь свою могилу. На могилах — цветы.

За киркой — море в купах деревьев. Со стороны моря кирку обводят гранитные могильные камни, полированные, с надписями. Зеленая лужайка, ограда из гранитных, грубо тесанных камней. С другой стороны кирки до самого моря тянутся беспорядочно набросанные холмы свежих могил, — нужно было бы много времени, чтобы поставить над ними кресты, а времени не нашлось.

Берег в валунах.

На берегу большой бот. В бухте, с другой стороны мыса, на котором высятся кирка и лесопильный завод с высокой трубою и штабелями досок, видны наш мотобот и десантная баржа с грузом.

Буйно разросшиеся кусты персидской сирени везде обступают яркоцветные дома городка. И везде в них — хаос, все то же свидетельство торопливости бегства захватчиков, живших здесь вместе с семьями. В комнатах домов — груды разбросанного имущества, перевернутая мебель, письма, журналы и документы.

Дома городка, баркасы на берегу, груды брошенного оружия, оперативные документы финских штабов, все — наше!..

Едем дальше в сторону Выборга.

«Пантилля» (табличка на шоссе). Слева на берегу тесная деревушка, дощатая (доски — вертикально) облицовка домиков, крыша — дранка. Железная дорога исчезла в лесу.

Слева остров Ревонсаари. Рябина. Красные домики. Коттерлахти. Чудесная дача. Сирень. Залив. Дача на самом берегу. Гладь залива. Узкоколейка. Лесной завод. Белая персидская сирень.

20 июня

Вчера вечером, чтобы «отписаться» и передать по назначению наши корреспонденции, из-за Койвисто прямым ходом примчались в Ленинград. Лег спать в четыре часа утра, в шесть встал, чтобы поспеть к Выборгу до его взятия. В 8. 20 проехали Териоки, в 9. 40 заправились бензином у приятеля нашего шофера — командира танка KB № 644, гвардии младшего лейтенанта Эриха Васильевича Соловьева. Коротко беседовали с его экипажем. Этот танк из полка подполковника Красноштана, подбитый в бою под Тиртулла, во время атаки полка на восемь противотанковых батарей противника, сейчас, после ремонта, спешит догнать свой полк.

— Боюсь, что Выборг уже взят! — на перекрестке у Хумалиоки говорит Ратнер.

Баранников смотрит на небо:

— Нет! Самолеты еще не пошли на бомбежку!

В бухте маневрируют катера с дизель-моторами. Доносится шум, впечатление от звуков моторов такое, словно по морю идут танки, гремя гусеницами по булыжнику. Едят комары. Ратнер только что выспался на ходу, в машине. Я спать на ходу не могу.

Бухта Вихайоки, дюжины две десантных баркасов. Сегодня балтийцы штурмуют остров Бьеркского архипелага, форсируют проливы. На берегу уже поставлены зенитки в кольцеобразных укрытиях. Рядом сушатся сети. В лесу перед бухтой два расстрелянных финна, метрах в ста один от другого. Вчера их не было. Значит, обстрелявшие наших бойцов «кукушки».

При подъезде к бухте надпись: «КПП»; красят в черно-белые полосы столбы шлагбаума. Самого КПП пока еще нет.

Взорванный железнодорожный мост на высокой насыпи позади бухты ремонтируется.

Заезжаем в «Хозяйство Тихонова», где были вчера.

Не узнаем дома — он разбит, перед ним сгоревшая, перевернутая «эмка».

Мины? Или бомбежка? Никого!.. В другом доме — связисты. Говорят: ночью бомбили четыре самолета. А штаб еще вечером уехал вперед…

Едем вперед. 12. 00. Горят дом и лес. А на картофельном и ржаном полях — девушки и сельскохозяйственные орудия. Трофейное барахло. Поют птицы. Дорога пуста, только обозные подводы да коровы. Проносятся редкие грузовики.

Макслахти. Поселок лесозавода. Пирс, вытянутый в пролив, а за проливом — остров, на нем деревня.

Село Рейпетти, — лодки, сельскохозяйственный инвентарь, склады, охрана.

Разбитый дом, другой — каменный — взорван. Опять лес, после ответвления — дорога вправо. Мы — прямо на Выборг. Палатки в лесу. Новые путевые знаки — желтые с черным. Переезжаем железную дорогу. Горы древесного угля. Едем вдоль железной дороги. Куккола. Слева залив. Голые люди среди барахла стирают белье. Валуны справа, несколько домиков слева. Лужайки. Лес.

«Хозяйство Орлова». Майор. Узнаем: пятьдесят минут назад передовые части дивизии Н. Г. Лященко 108-го корпуса были в двух с половиной километрах от Выборга. Противник оказывает огневое сопротивление — пулеметы, минометы, но без артиллерии. 108-му корпусу было трудно: форсировал три переправы. 110-й корпус — в трех с половиной километрах. Финны вчера, в одиннадцать вечера, бросали бомбы в Куккола, попали в озеро. «Хозяйство Тихонова», — говорит майор, — дальше. Едем туда. Лес становится многолюдным: войска, машины, ящики с боеприпасами. Опять пусто. Финское орудие. Кирьола.

Переезжаем железную дорогу. Еще финские орудия. Опять лес полон. Справа, в изгороди, вчерашняя могила. Сосны. Поворот в Иоханнес — три километра.

Домики. Большое католическое кладбище. Красные ограды с белыми полосками. Финский путевой знак «Roulu». Белая двухэтажная с красной черепичной крышей школа — новая, целая. Группа бензобаков. Слева военное кладбище, справа развалины кирки. Живописные домики. Пролив. Валуны на лужайках. Огороды. Дома в гуще берез, финские почтовые ящики.

Ищем штаб армии и штаб 46-й стрелковой дивизии С. Н. Борщева. Узкие дороги вьются среди гранитных скал и бугров. Везде в зелени, в цветах — гранитные валуны. В заливчиках пролива дачки. На берегу, на зеленой траве большая морская баржа.

Амбар из красноватого гранита с белой дощатой крышей. Пустые автоцистерны в траве.

Кулома. Тесный поселок — дачные домики. Огромный бумажно-целлюлозный завод. Невредим! Разрушенные мосты — шоссейный и железнодорожный. Роккала — десять больших корпусов. Труба стеклянного завода, полуразрушенные белые дома.

Едем обратно. От бумкомбината тянется деревянный трубопровод.

Остановились у комбината. Ищем. Целые стекла, многоэтажные корпуса, несколько из них недостроены.

2 часа дня

Вот наконец КП 108-го стрелкового корпуса. На крылечке дачи — штабные офицеры, командиры полков. Полковник кричит в телефон:

— Как только подвезут бензин, отправлю оперативную группу либо на окраину, либо в Хохтиа-йоки. Маршрутом можно ехать! Уцелел ли мост хоть единственный? Не доезжали?

Полковнику говорят:

— Двести шестьдесят восьмая стрелковая дивизия есть!

Полковнику и всем некогда — горячка:

— Может быть, через три-четыре часа буду свободен! (то есть возьмут Выборг!) — Наспех объясняет: — Противник упорно сопротивляется. Мы подчищаем фланги, прежде чем штурмовать город. Пока взошли на его южную окраину, ведя бой, передовые батальоны дивизий Лященко и Елшинова.