Счастливчик Ген (Игра) - Геннадий Ищенко

Все-таки нужное количество селитры мы здесь не набрали, и пришлось переносить лагерь к другой группе пещер. Удобного для стоянки места там не нашлось, но нам осталось работы на пару дней, так что это было не страшно. За все время работы никто из братьев не задал ни одного вопроса, для чего мы собираем эту гадость. Раз сам глава молчит и ползает на коленках по мышиному дерьму, значит, так надо. Отличный инструмент для себя я получил в лице ордена, созданного в основном стараниями моих друзей. Без него браться за реализацию моих идей даже не стоило. Наконец, к исходу шестнадцатого дня с момента нашего отбытия из столицы, все работы были закончены. И вовремя: продуктов для людей в лагере осталось на пару дней, а овес для лошадей закончился сегодня утром, и вечером их пришлось отогнать попастись на пару лиг от лагеря. Масло для ламп тоже подошло к концу.

Утром следующего дня, закрепив на каждой свободной лошади по четыре сумки с селитрой, мы свернули лагерь и покинули горы, двинувшись в обратный путь. Несмотря на то, что продуктов осталось совсем мало, поселок горняков мы обогнули и остановились только у одиноко стоящего постоялого двора. Не к чему нам было лишний раз светиться со своим грузом, лучше немного потерпеть. Становиться на постой мы не стали, рассчитывая до темноты еще немало пройти, просто поели и закупили провизию и весь овес, который хозяин согласился нам продать. Дотемна дойти до следующего места ночевки не получилось, но дорога была хорошей, а все братья владели сумеречным зрением, так что мы еще двигались часа три, пока не увидели у дороги постоялый двор, ни одно из окон которого не светилось. Постояльцев на нем не было, а хозяин и немногочисленные работники крепко спали. Пришлось долго стучать в ворота, прежде чем нам открыли. Мы сняли все комнаты, в одну из которых перенесли все сумки с селитрой. Пока мы возились с грузом и обихаживали лошадей, нам приготовили ужин.

Когда я после еды зашел в свою комнату, единственная кровать в ней была уже занята.

– И как это понимать? – спросил я у Лаши, отведя глаза в сторону: смотреть на то, что и как мне демонстрировала бывшая жрица, у меня просто не было сил.

– Я очень устала, мастер, – сказала девушка. – И мне очень тоскливо. Через несколько дней вы уже будете дома в кругу семьи. Я уже один раз помогла вам, пусть и против вашей воли. Помогите и вы мне хоть однажды. От вас не убудет, а я клянусь, что больше ни разу вас не побеспокою. В отличие от вас, у меня семьи нет и не предвидится, разве что считать семьей созданный вами орден.

– А почему вам не создать свою семью? – удивился я. – Вы замечательная девушка и можете сделать счастливым любого мужчину.

– Я могу любого мужчину довести до изнеможения и подарить ему радость, которую мало кто из женщин способен доставить. Но это не любовь. Кому я нужна, кроме как для постельных утех? Никто не выращивает дерево в саду, если оно не способно цвести и давать плоды. Я вижу, что вы не знаете, что всех жриц Лакриши делают бесплодными.

На последних словах ее лицо жалобно скривилось, и из глаз полились слезы. Вот почему я не могу выносить женских слез?!

Этой ночью я существенно расширил свой опыт и заснул только под утро совершенно без сил. Тем удивительнее было то, что я проснулся с рассветом, полный сил и без малейшего желания поспать. Лаша сдержала слово и больше за все время пути на меня не покушалась, хотя я иногда ловил на себе ее взгляды, от которых сердце сжималось от жалости к этой девушке.

За три дня пути на нас не пролилось ни одного дождя, и первый закапал только тогда, когда местность начала сильно понижаться, а дорога постепенно превращаться в болото. Этот участок пути вымотал и людей и лошадей, которым теперь пришлось идти без отдыха, так как все заводные лошади шли под грузом. Последний день был самый тяжелый. Некоторые лошади просто отказывались идти, и приходилось лупить несчастных животных плетьми. Слава богу, что в столицу мы успели добраться дотемна, да еще дождь надолго прекратился.

– Привезете груз в орден, – сказал я Мишану, который у нас в отряде был и проводником, и старшим группы. – А потом переправьте его в замок и сложите во флигеле. И будьте осторожнее с огнем.

До дворца я добирался долго, Зверь вымотался и еде передвигал ноги, а начавшийся холодный дождь бодрости ему не прибавил. У ворот я соскочил с коня и несколько раз стукнул в ворота сапогом, пока из караульного помещения не появились гвардейцы, которые ушли туда от дождя, ошибочно полагая, что сегодня уже никого не принесет.

Я отдал им Зверя, который от усталости даже забыл укусить взявшего повод гвардейца, и пошел в казармы. Первым, кто мне там встретился, был Глан.

– Милорд, вы приехали! – радостно вскричал он.

– Я только с коня. Глан, мне нужно где-нибудь помыться и сменить одежду. Не могу я заявляться к своим весь мокрый и в грязи, жен перепачкаю. Кстати, во дворце все в порядке? А то, может быть, парни на воротах меня просто пожалели и не стали ничего говорить?

– С вашими все в порядке, милорд. А вот одного из ваших магистров вчера подстрелили, не насмерть, правда, только ранили.

– Это кого, Лонара или Маркуса?

– Лонара, бывшего гвардейца.

– Ладно, я сейчас даже волноваться не в состоянии, до того устал. Раз не Маркуса, а Лонара, то маг его вытянет. Где у вас здесь вода?

– Пойдемте, милорд, я вам помогу. Только заскочу к себе, надо взять запасной мундир, ничего другого предложить не могу.

– Подойдет и мундир, иди быстрее, я подожду.

Я дождался гвардейца, с его помощью смыл с себя всю грязь, вытерся и влез в новый, но великоватый для меня мундир. Ничего, главное, что чисто. Грязь я уже успел возненавидеть всеми фибрами души.

У родных дверей я увидел одного из охранников ордена, болтающего со служанкой. Болтовня не помешала ему насторожиться при звуке моих шагов. Увидев меня в гвардейском мундире и сразу узнав, он просиял и, сделав шаг к двери, открыл ее передо мной и предупредил:

– Мастер, у вас король.

Я шагнул за порог, и за спиной с мягким стуком закрылась дверь.

Они были здесь все. Король вместе с Карой сидели на кушетке, Алина расположилась в кресле у горящего камина, у ее ног свернулась ларша, а Лана о чем-то спорила с Ником. При моем появлении все на мгновение застыли. В первое мгновение всех ввел в заблуждение гвардейский костюм, узнали меня мгновеньем позже. Недоумение в глазах жен исчезло, а сами глаза стали в два раза больше. С радостным визгом девушки бегом устремились ко мне и почти одновременно бросились на шею. На вас никогда с разбегу не прыгала девушка? Пусть даже и легкая? А две сразу? А если вы еще измотаны дорогой и еле стоите на ногах? Одним словом, они меня повалили на ковер и оказались сверху, обе одновременно.