Роза и червь - Роберт Ибатуллин

Ну уж нет. Я не доставлю им этого удовольствия.

Глупая и безответственная, в сущности, мысль придала Арлекину злости, а злость вызвала прилив энергии. Заражён, и что? Он выживет назло им всем. Выживет… и что? И разберётся, вот что. Разберётся, что у него внутри, и поймёт, как это победить. Что ему вдалбливали в Агентстве каждый день на протяжении двадцати лет? «Действуй по ситуации, но сначала пойми ситуацию». Собраться, взять себя в руки, выстроить план, действовать…

Пункт первый ясен: постараться остаться в живых. Арлекин схватился за перекладину лестницы, отстегнул карабин, вскарабкался в кабину. Венди что-то яростно и без умолку говорила, но он не слушал. Упав на сиденье, он достал пакет первой помощи, вскрыл, задрал на себе куртку и принялся обрабатывать рану.

Часть пятая: Мат

Эпизод отшельника

Отшельник-однотел в растительной телоформе, слабо люминесцируя, висит в непроницаемой тьме воды, глубоко в теплокормовом слое. Его округлое тело окутывают ветвистые выросты дыхательных органов, усики детекторов ультразвука, раскидистые кружевные фестоны пищефильтров. Вниз отходит и тонет во тьме туго натянутый корнествол. Однотел висит в восходящем от ядра мира конвективном потоке, питаясь возносимой им минеральной взвесью. Он неподвижен. Лишь хаотичные волны люминесценции выдают высокую бессознательную мозговую активность, да мелкая дрожь отростков ультрасонаров указывает на интенсивную многостороннюю коммуникацию.

Однотелу много тысяч лет. За свою жизнь он испытал все мыслимые наслаждения и, для разнообразия, кое-какие муки. Он побывал во всех слоях мира; он звуковидел нижнюю твердь ядра, извергающего плюмы чёрных курильщиков, и верхнюю твердь ледяного свода, ощетиненную пластинчатыми цветами энергомашин, и все мириады градоостровов, что висят в жилых слоях между ними. Он сменил неисчислимые телоформы и психоформы; он возносился и падал в социальной иерархии однотелов с её невообразимо сложными, непрерывно меняющимися правилами; он боролся и спаривался, создавал и разрушал, и наконец он пресытился жизнью. Он встал на путь аскезы и самоотречения, и теперь он пребывает в глубокой медитации, отключив все высшие психические функции – эмоции, интеллект, память – кроме чистого самосознания, одинокого точечного «я» в беззвучности пустоты.

И вот теперь, после многих лет сосредоточенного самосозерцания, отшельник достиг цели.

Он осознал в себе меня.

Я – многотел.

Я – разумный суперорганизм, состоящий из разумных же организмов. Каждый отдельный однотел – не более чем нервная клетка моего распределённого мозга.

Подобно тому, как нервные волокна связывают нейроны в целостный мозг, так же и сеть ультразвуковой связи сквозь толщу воды связывает отдельных однотелов в единое, целостное существо.

Я мыслю медленнее отдельных однотелов. Я слишком большой – я занимаю весь объём водяной мантии мира – и мои «клетки» обмениваются сигналами всего лишь со скоростью ультразвука. Тысяча лет пролетает для меня как день субъективного времени. Однотелы живут сами по себе и не воспринимают моих неторопливых мыслей, которые текут сквозь них как подсознательный фон… Если только сами не замедлят себя, как этот отшельник-аскет в растительной телоформе.

Я медленный, и я большой. Для однотелов, даже самых старых и много звуковидевших в своей жизни, их мир огромен, незапамятно древен и почти вечен. Для меня он так же молод и мал, как я сам – и дни его сочтены.

Мир – это небольшой ледяной планетоид. Ему полмиллиона лет. Выброшенный из молодой звёздной системы в бурный период планетоообразования, он мчится в тёмном пространстве между звёздами. Его скорость, типичная для таких объектов, в тысячи раз меньше световой. Для меня это быстро. Своими наружными сенсорами я вижу, как звёзды уплывают назад: ближние – быстрее, дальние – медленнее. Я вижу, как вокруг этих звёзд стремительно кружат планеты, еле заметно затмевая их молниеносными транзитами. Оглядываясь назад, на своё родное скопление, я вижу, как оно постепенно рассеивается. На моих глазах его молодые звёзды стареют. Я вижу, как успокаиваются их хаотические вспышки, переходя в ровное свечение, как истощается тлеющий газ протопланетных туманностей… Я знаю, что звёзды необратимо стареют, но знаю и то, что впереди у них ещё многие миллиарды лет. Гораздо больше, чем у моего маленького мира.

Планетоид молод. Его недра насыщены короткоживущими изотопами. Их распад согревает внутренний океан и не позволяет всей его воде превратиться в лёд. Но этот источник энергии не вечен. Через несколько сотен миллионов лет радиогенное тепло иссякнет, и океан промёрзнет насквозь. Однотелы потенциально бессмертны, но мало кто из них живёт больше десяти тысяч лет – в конце концов это просто надоедает. Сто миллионов лет для них – вечность. Для меня – всё равно что триста лет субъективного времени.

Немалый срок. Но мне всё равно хочется жить дольше.

Как всякое разумное живое существо, я не хочу умирать.

Мой родитель-многотел не случайно выбрал этот планетоид, когда разбрасывал свои семена-колонии по молодому скоплению протозвёзд. Ещё совсем тёплый планетоид, только что выброшенный пертурбациями из рождающейся планетной системы. Впереди у меня по курсу – невыразительная звезда третьей величины, совершенно обычный жёлтый карлик главной последовательности. До неё шестнадцать световых лет. Через сотню тысячелетий мой мир сблизится с ним до 1/10 светового года и, обогнув по пологой гиперболе, безвозвратно удалится в межзвёздную пустоту, навстречу остыванию и медленной смерти…

Но если всё пойдёт по плану, на нём уже не будет меня.

В системе жёлтого карлика немало крупных ледяных лун с океаническими недрами. Впереди у неё шесть миллиардов лет спокойной эволюции, и это достаточно много даже для меня… Но чтобы переселиться на эти луны, мне понадобится помощь местной цивилизации Нулей.

По плану Нули должны приготовить комету-циклер, чтобы через сто тысяч лет та подошла к моему планетоиду в момент максимального сближения с жёлтым карликом. Тогда все мои однотелы переберутся на циклер и, после ещё сотни тысяч лет орбитального полёта, прибудут во внутреннюю часть системы карлика. А там уж переберутся в океаны ледяных лун, которые опять-таки заботливо обустроят для них Нули.

Вот почему мой родитель выбрал именно этот, летящий в сторону жёлтого карлика планетоид – именно потому, что из его системы пришёл сигнал: «Здесь есть разумная жизнь». Сигнал послал наш Соглядатай, послал по тайной информационной сети, что связывает всех подобных мне многотелов Галактики.