Все лики смерти (сборник) - Виктор Точинов

Старые рыбаки, чтящие традиции, старались на новом месте лова всегда бросить в воду какой-либо подарок – задобрить Чертушку. И сети их после этого всегда были полны…

У Лукина такие легенды проходили по пятому разряду – фольклор и откровенные байки, в своих построениях он их в расчет не принимал. Но теперь, в свете последних событий, подумал, что, может быть, зря поспешил отбросить старые сказки…

Теоретически, почему бы одной рыбине не избегнуть всевозможных превратностей жизни и не достигнуть мафусаиловых лет и, соответственно, невиданных размеров? В любой сказке, как известно, лишь доля сказки…

«Хватит копаться в рыбацких байках, – подумал Лукин. – Потому что в тех историях поймать Чертушку никому и никогда не удавалось. И даже любая попытка завершалась печально… А утренний эксперимент показал, что здесь просто животное – пусть огромное, пусть пока непонятное – но, безусловно, смертное и никак не сверхъестественное…»

Теперь предстояло отыскать Пашиного не то друга, не то коллегу… вроде по фамилии Ковалев… где-то лежал тут в бардачке блокнот с телефонами.

5

Слава К. – так он был обозначен в Пашиной записной книжке – действительно оказался тем самым коллегой Ковалевым, которого он искал; и спустя час после телефонного разговора Лукин сидел на крохотной кухоньке его двухкомнатной квартиры.

Разговор пошел легко, вопреки первоначальным опасениям – Слава оказался в курсе всего, что произошло с Ларисой, Валерой и Пашей, – но почти сразу Лукин понял, что не пойдет с Ковалевым ни в горы, ни в разведку. Ни на охоту за ТВАРЬЮ.

Ковалев вполне годился Лукину в сыновья – лет тридцать или даже чуть меньше – был умен и прагматичен, даже особо и не стараясь свой прагматизм замаскировать.

В озерного монстра он, насколько понял Лукин, абсолютно не верил, не стоило и стараться, приводя теоретические выкладки и практические доказательства – такое, надо понимать, лежало вне его представлений о жизни. Ларису, впрочем, он тоже ни в чем не обвинял, даже намеками не касался происшествия на озере…

Игорю Евгеньевичу был готов помочь всем, чем мог – и совершенно, с какой-то провинциальной непосредственностью, не скрывал, что ждет в свое время ответной помощи – оставаться звездой районного масштаба никак не соответствовало его планам на жизнь, а завоевывать столицу лучше всего, опираясь на связи таких людей, как Лукин.

«Ну что же, Слава К., все понятно… Отчего бы и не помочь тебе в Москве… у меня записная книжка ломится от телефонов людей, до которых самостоятельно ты бы добирался ой как долго. Но за это, дорогой друг, я постараюсь вытянуть из тебя все, что может иметь отношение к моему делу… а знаешь ты, похоже, немало…»

Действительно, в отсутствие Пашки Ковалев оказался бесценным источником информации о районе и к тому же хорошим рассказчиком – излагал конкретно и сжато, оставляя только необходимые подробности, а если чего-то не знал, то адресовал к безусловно компетентным в вопросе людям.

Первым делом Лукин постарался прояснить вопрос об экологе-одиночке Завьялове и таинственном спутнике, упавшем в озеро. И тут его подозрения полностью оправдались.

Завьялов слыл личностью в районе известной, можно сказать, одиозной, питавшей не избалованную сенсациями местную прессу своими экзотичными выходками. То прикуется наручниками к проходной деревообрабатывающего комбината в знак протеста против сокращения зеленых легких планеты, то вообще изобразит фарс с самосожжением на площади перед администрацией.

Лет пятнадцать назад был он записным диссидентом и неоднократным клиентом областной психушки; потом старательно боролся за демократию, драл глотку на митингах и сжигал чучела гекачепистов; а не так давно подался в зеленое движение, благо представился удобный случай.

Года три назад защитники окружающей среды неожиданно резко атаковали Кандояжский ЦБК, тихо и мирно выпускавший картонные коробки да туалетную бумагу. Нет, понятное дело, комбинат экологическую обстановку в округе никак не улучшал, но и смертельной угрозы всему европейскому северу, как то изображали зеленые, тоже собой не являл.

Достаточно было, по мнению Ковалева, вложить не такие уж великие суммы в модернизацию очистных сооружений. Но гринписовцы как с цепи сорвались – митинги, акции, листовки, сборы подписей о закрытии, постоянный палаточный лагерь у ворот, визиты столичных телевизионщиков…

В основном суетились активисты московских и питерских филиалов международных экологических организаций, но рекрутировались также местные кадры, среди них и Саша Завьялов, все как-то не находящий себе места в вожделенном обществе победившей демократии.

А закончилась невиданная шумиха просто: обанкротившийся комбинат по дешевке приобрела финская бумагопроизводящая корпорация; финны, за экологическую чистоту родной Суоми тоже весьма радеющие, перенесли в Кандоягу самые вредные производства; международные сторонники чистого мира как-то разом потеряли интерес к ЦБК.

Местные, правда, еще какое-то время пошумели – но быстро обнаружили, что пикетировать и жить в палаточных лагерях за свой счет довольно-таки накладно, – и постепенно все отошли от зеленого движения. Все, кроме Завьялова. Он остановиться уже не смог и подался в экологи-партизаны…

Лукин не стал задерживаться на печальной судьбе Кандояжского комбината и задал неожиданный вопрос: о траектории запуска космических спутников.

– «Космос-954»? – мгновенно сориентировался Ковалев. – Приходил к нам Завьялов и с этим, есть у нас тут такая легенда, но автор явно не он, слухи давно бродят… В Плесецке все отрицают – так они там все и всегда отрицают, пока фактами к стенке не припрешь. Может, действительно рухнул где-то в тайге, мало ли случалось таких падений и здесь, и на Байконуре.

Но Лукина интересовала не сама вероятность падения злосчастного спутника, но то, мог ли тот с точки зрения баллистики рухнуть в его озеро.

Слава задумался, теребя мочку уха; потом отправился, извинившись, в детскую комнату (семья его отдыхала у родственников, под Ростовом).

Вернулся через пять минут с большой, ярко раскрашенной книжкой. «Космос в картинках» – прочитал Лукин на обложке.

Гуманитарии, черт возьми… Ох, не тому на журфаках учат, если простейшие технические вопросы приходится прояснять по таким книжечкам…

Еще через десять минут два гуманитария, склонившись над книжечкой для младшего школьного возраста, выяснили главное: упасть к западу от Плесецка спутник никак не мог – траектории запуска направлены исключительно к востоку.