И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

— Чего склад?

— Мягкой рухляди.

— А-а, рухляди… Тогда вам там самое и место!

Царица благоразумно не стала вдаваться в экскурс по страноведению и разъяснять, что под мягкой рухлядью в Лукоморье подразумевают меха, и лишь гордо фыркнула.

— А решетки там на окнах есть?

— Решеток нет.

— Ну, дикари… — покрутил у виска грязным пальцем капрал. — Какой же это склад без решеток! Не удивляюсь, что у вас там одна рухлядь осталась!.. Какой высоты, говоришь, ваша эта башня?

— Тридцать метров, — холодно процедил царь.

— Хм-м… Тридцать метров… Тридцать метров — это хорошо… С тридцати метров и без решеток не убежишь… Ладно, кончай болтать, пошли на склад!

Вечером, перед закатом, как всегда, собрался на дворцовой площади перед помостом, чтобы послушать известия и прогноз погоды на день грядущий. Но вместо глашатая со свитком и его ассистента со стаканом прозрачной жидкости, не исключено, что воды, на деревянный скрипучий настил вышел в полном составе государственный академический оркестр — все сто тридцать восемь ложкарей, рожечников, балалаечников, трещоточников, гармонистов и заслуженный гусляр-виртуоз, да еще девки-плясуньи в черных и белых сарафанах со своим хахалем в красной поддевке, по-иноземному, солистом.

Музыканты степенно расселись по принесенным ими же многоэтажным скамьям чуть сзади и долго и тщательно настраивали инструменты.

После того, как стих последний перестук, перезвон и перегуд, плясуны вышли вперед, и седовласый слепой гусляр гулким басом объявил со своей банкетки:

— Музыка народная. Слов нет. Хоровод "Лебединое озеро".

В домике хозяина библиотеки было тепло, но Елена зябко куталась в толстый зеленый плед и пила нервными глотками обжигающий чай с мятой. Ее била — не сильно, но методично — нервная дрожь.

— Так что происходит во дворце, Дионисий? — начала она допрос библиотечного, только что вернувшегося из разведки.

— Все в порядке, царица, как никогда. Все идет хорошо и гладко, чинно и благопристойно, нет ни малейшего повода для беспокойства, — скосив глаза на дно своей чашки, неумело попытался соврать библиотечный. — Ничего особенного. Не думай про это. Самое главное, что тебе нельзя сейчас волноваться.

— Если я не буду знать, что там происходит, я буду волноваться еще больше, а потом пойду и разузнаю все сама, — строго пригрозила Елена, зная, что у нее ни за что в жизни не хватит духу выйти за пределы безопасного шкафа Дионисия, пока колдун находится в пределах территории Лукоморья.

Но Дионисий этого не знал.

Он потупился, поерзал на своей табуретке, как будто на нее кто-то подложил коврик не из лоскутков, а из ёжиков, вздохнул глубоко и признался:

— На самом деле дела наши плохи, царица. Плохи, как никогда. Может, конечно, бывает и хуже, но прямо сейчас я не могу придумать, каким образом. Чернослов со своими солдатами захватил дворец и весь город…

— Но как такая большая армия могла незаметно пройти через все Лукоморье и войти в столицу?!.. — вскинула в отчаянии ладони к небу царица.

— Армия у него была небольшая, — нахмурился Дионисий. — Даже, я бы сказал, маленькая. Или, точнее, у него вообще не было армии. Всего отряд в сто человек.

— Ты хочешь сказать, что отважные воины Лукоморья разбежались перед этой мерзкой крошечной сотней как мыши при виде кота?! — возмутилась Елена.

— Нет, что ты, царица, я вовсе не это хотел сказать! — протестующее вскинул ладошки Дионисий. — Как ты вообще могла подумать что-то такое о войске нашей великой, могучей страны! Сверхдержавы, мне даже приходит на ум слово…

— Извини… — с некоторым облегчением слабо улыбнулась Елена, но испуг не покинул ее глаз ни на мгновение. — Я совсем не это имела виду…

— Я просто хотел сказать тебе, что это отродье геенны огненной накинуло свои отвратительные чары на всю прислугу и всех дружинников. Наверное, именно поэтому никто не оказал ему ни малейшего сопротивления, как подобало бы воинам славного Лукоморья. И теперь они ходят кругом с пустыми мертвыми глазами, как заводные куклы, и все делают только по приказу его самого или его солдат. Они запугали весь город. Солдаты в черном наводят ужас даже на заколдованных людей, я уже не говорю о пока свободных от его злых чар. Зачарованные дружинники под командованием его вояк забрали всех молодых мужчин Лукоморска на работы в рудники…

— Но рядом с Лукоморском нет рудников! Насколько я понимаю, рудники должны быть в горах, а ближайшие холмы, называемые местными почему-то Кудыкиными горами, где помидорные плантации, находятся в тринадцати километрах отсюда!

— Нет, это захватчики называют это место рудниками. Но подневольные работники копают чуть ли не у ворот города. И я бы, скорее, поименовал этот вид земляных работ "карьером".

— Карьером? — недоуменно нахмурившись, переспросила Елена. — И что они у ворот Лукоморска могут добывать?

— Думаю, в данной ситуации вопрос не в добыче чего-либо, а в том, чтобы согнать в одно место и посадить под охрану всех, кто мог бы оказать ему сопротивление. И, заодно, запугать всех остальных. И они этого достигли, истинный свет, они этого добились!.. В городе бичи и топоры орудуют во всю: не нужно быть преступником или бунтовщиком — достаточно просто не понравиться одному из Черной Сотни, как его солдаты называют себя. Или тем подлецам и предателям, кто к ним присоединился из лукоморцев. Палачи настолько заняты, что им приходится брать работу на дом!..

— О, боги!.. Не может быть… Не может быть… Этого просто не может быть… А царь с царицей? Ты про них ничего не сказал! Что с ними? Они спаслись? — встрепенулась с надеждой Елена.

— О, нет… Приготовься к худым вестям, Елена Прекрасная.

— Еще более… худым?.. — обреченно переспросила она.

Дионисий честно задумался над вопросом и, в конце концов, вынужден был признать:

— Пока нет. Но, боюсь, это вопрос самого ближайшего времени, которое даже не бежит — летит испуганной ланью.

— Хорошо, я готова, — кивнула она. — Рассказывай.

— Царя Симеона, царицу Ефросинью и еще одну юную боярышню — не сумел разузнать ее имени — заточили в самую высокую башню дворца. А остальных бояр со детьми их и с женами — тех, кто присутствовал вчера вечером на той злополучной трапезе — бросили в подземелье.

— Как?!.. За что?!.. Зачем?!.. — отчаянно всплеснула руками Елена.

— Да, царица… В самое глубокое и мокрое подземелье, которое только смогли найти… И предчувствия у меня самые ужасные. Видишь, я не зря не хотел тебе рассказывать печальные новости дня, — подавлено развел он руками. — Остается одна надежда — что вернется твой муж или его брат с дружиной, а лучше будет, если воротятся оба, и скорее, и дадут бой этому исчадию зла.