Корона из золотых костей - Дженнифер Ли Арментроут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сверкающие глаза Кастила поймали мои. Он высоко поднял наши соединенные руки, и люди… радовались.
* * *Судя по веселому шуму, долетающему в королевские покои, народ Атлантии все еще праздновал смену правителей.
Киеран не шутил, когда сказал, что наши комнаты занимают все восточное крыло. Вестибюль открывался в гостиную, а двери по бокам вели на половины его и ее величеств. Не представляла, зачем нужны две половины, но тут еще была отдельная столовая с круглым столом на несколько человек. И атриум, обставленный удобными креслами и кушетками. Пол в нем покрывали пышные ковры, а по стенам вились ночные розы, раскрывающие изящные лепестки с появлением луны.
Спальня оказалась… умопомрачительной.
В центре стояла кровать, занимающая почти все пространство. Занавески были раздвинуты, открывая взору чистые простыни и гору мягких подушек. Перед дверью, ведущей на уединенную террасу и в сад, стояли два шезлонга, а в самой комнате – большой деревянный сундук. Платяные шкафы размещались в комнате размером с мою спальню в Масадонии. Кастил объяснил, что это помещение называется гардеробная, хотя я и решила, что в нем вполне можно жить.
Ванная комната… Ванная в Бухте Сэйона по сравнению с ней казалась ничтожной. Туалет был спрятан за стеной, а в самой комнате стояли два умывальника, неприлично огромная ванна и ставший переломным опытом в моей жизни душ с множеством душевых головок и каменными скамьями.
Мне на ум пришли множество неприличных вещей, которые могли бы здесь происходить.
Дверь из главного входа открывалась в коридор для слуг и на отдельную лестницу, ведущую наверх в комнаты для гостей короля и королевы. Наши спутники сейчас располагались в своих покоях, а родители Кастила только что ушли, посоветовав обращаться к Роуз, если мы захотим что-нибудь изменить в покоях.
Поскольку здесь было мало предметов, которые могли принадлежать Элоане или Валину, у меня сложилось впечатление, что большая часть вещей в комнатах – новые и что переезд планировался с того самого момента, как родители Кастила вернулись в Эваемон.
Пока Кастил разговаривал со слугой о том, чтобы нам принесли поесть в покои, я бродила по комнатам, выискивая личные вещи, присланные заранее.
Они были разложены повсюду: на полке примостился милый плюшевый медведь, видавший лучшие дни. В главной гостиной стояли книги в кожаных переплетах – несколько детских, остальные, похоже, сборники сказок. Но никаких учебников. Ухмыльнувшись, я обнаружила два тренировочных меча с тупыми клинками – они висели на стене в холле между гостиной и столовой. В столовой – несколько картин, одна из них точно Кастила: сирень, серый камень и чистая голубая вода.
Пещера.
В гардеробной я нашла одежду, которую мы привезли с собой, и вещи, отправленные заранее. Все уже развешенное и сложенное. В сундуке обнаружился склад оружия, способного пронзать плоть и камень: клинки из золотистого металла, из стали и кровокамня. У другой стены, между дверью в ванную и шкафом возвышались два каменных пьедестала с узкими выступами. Интуитивно я знала, для чего они. Я смутно помнила, что видела нечто подобное в замке Вэйфейр.
Я сняла с головы корону. Позолоченная кость была гладкой и холодной на ощупь, как кость вольвена в рукоятке моего кинжала. Осторожно уложила корону на выступ пьедестала.
Королева Плоти и Огня.
Плоть и Огонь. Я уже дважды слышала это выражение. Так сказала мать Кастила, когда впервые меня увидела, и эти же слова прозвучали в пророчестве, процитированном Аластиром.
Но я – не великий заговорщик.
Этот титул… он звучал потрясающе.
Я с усмешкой отвернулась от короны и подошла к тумбочке. Нашла деревянную лошадку и взяла ее, любуясь тонкостью работы. Ни одна деталь не упущена. Я перевернула игрушку и с удивлением обнаружила вырезанное имя – «Малик». Я провела большим пальцем по бороздкам в дереве.
– Ее сделал Малик, – сказал Кастил, стоя в дверном проеме. Обернувшись, я проследила, как он снимает корону и кладет на пьедестал рядом с моей. – На мой день рождения. Кажется, на шесть лет. Боги, это было вечность назад. – Он помолчал. – А мы ведь не знаем, когда друг у друга дни рождения?
– Уверена, что мы…
Я рассмеялась, сообразив, что он прав. Я положила лошадку обратно. Нам так много известно друг о друге, и все же многое – нет.
– Когда у тебя день рождения?
Он усмехнулся и прислонился к стене.
– Я родился в первый день шестого месяца. А ты?
Моя улыбка угасла.
– Я родилась в четвертом месяце.
– И? – Он поднял бровь.
Я шагнула вперед.
– Я… не знаю. То есть не помню.
У меня сохранились смутные воспоминания о праздновании дня рождения, когда я была маленькой, но после смерти родителей ни Йен, ни я дни рождения не отмечали.
Я повела плечом.
– Кажется, с годами мы забыли даты, поэтому выбрали наугад день в апреле для меня и в декабре – для него.
Его усмешка исчезла.
– Выбери день.
– Для чего?
– Для твоего дня рождения. Выбери число в апреле, и это будет твой день рождения.
Мое сердце кольнула печаль.
– Однажды Виктер спросил, когда у меня день рождения. Он сказал то же самое. Выбери день в апреле. – Я тихо выдохнула. – Я выбрала двенадцатое число, и тогда он подарил мне вольвенский кинжал.
– Прекрасно. – Его улыбка вернулась, но не затронула глаз. – Как ты держишься?
– Я в порядке. Как будто… не чувствую никакой разницы. А может, чувствую? Не знаю. – Я смущенно рассмеялась и подошла к Кастилу. Он оттолкнулся от стены. – Хотя я сейчас спокойна. А ты?
– Я чувствую то же самое.
Он раскрыл объятия. Я шагнула к нему и обхватила его вокруг пояса. Прижавшись щекой к его груди, закрыла глаза и вдохнула его пряный хвойный аромат.
– Хотя должен признать, когда корона стала золотой, я обрадовался. Мне хотелось такую же шикарную, как у тебя.
Я засмеялась.
– Я говорила с Уиллой.
– Заметил. – Он коснулся губами моей макушки. – Мне очень любопытно, о чем вы говорили. И немного завидно.
Ухмыльнувшись, я поцеловала уголок его губ.
– Ничего такого, что одобрил бы твой грязный разум.
Он надулся.
Это выглядело смешно, но вместе с тем очаровательно. Я рассказала, к его великому удивлению, что это она была той женщиной в «Красной жемчужине», которая отправила меня в его комнату. Он понятия не имел, что кто-то из Старейших путешествовал в Солис, но, учитывая ее дневник, это имело смысл. Я не стала рассказывать, что она говорила о нем. Вряд ли он хотел, чтобы кто-то знал о том, что таится у него на сердце, зато поделилась тем, что Уилла поведала о пророчестве.
Потом мы отправились в гостиную. Кастил все еще немного сомневался.
– Не то чтобы я не могу в это поверить, – сказал он, обвив рукой мои плечи, – но в голове не укладывается: если одно пророчество может оказаться правдивым, то как не быть и другим? Тем, о которых мы не слышали?
– Не знаю. Может, пророчества и не должны быть известны.
– Ты говоришь как ясновидящая.
Я хихикнула.
– Да.
У него
