Собирающий облака - Шон Рассел

Сёкан покачал головой.

— Кинта-ла.

— Кинта-ла?

— Ее послали старейшины… Не знаю почему, но она пришла на равнину по нескольким причинам… возможно, она посланник от своих людей. Несомненно, она пришла научить всему, чему сможет, но есть маленькие сомнения чему.

— Ты не спрашивал ее? — удивилась Нисима. Сёкан улыбнулся.

— Спрашивал, но заставить горца говорить о том, что он не расположен обсуждать, труднее, чем кто-либо может предположить.

Плюс еще и языковая проблема — мы плохо понимаем друг друга.

Нисима кивнула.

— Суйюн-сум говорит на их языке. Может, мы устроим им встречу. Я бы сама хотела встретиться с… Кинтой-ла?

— Предвидя желание Императрицы, я попросил Кинту-ла подождать поблизости… Нисима-сум, — добавил он.

— Ты заставил ее ждать все это время?

— Горцы очень терпеливы, сестра.

— Мы не можем оставлять ее ждать так долго. Она твоя гостья, брат.

— Гостья, возможно, не то слово, которым они пользуются, Ниси-сум, но я, конечно, позову ее.

Вызвали служанку и послали ее за Кинтой-ла. Почти сразу же служанка вернулась в сопровождении молодой женщины, которая поклонилась до пола, явно взволнованная, даже испуганная.

— Ты можешь подняться и подойти, Кинта-ла, — сказал Сёкан, растягивая слова.

Нисиме показалось, что голос Сёкана потеплел, когда он заговорил с незнакомкой.

На Кинте-ла была одежда, привычная для ее соплеменников. «Слишком теплая, — подумала Нисима, — для нашей погоды». Девушка оказалась очень маленькой и хорошо сложенной, пышущей здоровьем и силой. Тонкие черты с трудом выдавали в ней женщину гор; несмотря на круглое лицо, внешность ее была приятной, рот красиво очерчен. Нисиме тут же захотелось увидеть, как она улыбается.

— Императрица, — сказал Сёкан, — для меня честь представить вам Коси Кинту-ла.

Нисима кивнула.

— Кинта-ла, Императрица Ва. Молодая женщина поклонилась.

— Для нас большая честь, что вы пришли к нам, Кинта-ла-сум. Наши народы торгуют между собой, — проговорила Нисима.

— Ла выражает почтение, — спокойно сказал Сёкан, заставив Нисиму улыбнуться своей ошибке.

Сёкан слегка кивнул обитательнице гор.

— Честь для меня, Императрица, без сомнений, — вымолвила Кинта-ла словно ребенок, учащийся говорить. — Вы живете в красивой деревне.

— Ты так добра, — серьезно поблагодарила Нисима.

Она никогда не слышала, чтобы столицу или островной дворец называли деревней.

Сёкан пожал плечами.

— Мои языковые уроки недостаточно успешны. Слуги принесли чай. Служанка разлила чай в пиалы.

— Мне говорили, что в горах много источников и некоторые очень горячие и целебные, — сказала Нисима, отпивая чай.

Кинта-ла улыбнулась и взглянула на Сёкана. Тот произнес слово, которое, как он знал, обозначало «источник», и обитательница гор кивнула.

— Горячие, — согласилась она. — Сёкан-ли красный, как флаг. Нисима бросила взгляд на брата, который осторожно пил чай.

— Понимаю, — сказала Нисима. — Надеюсь, мой брат нашел для тебя удобную квартиру?

Сёкан сказал другое слово на языке горцев, и Кинта-ла снова улыбнулась, что обрадовало Нисиму.

— Драконы и облака, Императрица.

— Одна из комнат в стиле Ямаку, — пояснил Сёкан. — Кинта-ла любит разрисованные занавеси.

Стук в дверь возвестил о появлении госпожи Кенто.

— Простите меня, моя госпожа, вы ждете вашего духовного наставника?

— Конечно, пожалуйста, пригласи его к нам. — Нисима повернулась к Секану. — Пожалуйста, брат, я уверена, что Кинта-ла обрадуется возможности поговорить на своем родном языке. Останься пока. Суйюн-сум теперь мой духовный наставник, Сёкан-ли. Он замечательный человек.

Господин сделал полупоклон.

— Брат Суйюн предан Императрице, вопрос лишь — из-за чего. — Сёкан улыбнулся.

В дверном проеме показался Суйюн, спасая Нисиму от необходимости отвечать.

— Пожалуйста, брат Суйюн, чувствуй себя свободно.

При имени монаха глаза Кинты-ла расширились от удивления. Она повернулась к приближающемуся брату, но потом распростерлась на полу, заставив монаха в ужасе отшатнуться.

— Кинта-ла, — сказал Сёкан, — пожалуйста. Это неприлично. Ты в присутствии Императрицы.

Не реагируя на замечание, молодая женщина продолжала лежать лицом вниз, что-то быстро бормоча на своем языке.

Нисима взглянула на Суйюна, в ее глазах застыл немой вопрос.

— Не понимаю. Императрица. — Обернувшись к Секану, он спросил: — Эта молодая женщина с гор?

Сёкан кивнул, нежно тронув Кинту-ла за рукав.

Суйюн тихо обратился к девушке на ее родном наречии. Она не отвечала и не двигалась. Снова прошептав что-то, Суйюн прикоснулся к запястью женщины, и это вызвало у нее дрожь.

— Ты не поднимешься, Кинта-ла? — спросил Суйюн. Ответа не последовало. — Ты заставляешь Императрицу, господина Сёнто и меня чувствовать себя неудобно. Пожалуйста, поднимись.

Женщина издала тихий шепот, почти вздох. Нисима приподняла бровь, взглянув на монаха.

— Она говорит, что недостойна, Императрица, — сообщил Суйюн.

Лицо его напряглось.

— Простите меня, брат, Императрица, — извинился Сёкан. — У меня не было причин ожидать подобного поведения. Извините.

Суйюн снова заговорил на горском языке, на этот раз более настойчиво, и девушка очень медленно поднялась и замерла, опустив глаза.

— Кинта-ла не объяснит происшедшее? — спросила Нисима монаха.

Суйюн произнес еще несколько слов, но молодая женщина закрыла глаза и продолжала молчать.

— Кинта-ла, — позвал Сёкан. — Императрица хотела бы, чтобы ты ответила на вопрос брата Суйюна. Ты ответишь?

Молодая женщина открыла рот, но слова не выходили изо рта. Через несколько секунд попыток она произнесла:

— Су-юнг.

Нисима взглянула на Суйюна, но перевел Сёкан:

— Несущий. Монах кивнул.

— Ты понимаешь, что это значит, Суйюн-сум? — спросила Нисима.

Реакция молодой женщины расстроила ее, хотя она не могла точно сказать почему. Нисима поймала себя на том, что чувствует необъяснимую злость.

— Нет, моя госпожа, простите. Несущий — это мое имя, взятое из горского языка, как вы знаете. Что оно значит для Кинты-ла и почему она так реагирует на это, я не могу сказать.

— Когда я был в горах, брат, — начал Сёкан, — я встретил женщину — старейшину деревни. Мне показалось, что она считается ясновидящей среди своих людей. Они немного боялись ее или, лучше сказать, испытывали перед ней благоговейный страх. Я не почувствовал по отношению к ней никакой злобы. Это очень необычно. Так как я не говорил на их языке и не понимал, то не знаю, что и думать о ней. Алинка-са, вот ее имя, спросила меня о положении в Империи. Она также спросила о тебе, брат Суйюн. Она знала твое имя.