Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2 - Василий Васильевич Рязанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Михаил Иванович Коптев вспоминал, как в августе 1944-го при подходе к линии фронта у него лопнул трубопровод, подводящий масло к винту. Тяги нет, высота теряется. Он сел на аэродром у линии фронта, убрав после первого захода шасси и забыв на втором его выпустить. Полковник на взлетном поле начал его ругать, а Коптев попросил оставить его одного, чтобы вывернуть взрыватели из бомб и РСов. Полковника можно понять: в 1941-м году существовал приказ о предании суду летчиков, сажающих самолет на брюхо. Но пошла информация, что Коптев полковника из штаба армии ругал матом, и после этого случая он сделал больше пятидесяти вылетов и не получил даже медали. Конечно, с несправедливостью мириться нелегко: оклеветали, да еще и наказали.
Уже в январе 1945-го на аэродром Енджеюв, где тогда базировался 144-й гшап, прилетел Рязанов. Побеседовал с личным составом об обстановке на фронте, поставил задачи, познакомился с новыми ведущими. Василий Георгиевич любил бывать в полках, беседовать с летчиками. Тепло такого общения, бодрость, – все то летное братство, чего поневоле был лишен Василий Георгиевич, придавали силы, позволяли трудиться с новой энергией. Коптева, который недавно стал ведущим, он вывел на улицу, положил руку ему на плечо, попросил рассказать о себе. Спросил, не тяжело ли быть ведущим, попросил рассказать, что у него на душе. Коптев рассказал про обиду, открыл душу. Рязанов попросил успокоиться, взять себя в руки. Как писал Коптев о Рязанове: «Он высок ростом, строен, внешне суров, но удивительную теплоту излучали его глаза». Через два дня из корпуса пришел приказ о награждении Коптева орденом Отечественной войны первой степени [8]. В другом месте своей книги М. Коптев писал: «Но ясно было, что в моей судьбе главную роль сыграл командир корпуса Рязанов Василий Георгиевич. Если бы не он, то не видать бы мне Героя. Он сумел отстоять справедливость. Об этом я буду помнить всю жизнь свою». Еще он писал, что Рязанов, улетая из полка, оставлял после себя радость. Я помню, как Коптев рассказывал мне об этом у могилы Рязанова.
Была с Михаилом Ивановичем и такая история. Вылетая однажды из аэропорта Лигниц, Коптев со своим звеном блуданул. Спутал в дыму две похожие одна на другую линии железных дорог. Из-за этого уклонился в сторону и выскочил прямо на аэродром, битком набитый немецкими истребителями. С Коптевым для прикрытия ходили «ястребки». Видя его ошибку, они на подходе кричали ему по радио: – Горбатый! Дура! Куда прёшь? Но Коптев и сам видел, что попал к чёрту на рога. Ну, а как не ударить по врагу! Без боя всё равно не уйдёшь. Сразу же он перевёл самолёт в пикирование, ведомые за ним, и на фашистские самолёты обрушились фугаски. Прошив снарядами пушек стоянки самолётов, Коптев с ведомыми нырнул к земле и поспешил убраться от этих мест. Благополучно прилетели на свой аэродром. Приехали в полк истребители. Смеясь, они хвалили штурмовиков: – Молодцы «ильюшины»! Больше десятка «мессеров» пожгли…
Хороший командир заботится о своих подчиненных, зная их силу и слабости, опекает их. Но и воспитывает, иногда жестко, нещадно ругая и наказывая за провинности. Так Рязанов и поступал. Чтобы ошибки, часто в условиях войны ведущие к трагическим необратимым последствиям, не повторялись, лучше хорошо отругать, чтобы запомнилось, чем закрыть глаза, а тот вскоре погибнет сам и кто-то еще погибнет по его вине. Нельзя научиться быть асом, – это Рязанов понял еще давно. Летать, конечно, научат, но летать, мистически предугадывая все, что надо сделать, уверенно, без колебаний направлять машину, обходя преграды, – этому не обучишь. Как у каждого свой почерк, – у кого-то корявый, а у кого-то – загляденье, хотя и небрежный, – так и почерк полета. И позже, когда сам Василий Георгиевич учил летать, он постоянно убеждался в этом. На фронте, когда требовался срочный результат, он высматривал самородков, советуясь с комдивами, с командирами полков, с комэсками, назначал их ведущими, посылал их на самые ответственные задания. Им доставалась трудная работа, но и награды не задерживались, да и иначе им же самим было бы хуже, невостребованный талант пожирает себя.
Ил-2 потребовал разработки новой тактики штурмовой авиации. Разработка этой тактики проводилась не в академических кабинетах, а на фронтах, участниками сражений. Элементы этой победной тактики боевого применения Илов рождались в вылетах, в боях и атаках. Происходил жесткий отбор эффективного и полезного от ошибочных действий. Новые тактические решения находили и летчики, и командиры. Удачные находки тут же становились достоянием соединения. А очень удачные – фронтов и всех ВВС Красной Армии. Кто-то писал статьи в газетах о том, как лучше драться на Иле. Ряд таких работ написал и Рязанов, открывая новые боевые возможности штурмовика Ил-2. Немецкая пехота, огневые точки и артбатареи, железнодорожные станции и склады в прифронтовой полосе, скопления техники успешно громились Илами. Выдающаяся боевая эффективность Ила не означала легкости его применения в сражениях. Потери были большими. Сами летчики писали о технических, тактических особенностях своей работы, давали рекомендации по боевому применению Ил-2.
Сергей Владимирович Ильюшин определял цели, которые должен поражать его штурмовик: «танки, автомашины, артиллерия всех калибров, живая сила, пулеметные гнезда, инженерные сооружения». И летчики на бронированном «иле» отлично выполняли боевые задания против любого вида вражеских вооруженных сил, вплоть до бронепоездов и кораблей. Но выдающаяся боевая эффективность «ила» не означала легкости его применения в сражениях. Лихость, с которой в некоторых газетных статьях летчики на «илах» расправлялись с врагом, не означала простоту и легкость выполнения этих операций, и отсутствие потерь со стороны самих штурмовиков. Сами летчики писали не о героике своей нелегкой работы, а об ее технических, тактических, профессиональных особенностях. Такой оперативный обмен опытом содержал методические рекомендации по боевому применению штурмовика Ил-2 в тех или иных конкретных условиях, против тех или иных объектов противника. Очень важным делом была оперативная передача
