Секретная карта - Майкл Стэкпол

Тайрисса и Рекарафи держались молодцом, но это не делало их особенно приятными собеседниками. Вирук замкнулся в себе, отвергая бесчисленные предложения владельцев арен еще раз сразиться с джианриготами. Они предлагали ему золото и таумстон, но вирук отметал все просьбы. Эти люди не понимали причин его отказа, но Келес догадывался, что чувствует Рекарафи. В конце концов, люди были потомками рабов, желающими окончательно унизить бывшего хозяина, заставив его драться с игрушками к вящей радости тех, кого он приказал бы выпороть за такую дерзость миллионы лет тому назад.

Поведение Тайриссы сбивало Келеса с толку. В то время как остальные отправились смотреть на состязания джианриготов, она осталась и заботилась о нем. Она прикладывала мокрую ткань к его пылающему лбу и пела колыбельные песни. В такие мгновения она совсем не походила на Керу. Келес чувствовал себя совершенно потерянным даже тогда, когда она ненадолго отходила, чтобы наполнить сосуд с водой. Только ее убаюкивающий голос облегчал его мучения.

А как только ему стало лучше, Тайрисса исчезла. Он решил, что она отправилась немного поспать. Решив поблагодарить ее и предложить все, что угодно, в качестве вознаграждения за заботу, он принялся искать женщину, но не смог найти. Много позже он узнал, что Тайрисса, не предупредив его, отправилась в город и нашла место, где скрывались давешние разбойники.

Когда остальные вернулись и пришли проведать Келеса, они старались казаться веселыми, но никому не удалось скрыть озабоченности. Они не были уверены, что Келес сможет продолжить путь. Моравен Толо не был так непреклонен, как Кирас, но Келес видел, что воин не забыл о собственной задаче. Во время их путешествия он обращал пристальное внимание на места, где, по слухам, находились старые захоронения или поля былых сражений. Вдыхающих Смерть ненавидели все. Все понимали, что тайник с древним оружием, пережившим многие битвы, представляет страшную угрозу для Девяти.

В Иксилле они найдут то, что ищет Моравен, но, похоже, им придется сразиться с лазутчиками из Дезейриона, тоже охотящимися за старинным оружием. Келес настаивал на том, чтобы продолжать исследования, но понимал, что дело Моравена важнее. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь ему.

Итак, с приближением штормов Келес ожил; пульсирующая головная боль, изводившая его все путешествие, исчезла. Он не осмеливался даже строить предположения, в чем причина. С другой стороны, у него мелькнула мысль, что местная магия могла взять верх над отравой, все еще текущей по его жилам, и наконец исцелить его. Ему стало легче двигаться, в голове прояснилось.

Но все же он не знал, почему в непосредственной близости от бушующей магии ему стало лучше. На Моравена магия явно оказывала противоположное действие. Это оттого, что он был Мистиком, — решил Келес. Понять, что значило достижение такого уровня мастерства для воина, было довольно просто. А если бы настолько же одаренным оказался бы, к примеру, математик? Он мог бы быстрее считать или делать более сложные вещи? С певцами, писателями, художниками, — и даже с поварами, крестьянами и куртизанками — все было более-менее ясно. А картографы? Могли ли они достичь подобного уровня, и к чему бы это привело?

Они с братом задумывались о подобных вещах, но гораздо больше их занимали другие стороны их искусства. Келес добивался совершенной точности, — вот почему он прекрасно подошел для экспедиции в верховья Золотой реки. Джориму нравилось открывать новое. По его мнению, то, что находилось на земле, говорило о ней больше, чем все вычисления, вместе взятые.

Возможно, составитель карт и не мог достичь джейданто. Но Келеса это не огорчало, напротив, в некотором смысле даже радовало. Если бы такое могло произойти, то уже случилось бы с Киро. Келес вовсе не желал деду смерти, но мысль, что магия продлит его жизнь до бесконечности, — так что сыновья, внуки и правнуки Келеса будут работать на него, — немного устрашала.

Хотя для начала я должен выжить и вернуться в Морианд, а уж потом смогу рассуждать о собственных детях и внуках.

Защитная одежда, которую они надели, отправляясь в Иксилл заинтересовала Келеса. Ее особенностями легко объяснялись некоторые наиболее частые увечья у старателей и рудокопов. Одежда была двухслойной. Внутренний слой изготовлялся из шелка или хлопка, а внешний — из более плотной, иногда простеганной ткани. Материю вываривали в растворе, содержащем таумстон, до тех пор, пока серая пыль намертво не въедалась в волокна. Ткань становилась жесткой и натирала кожу, поэтому многие поддевали под первые два слоя одежды третий, из необработанного материала. Келес охотно последовал их примеру.

Внутренний слой состоял из чулок, шаровар и рубахи с длинными рукавами, которые оканчивались лоскутами для защиты тыльной стороны ладоней. Некоторые носили поверх шелковые перчатки. Шелковая шапочка полностью закрывала голову. Для глаз оставляли узкие прорези. Дышать через эту ткань было неприятно — раздражал кислый запах, словно ее вываривали в моче, а не в таумстоне. На ноги чаще всего надевали обычную кожаную обувь.

Поверх любой обуви одевали жесткие башмаки все из той же ткани. Помимо того, внешний слой включал штаны, доходившие до нижних ребер, а снизу заправленные в башмаки. Поверх нижней шелковой шапочки шла вторая, плотная, с точно такой же прорезью для глаз. Довершали наряд длинная, туго затягивавшаяся на талии накидка и рукавицы, плотно облегавшие руки поверх одежды. Их тоже завязывали тесемками посередине предплечий. На рукавицах Келеса с двух сторон шли разрезы, чтобы он мог натягивать лук; Моравену и Тайриссе рукавицы не мешали управляться с мечом, и они оставили их как есть.

Глаза защитить было трудно. Поэтому они страдали в первую очередь. Чтобы хоть как-то уберечь их, местные жители использовали ткань с редким переплетением, напоминавшую сетку от насекомых. Видно через нее было вполне прилично, но летом нагревалась и доставляла неудобства. Многие пренебрегали этим приспособлением, и их глаза страдали от постоянного воздействия магии.

Многие из тех, кто видел, как путники готовятся к путешествию в Иксилл, полагали, что все эти предосторожности излишни. Рекарафи, казалось, прислушался к этому мнению. Он надел только внутренний слой одежды, — и то, по всей видимости, лишь из соображений защиты от зимних холодов. Знающие люди говорили, что им не понадобится эта одежда для короткой вылазки в Иксилл. А если они попадут в шторм, ничто в мире не сможет им помочь. Но с последним утверждением соглашались лишь жалкие калеки, так что Келес предпочел все же одеться — и со всей возможной тщательностью.