Рин. Книга I. Звезда и жернов. Экземпляр для свободного и бесплатного распространения в интернете - Макс Армай

- Н-да… Я всегда считала, что все волшебники – это всего лишь честолюбивые шарлатаны, вызубрившие кучу бессмысленных заклинаний, чтобы пускать простым дэкамэ пыль в глаза! – презрительно хмыкнула сэлфа и, гордо вздёрнув вверх свою прелестную головку, вытащила из под своего, переливающегося всеми цветами, плаща какое-то зёрнышко. – На! Держи уж!

- Что это? – спросил Ивдур, подставляя ладонь, и тут же чуть было не выронил его от неожиданности: в малюсеньком зёрнышке клокотала огромная Сила!

- Это совершенно не важно, – немного грустно сказала сэлфа, которой, видимо, было очень жаль отдавать ему такую ценность. – Лучше произноси быстрее своё заклинание и догоняй того, ради кого мне пришлось притащиться в столь дурацкое место! – и сэлфа, послав ему воздушный поцелуй, от которого Ивдур невольно зарделся, быстро-быстро затрепетала своими прозрачными крылышками и вновь взлетела на липу, крикнув ему оттуда. – Прощай! Удачи тебе! – и уже навсегда скрылась из его глаз, слившись с корой дерева.

- Прощай! И спасибо тебе и твоей великодушной госпоже! – крикнул в ответ Ивдур, махнув ей рукой. Ещё несколько секунд он смотрел на липу, а затем положил на ладонь волос из бороды незнакомца и чудесное зерно. Пальцами же другой руки он изобразил “Путы мира” и, глубоко вздохнув, произнёс заклинание.

Сэлфа успела ещё увидеть, как чародей бросился к железной решётке водостока, и, даже не дотрагиваясь до неё, изчез в тёмном колодце.

- Удачи тебе волшебник! – прошептала сэлфа, прижимаясь к дереву: силы стремительно оставляли её. Да и как же могло быть иначе? Ведь она отдала этому чародею весь запас своей жизненной силы, единственно который и позволял ей существовать в столь враждебном для неё месте, где волшебства было меньше, чем слёз в глазах у злодея.

-Я знала, что такое может случиться! – предавалась печали сэлфа, чувствуя, как жизнь неумолимо покидает её. – Прощай, мой чудесный мир!.. И вы тоже прощайте, моя добрая госпожа!.. Как бы я была счастлива, если бы знала наверняка, что сумела помочь вам! – и сэлфа нежно погладила ствол старой липы. Затем она распахнула свои объятия и, сказав “Ах!”, исчезла в дереве.

Прошло всего лишь несколько минут, а на засохших до этого ветвях липы, буквально на глазах, стали распускаться душистые, свежие листочки, и кора её словно бы стала светлее и тоньше. А ещё через короткое время у стены уже стояло не по возрасту мощное, молодое дерево: это остаток жизненных сил сэлфы, её душа, которая ещё трепетала в её нежном тельце, безвозвратно растворилась в поглотившей её липе.

Жизнь с новой силой забурлила в дереве. Но будет ли она долгой, в охваченном войной городе?

Ивдур выбрался на берег точно там же, где это сделал и похититель Рина. И сразу же закашлялся, забыв вовремя избавиться от жабр, из-за которых его шея стала безобразно толстой. Он тут же исправил это своё упущение и сразу же перестал задыхаться. Сила в семечке, к сожалению, совсем иссякла, что, впрочем, теперь было не страшно: нлинлинум здесь, хоть и был всё ещё сильно разряженным, но уже достаточно упругим, чтобы с его помощью можно было колдовать. Семечко же Ивдур, как величайшую ценность, бережно положил в маленький, непромокаемый мешочек из шкуры морского оленя, пропитанный семенной жидкостью гигантской горы-рыбы. В нём он хранил самые дорогие для себя вещи: свой, выпавший самым первым, молочный зуб, который туда положила его мать, её нежный, тёмно-каштанового цвета локон, а ещё – маленькую костяную лошадку, которую ему когда-то собственноручно вырезал отец. Теперь, рядом с этими сокровищами, лежало и семечко, подаренное ему прелестной во всей своих обличиях сэлфой.

Ивдур огляделся по сторонам, и, никого не заметив, юркнул под защиту деревьев.

“Как хорошо, когда мир вокруг пронизан Силой!” – с ликованием подумал Ивдур, в одно мгновение высушивая на себе одежду и избавляя свое тело от неодолимой усталости.

Он явственно ощущал след, тянущийся за бородачом, и ни секунды не колебался в выборе направления.

“Ах, если бы я мог обратиться в птицу, или, хотя бы, в оленя!” – размечтался Ивдур, которому не хотелось тратить столько времени на что, чтобы догонять преследуемых, и который, к величайшему своему сожалению, не владел искусством перевоплощения, или же какой-либо ещё магией, помогающей, тем или иным способом, преодолевать расстояния.

Но бежал он легко и быстро. Ноги его едва касались земли, и с каждым шагом под нимпроносилось сразу по несколько ранов, ибо он сделал своё тело не тяжелее средних размеров тыквы. Молодой чародей бежал и внимательно вслушивался вокруг, благо что, усиленный волшебством слух, позволял ему теперь замечать даже самые отдалённые шорохи.

Хотя всё, что он делал, Ивдур и полагал необходимым в данных обстоятельствах, тем не менее, он прекрасно понимал и то, что такое беспрерывное использование Силы до добра не доведёт: рано или поздно, безмерная усталость, а, может быть, и изматывающая боль наваляться на него, и уж тогда ему, волей-неволей, придётся остановиться. Ивдур хорошо помнил рассказы об одержимых магией, о тех несчастных, кто без меры упиваясь её могуществом, в какой-то момент уже оказывались не в состоянии без неё обходиться, и всю свою, теперь уже недолгую жизнь опьяняли себя тем или иным проявлением Силы, покуда не падали, словно сражённые молнией, наземь, исхудалые и измождённые, словно склеты, явив вдруг миру свое истинное ныне обличие. И не в силах сотворить больше ни одного, мало-мальского волшебства, тут же, в страшных мучениях, умирали. И ни мастерство, ни мудрость, ни возраст – ничто не могло уберечь волшебника от подобной опасности: “Сожженными Силой”, “Выпитыми нлинлинумом” равным образом оказывались и ещё только школяры Шиадриса, и умудрённые опытом волшебники, такие, как например, придворный чародей барона Кальбы, в Сабрисе, наимогущественный Иорме Дхамма, по прозвищу Чёрное Крыло, магистр и чародей четвёртой ступени. Об этом происшествии, случившемся менее года назад, все волшебники только и говорили, покуда эти события не затмили новости из Индэрна.

Внезапно, какой-то подозрительный звук привлёк к себе внимание Ивдура, и он остановился, прислушиваясь. Точно! Кажется кто-то ругался. Пока ещё довольно далеко, учитывая то, насколько усилен был сейчас его слух. И тем не менее, следовало быть как можно более осторожным.

Ивдур свернул чуть в сторону, туда, где деревья росли погуще, и стал, тихонько подкрадываться. На всякий случай, он напустил на себя невидимость и сделал свои шаги беззвучными, однако не был до конца уверен, что это ему поможет: после своего недавнего, злополучного поражения, Ивдур старался не полагаться на волшебство слишком уж слепо. Вот и сейчас магия немного его подвела: “Большое ухо” сыграло с ним скверную шутку, так как красться ему пришлось почитай с четверть иля. Из-за этого он весь издёргался и изнервничался. Наконец, остановившись в густом подлеске, он отодвинул молоденькую веточку и, с удовлетворением увидел того самого бородатого рыцаря. Но самым неожиданным оказалось то, что рядом с ним, причём совершенно свободно, стоял и Рин! И, судя по всему, вовсе не чувствовал себя в опасности. Он, пусть и не очень уверенно, пожал протянутую рыцарем руку. Сразу же вслед за этим бородач крикнул “Йо!”, и когда к нему подбежал один из шоэнов, которых, к крайнему неудовольствию Ивдура, оказалось аж пятеро, что-то прошептал ему, но уж больно тихо. Когда же куда-то убежал и этот Йо, чародей удивился ещё больше, ибо к рыцарю приблизился некто, очень похожий на дрангарца, но явно не дрангарец. Да и держался он вовсе не так, как шоэны: едва взглянув на него, сразу же можно было понять, что он из тех, кто знает себе цену.