Алхимические хроники (части 1-3) - Лана Туулли

— Ну, я… — Чихающий читатель почесал в затылке и переменил тему. — Слышь, парень, а что это легавый стоит на стреме рядом с той читающей кралей?

Рудольфус пошевелил извилинами, постучал пальцами по черепушке Фродо и спустя какое-то время догадался:

— А, вы имеете в виду мэтрессу Далию! Охранник стоит рядом с ней, потому что она является свидетелем убийства.

— Свидетель из нее, — цыкнул зубом странноватый алхимик, — как из промокашки картинная галерея.

Он поправил мантию, сидящую так, будто она сшита на сороконожку и скроена из любимого ночного колпака цинского императора, — Рудольфус вспомнил о чем-то, заухмылялся; и спустя какое-то время не выдержал, дал волю своему любопытству:

— Купили у Бургвайссера?

— Что?

— Я о мантии. Купили у Бургвайссера? Со скидкой в восемьдесят процентов, верно?

— А что? — с подозрением спросил алхимик. И снова чихнул, но абсолютно без всякого энтузиазма.

— Ничего. Просто я думал, что купить такое убожество может только идио… кхм-кхм, — закашлялся Рудольфус, спеша скрыть собственную бестактность. Чтобы загладить впечатление от своего опрометчивого высказывания, студент проявил вежливость, поинтересовавшись: — Вы, наверное, у нас в Талерине человек новый, непривычный.

— С чего ты взял?

— Эту мантию, — охотно поведал Рудольфус, — хозяин лавки пытался продать почти год. А вы откуда приехали?

Сухощавый, подтянутый алхимик как-то уж слишком добродушно улыбнулся, придержал Рудольфуса под локоток, ненавязчиво оттесняя в сторону экспозиции «Рудеральная флора экосистемы среднестатистической драконовой пещеры. Экспонаты предоставлены без ведома владельца».

— Угадал, парень. Я из Вертано.

— На стажировку к нам приехали?

— Ага… На гастроли. Гы-гы. Слышь, паря. Я тут не местный, а ты, вижу, всё про всех знаешь…

— А в чем специализируетесь? — с любопытством спросил Рудольфус. Поправил очки, чтобы лучше видеть собеседника. На какой-то момент ему показалось, что в глазах пелаверинца мелькнуло что-то стальное, с хищным отливом, но прежде, чем мысль успела пробежаться по перепутанным извилинам будущего светила кавладорской медицины, гость из Пелаверино опять улыбался, добродушнейшим образом показывая неимоверное количество острых белоснежных зубов:

— А ты угадай!

— Я уже догадался! — засмеялся Рудольфус. — Прикладная лингвистика, раздел ненормативной лексики, верно?

— Ну, ты, брат, силён! — радостно осклабился пелаверинец и хлопнул Рудольфуса по плечу. Студент покачнулся. — Слышь, у меня к тебе дело. Видишь, рядом с той кралей, — алхимик указал на Далию, продолжающую поглощать том за томом. — Много книг скопилось.

Рудольфус кивнул. Отрицать сей факт было бессмысленно.

— А ты понимаешь, она случайно прихватила книгу, которая мне нужна… В смысле, мне ее выдала — вот та толстушка, которая вашего лысого давила, — а эта краля ее себе скоммунарила. Вот как бы мне ее достать, эту книгу, а? Ты ведь умный, по глазам вижу — принеси, а? А то это я уже дочитал… Ни хрена не понял… В смысле, — торопливо поправился пелаверинец, — она оказалась не по моей основной специальности.

— Ну, хорошо. Я пойду, спрошу у мэтрессы…

— Нет, парень, спрашивать не надо! Ты на нее посмотри… Нет, ты лучше на меня посмотри! Я что, похож на того, кто будет просить что-то у кого-то? Хрумп мужик серьезный, Хрумп тырит, а не фуфляндию разводит!

— А! — догадался Рудольфус. — Хрумп — это вы. Приятно познакомиться, мэтр Хрумп.

Мэтр Хрумп разрешил пожать себе руку, поправил сбившийся назад ворот мантии, и вежливо намекнул, что знакомство — знакомством, но ему очень, очень нужно прочитать во-он ту книгу.

— Как называется? — уточнил Рудольфус перед тем, как отправиться на поиски.

— Называется? называется…Мой тебе совет, паря, не мучай голову лишним репьём, а извилину — лишним рельсом. Во-он та, четвертая снизу в правой стопке. Старенькая такая, потрепанная, ее потом заново в кожу переплетали, так что обложка как бы двойная — с одной стороны темно-зеленая, потертая, а с другой красная, и тоже не новая… Ну, вон же она! Принеси, а?

Рудольфус пожал плечами и согласился. Он успел проникнуться к мэтру Хрумпу доверием, к тому же сыграла свою роль и корпоративное алхимическое взаимопонимание. Если бы вдруг у него, Рудольфуса, во время подготовки к зачету, кто-то попробовал ужучить учебник или справочник, ух, что было бы.!

Проследив, как студент отправился добывать искомый первоисточник, мэтр Хрумп…

Оглушительно чихнул.

И этим чихом вроде как расправился с напускным добродушием и спокойствием. Весь вытянувшись, как учуявшая зайца борзая, Хрумп внимательно следил за передвижениями Рудольфуса по залу. Попробовал грызть ногти, плюясь и досадуя на весь окружающий его алхимический антураж. Особенно доставалось мантии — она то и дела куда-то сбивалась, искажая фигуру до латентной беременности, и упорно демонстрировала то правый, то левый сапог алхимика. Сапоги, кстати сказать, были совсем не алхимические: ладные, новенькие, пижонски начищенные, хоть смотрись в них, как зеркало. Единственный минус — на правом маленькая-маленькая царапинка, будто кошачий коготок пошалил…

Мэтр Хрумп проследил из-за угла шкафа, как долговязый Рудольфус пробирается ближе к мэтрессе Далии. Как мнется, не рискуя спрашивать… Блин! Оглобля стоеросовая! Вымахал, очки напялил, а как до дела доходит, так опять… Мэтр Хрумп совсем не по-алхимически сплюнул, и тут же снова нацепил добропорядочную личину. Заглянувший в закуток за «Флорой» студент (Хрумп уже запутался в этих студентах, для него они все были на одно лицо) поинтересовался, где стоят хрестоматии по сопротивлению материалов, и Хрумпу, впервые в жизни услышавшему, что материалы тоже могут сопротивляться, пришлось сбежать.

Он двинулся вдоль стены, автоматически рассматривая картинки. Некоторые оказались очень даже познавательные — теперь-то Хруп узнал, как выглядит пресловутая болотная чумовка и не попадется на приколы Дядюшки Веня. Но большинство — абсолютная ерундень. Ну, кому, какому нормальному человеку может понадобиться схема разводного моста через реку Пришесть? И вообще, где такая река обретается? Ну, история королевских регалий — еще туда-сюда, хотя лучше бы они притаранили сюда золотой оригинал, чтоб потомство, значить, знало, почем фунт желудей… А рисунок рыбьего черепа с подробным наименованием 86 костей? А…

Опаньки!

Хрумп остановился рядом со свежим, белым и еще пахнущим типографской краской плакатом «Их разыскивает Министерство Спокойствия». С неудовольствием покосился на очень знакомое лицо, под которым какой-то умник додумался написать «Вооружен и опасен». Огляделся. Достал из кармана свинцовый карандаш и шустро пририсовал своему изображению длинные черные усы, подкорректировал линию глаз и бровей (не зная, что становится очень похожим на господина Жореза Ле Пле), добавил черные локоны до плеч… Полюбовался на свое творение. И, небрежно посвистывая, удалился, — еще более настороженно оглядываясь по сторонам.

Никто не заметил?

Ему везет…

Ему всегда везёт!

Приободрившись, Хрумп решил подкрасться поближе, чтобы узнать, долго ли очкарик будет испытывать его терпение? Дел-то на медный грош: подойти к крале, спросить книгу, а не разрешит — так спереть ее… Ну, чего он ждет, чего медлит!

Из очередного убежища Хрумпа снова вытурили студенты. Для отвода глаз пелаверинец принялся листать очередной шедевр — какой-то умник малоразборчиво карябал меленькими-меленькими рунами о какой-то пустыне и царе Тиглатпа… Тигратполоса… Ти… Те… Закусив губу в отчаянной попытке добраться до конца длинного слова, Хрумп случайно уловил разговор за соседним столом. Там студент — на этот раз крупный, сытый, мордатый, кулак что твоя дыня, а морда как слоновий за… Короче, студент втирал двум барышням — той, что с кудряшками, и той, что с любопытной мордашкой, — что видел в хранилище призрак.

— Ей-ей, не вру! — божился парень всеми богами, которых знал. — Настоящий призрак! Прозрачная, и юбка у нее просвечивает… Нет, ты меня не правильно поняла: призрак совсем прозрачный, через него… нее… Через призрак всё просвечивает, и стеллажи видны, и даже читать можно, если фонарь мощный врубить. А сам призрак — девушка, вся из себя мертвая, с кровавым пятном на груди, и платье у нее… — Парень понизил голос, девушки склонились к нему поближе, собираясь взвизгнуть от страха. Хрумп тоже навострил уши. — Платье у нее, — продолжал студент с завораживающими интонациями профессионального сказителя, — неприличное.

Девушки ойкнули. Потом та, которая с кудряшками, недоверчиво переспросила:

— А что такого неприличного в платье призрака?

Парень смело обрисовал в воздухе что-то очень тесно прилегающее к фигуре, потом спохватился и ответил, преданно глядя на кудрявую: