Свитки из пепла - Павел Полян

Должны же […] раньше знать об этом то есть […] уже […] они уже сами узнают. Они услышат ура, крик, стрельбу и они поймут, что происходит. Но что это называется авантюра, на которую мы не хотели решаться, потому что было мало шансов на успех от простой драки. У нас были лучше шансы, если действовать самостоятельно, мы бы больше выиграли. И, по правде говоря, наши люди сами нас много раз упрекали в оттягивании […] совершить самим […] уже достаточно, и сами мы, те, которые стояли во главе акции, сами мы должны были стать теми, которые остановили, оттянули на день позже и чтобы выиграть больше шансов, больше организованности.

После того срока мы возложили всю ответственность на тех немногих, кто понимает лучше, как организовать все дело. На нескольких евреев и нескольких поляков. Итак, теперь они начали организовываться и готовить все внешние команды77 к событию, чтобы это было как следует, обеспечили каждую команду подходящим доверенным человеком, который обо всем должен быть информирован и знать заранее определенный срок, на месте подготовить необходимые условия с инструментами для этого дела. Разумеется, это оказалось очень правильным, как верный шанс, чтобы соответственно удалось. Но это должно было-таки длиться какое-то время.

Но со временем случилось то, чего мы так сильно боялись. Снова объявили отбытие транспорта из команды крематориев IV–V из 300 (трехсот) человек. Это внесло совершенное смятение в командо. Были такие из этих 300 человек, которые заранее говорили, что окажут сопротивление. А раз поднимать сопротивление, то понятно, что нельзя предвидеть, чем закончится. И к тому же другие, те, которые должны были остаться, сказали, что они готовы кончить вместе с теми, и, может, только несколькими часами раньше, не ждать пока придут их забрать, а закончить на один вечер раньше. У них на то наверняка было полное право, фактически так и нужно было делать.

[…] опирались на уверения всего лагеря, что вопрос стопроцентно актуален в ближайшее время. Это вопрос считаных дней, с большой вероятностью участия всего лагеря в числе десятков тысяч людей. И требуя от нас безусловную терпимость к тому, что забрали 300 человек за цену успеха акции.

Мы, чувствуя, что у нас уже есть силы […] целостности общей акции и, не считаясь с нашей жизнью, уже будучи заинтересованными в наибольшем успехе […], позволили […] остаться […] в стороне, мы […] и мы им ничего не говорим. Наоборот, пусть они окажут надлежащее сопротивление, пусть сделают что могут. Но мы остаемся в стороне. Этим мы не упустим свой шанс, который должен прийти с божьей помощью несколькими считаными днями позже.

<«Зондеркоммандо» в Биркенау: восстание 7 октября>

Событие, которое случилось пару дней назад у нас в крематории IV, привело, к сожалению, к большому […] несчастью и многое разрушило из всего нашего плана. Но ни у кого нет никакого права как-то принижать моральную высоту и отвагу, мужество и героизм, который […] показали наши друзья и в этом неудавшемся случае, который еще до сих пор не имел равного себе в истории Ойшвица-Биркенау и вообще в истории преследований, гонений, бед и горя, которое немец наделал во всем захваченном им мире.

Было у нас 19 русских, которые работали вместе с нами. Они были обо всем и всех информированы и в доверии. Они со своей жестокостью показались немного […] главному по команде78 слишком наглыми. Они вообще ни у кого не спрашивали, делали, что они хотели, что этим нашим властителям абсолютно не нравилось. Много раз они говорили о русских, что они отпустят их из командо, но все знают, что означает освободить от зондера, это просто на небо. И на это они самостоятельно чуть-чуть не могли решиться. Не было у них какого-то достаточного предлога.

[…] несколькими днями раньше один из них напился и устроил сильный скандал. Наш шеф, унтершарфюрер, сам профессиональный убийца, видя это, начал его сильно бить. Тот от него убежал, а шеф выстрелил ему вслед и ранил. Потом, желая его, раненого, увезти, он вылез из машины и набросился на этого самого шефа, вырвал у него из руки кнут и дал ему по голове. Последний быстро схватил пистолет и застрелил его насмерть на месте. Он использовал происшествие и сообщил коменданту, что он просто боится русских и требует, чтобы их оттуда забрали, что тот, разумеется, для него сделал. И так как уже говорилось, что из крематориев IV–V забирают транспорт из 300 человек, шеф им сообщил, что они уйдут вместе с транспортом, а что это значит, они хорошо поняли, потому что сами они, эти вот 19 русских сожгли первый транспорт из 200 человек, который от нас поехал в Люблин к ним в руки.

Возник жуткий хаос среди нас самих. Сами они хотели начать игру вечером. Хитростью мы их удержали. Мы поговорили с шефом о том, чтобы их оставить, объясняя ему, что это была простая случайность с пьяным, который ни за что не отвечает и другой за него тем более не отвечает. Он дал нам себя немного убедить, потому что к нам у него было полнейшее доверие, о чем мы достаточно позаботились, чтобы так было. И это бы точно прошло хорошо, но днем позже – было это утром в шаббат 7/10 44 мы узнали, что через полдня должен уйти транспорт с этими 300 людьми из крематориев IV–V. Мы в последний раз укрепили нашу позицию и точно и ясно заявили нашим связным, как они должны себя держать в различных случаях. Но как только настал час обеда, в 1.15 и пришли забрать 3 сотни человек.

Они выказали потрясающий героизм, не желая сойти с места. Они подняли большой крик, напали на часовых с молотками и кирками, некоторых из них ранили, а остальные напустились, с чем они только могли, просто забросали их камнями. Последствия, которые были, легко себе представить. Это длилось, в общем, считаные минуты, и приехал целый эскадрон с вооруженными СС, с пулеметами и ручными гранатами, в таком количестве, что на каждого арестанта приходилось не меньше 2 пулеметов. Такую армию к ним мобилизировали! Наши, видя, что они пропали, хотели в последний момент поджечь крематорий IV и сами под крик все пали в бою, расстрелянные на месте. И весь крематорий исчез в дыму. Наша командо крематория II–III, видя издалека огненное пламя и ужасно сильную стрельбу, была уверена, что из той командо в живых не осталось никого.

Нам стало ясно, что эти наши союзники с ними, и понятно, что они воспользовались орудиями уничтожения, которые у них были, и в этом случае это был бы самый большой донос на нас, так как у нас находится тоже что-то подобное. Все же мы решили, что нам нельзя раньше времени реагировать, потому что все равно это не более чем авантюра и к тому же у нас всегда есть время, даже в последние минуты, потому что, будучи неподготовленными, без помощи всех вместе, не с лагерем, и при этом было посреди бела дня, без какого бы то ни было шанса на то, чтобы поверить, чтобы кому-то удалось спастись, даже одному. Поэтому мы должны выжидать. Может быть, вообще решится до сумерек, и тогда, если это будет срочно, мы сделаем это вечером. Русских, которые были с нами, не так легко было удержать, потому что они думали, что их сразу заберут с транспортом, и когда там все умирает в бою, они полагали, что для них лучшее время. К тому же помогло то, что они заметили издалека, как приближается к нам толпа вооруженных СС-овцев. Пришли они из мер предосторожности, но они в этом видели, что приходят непосредственно за ними. В последнюю минуту было невозможно их одолеть, и они набросились на оберкапо, рейхсдайч, и его моментально живого толкнули в горящую печь, что он точно честно заслужил. И, быть может, еще слишком легкой была для него смерть. И с той же целью принялись за дальнейшую работу.

Другие товарищи из крематория II, видя, что их поставили перед свершившимся фактом, который уже невозможно взять назад, быстро в этой ситуации сориентировались и попробовали заманить шефов, которые тогда находились на улице. Но они уже почувствовали угрозу и ни в коем случае не хотели дать себя завлечь79. Не будучи в состоянии больше ждать, потому что каждая минута играла роль из-за приближения прибывающих вооруженных постов, в мгновение ока, быстро распределили среди себя все, что у них было в последнюю минуту, и они перерубили колючую проволоку.

И все разбежались вокруг цепочки постов. Они же проявили столько ответственности и самопожертвования в последние минуты, когда имела значение каждая секунда для вероятности спасения, а их жизнь была в опасности от постов, которые за ними гнались. Но они все же на некоторое время остановились и выполнили их задачу, перерубили еще проволоку соседнего женского лагеря, чтобы дать женщинам возможность разбежаться. К сожалению, им очень мало удалось, если не считать того, что они отбежали на несколько километров от лагеря. Их все же окружили другие посты, которых по телефону вызвали из соседних лагерей80, и от них они все, к сожалению, погибли на бегу. Многие их них к тому же использовали их материал81, который у них был при себе, и благодаря этому получили возможность82 так далеко убежать. Но все же сила власти была достаточно велика. Как и было предусмотрено, с помощью