Неизвестный Кропоткин - Вячеслав Маркин

За свою долгую жизнь П. А. Кропоткин корректировал свои взгляды, всегда оставаясь при этом убежденным антиэтатистом. В последние годы жизни он, видимо, был готов к новой коррекции, о чем можно судить по некоторым его послереволюционным высказываниям.

В составленной им почти полвека назад подчеркнуто антинечаевской программе для кружка чайковцев усматриваются черты «казарменного коммунизма», решительно отвергавшегося им в последующем. Определенная эволюция обнаруживается и в его критике капитализма и рыночных отношений. Достаточно сравнить его «речи бунтовщика» со статьями о сельско-хозяйственных фермах Канады и с миролюбивым выступлением на Государственном совещании в августе 1917 года.

Он смог убедиться и в том, что идеализировал народную «массу», пренебрегая проблемой личности. В своем последнем письменном документе, названном «Что же делать?», он, признавая катастрофу, в которую ввергла страну диктатура одной партии, выход видит в собирании «людей, способных заняться построительной работой…, честных, преданных, не съедаемых самолюбием работников-анархистов». До конца жизни он остается верен своей концепции безгосударственного общества, полагая, что отказ от «властвования» людей над людьми легко может быть заменен их добровольным соглашением, в котором учтены будут интересы всех.

Базирующаяся на естественно-научных основах эта концепция не разработана в деталях и порой противоречива («И Кропоткин из противоречий соткан…», - вспомним еще раз слова поэта Леонида Мартынова. Выступая, например, решительным противником частной собственности и капитализма, он в то же время решительно защищал право каждого человека на свободу, как политическую, так и экономическую, но экономическое уравнивание и свобода несовместимы. Безгранична была его вера в присущие изначально, природой данные народной массе высоконравственные качества. Человечество для него было так же едино, как Природа. Между тем самые жестокие тотолитарные режимы устанавливаются именно при поддержке масс, ими по сути порождаются.

Недостатки теории Кропоткина продолжают его достоинства как человека, а они настолько велики, что долгое время недоработки его теории как бы и не замечали; ее либо целиком отвергали, либо полностью принимали. Но вот на новом рубеже столетий становится ясным, какая именно часть наследия Кропоткина пережила время и остается живой и в третьем тысячелетии.

По мнению академика Л. И. Абалкина, кстати, председателя комиссии по научному наследию П. А. Кропоткина Российской Академии наук, проведенная в 90-х гадах в России ваучерная приватизация была попыткой воплотить именно анархо-коммунистический идеал П. А. Кропоткина - распределение государственной собственности между всеми членами общества. План этот оказался в условиях постсоветской России абсолютно нереальным. Провозглашение торжества социализма в условиях укрепления государственности и подавления свободы, оказалось, как и предсказывал Кропоткин, ложным. На основе этого «социализма» на родине Кропоткина легко возродились частная собственность и капитализм. Кооперативное же движение, начавшееся в первые годы перестройки, не получило в России достаточного развития. Между тем, говорить о несостоятельности его идей было бы неверно.

Миновало уже 80 лет со дня смерти Петра Алексеевича Кропоткина, но имя его не забыто, а идеи продолжают жить, оказавшись созвучными нашему времени. Понемногу они реализуются, притом в разных странах мира.

Например, он предсказал неизбежность перехода в России от унитарного государства к федеративному, выражающего в постепенном ослаблении властных полномочий центра, вмешательства государства в экономику и в личную жизнь людей. Он предсказал укрепление взаимосвязей между людьми, установление самоуправления в регионах всех масштабов, замену администрирования свободным взаимным соглашением и сотрудничеством, постепенное замещение вертикальной структуры управления государством переплетением многоуровенных горизонтальных связей в обществе. Не все и не везде это происходит, но тенденция явно наметилась именно в этом направлении.

У Кропоткина были последователи, есть они и сейчаС. Его теория получила новое развитие и воплощена во множестве попыток создания самоуправляющихся общин. Наиболее удачными оказались автономные кооперативные поселения в Израиле (кибуцы), организаторы которых руководствовались идеями Кропоткина и его продолжателей Густава Ландауэра и Мартина Бубера, причем некоторые из них существуют уже десятки лет. В этих поселениях осуществлено самоуправление, сельскохозяйственное производство соединено с промышленным, практикуется взаимопомощь. И, что особенно важно, экономическая эффективность достаточно высока1.

1Наука и власть: Сборник. М.: Наука, 2000. - С. 25.

Мне кажется возможным сопоставить П. А. Кропоткина с человеком следующего за ним поколения, родившимся как раз в год его смерти. Это - Андрей Дмитриевич Сахаров. Есть некоторое сходство и в их биографиях, и в их нравственном облике, но главное - в их взглядах на развитие общества. А. Д. Сахаров отказался от научной карьеры, в которой достиг уже высоких ступеней, и от личного благополучия, посвятив себя борьбе с тоталитарным государством, за правду и справедливость. Он не мог заниматься одной только наукой, когда не были решены социальные проблемы, и подвергся репрессиям и поруганию, но вступился за права человека и новые формы отношений между людьми, исключающие конфронтацию и насилие. Так же и Кропоткин, отказавшись от сословных привилегий и руководящей роли в науке, пройдя через две тюрьмы и тяготы подполья и эмиграции, сохранил верность своим идеям свободы и справедливости.

В речи по случаю получения Нобелевской премии мира, прочитанной его женой Еленой Боннар в Стокгольме, так знакомом Кропоткину, 1 декабря 1975 года, академик Сахаров высказался за «гибкое, плюралистическое и терпимое общество, воплощающее в себе дух поиска, обсуждения и свободного, недогматического использования достижений всех социальных систем, лучшее, более доброе общество, лучший мировой порядок»1. По существу, П. А. Кропоткин всю свою жизнь утверждал такие же принципы общественной жизни. Разница лишь в том, что жили два этих великих человека, очень, безусловно, несхожих и по происхождению и по жизненному пути, в разное время. Во времена Кропоткина разрыв между идеалом и действительностью был настолько велик, что преодолеть его казалось невозможным без решительного переворота всех общественных структур, без революции. Результат же революции ему представлялся таким: «Общество, которое… ищет гармонии в постоянно изменчивом равновесии между множеством разнообразных сил и влияний, из которых каждое следует своему пути и которые все вместе, именно благодаря этой возможности, свободно проявляются и взаимно уравновешиваются и служат лучшим залогом прогресса, давая людям возможность проявлять всю свою энергию в этом направлении. Это общество - самоорганизующееся, саморегулирующееся, самоуправляющееся, это общество народоправства»2.