Сахара - Клайв Касслер

– Она почти навела нас на «Техас», – буднично заметил Питт.

Сэндекер обменялся вопросительными взглядами с сотрудниками НУМА. Затем вновь обратился к изображению Питта на мониторе:

– Нам всем интересно узнать, каким образом эта женщина, уже шестьдесят пять лет как покойная, умудрилась выкинуть такой фокус?

– На месте катастрофы я нашел бортовой журнал Китти Меннок, – пояснил Питт. – Она записала там, что, перед тем как вернуться обратно к самолету, обнаружила в пустыне бронированный корабль, частично занесенный песками.

61

– Боже милостивый! – проговорил Перлмуттер, всматриваясь из иллюминатора вертолета в рассвет, освещающий мертвую землю внизу. – И вы прошли через это?

– Вообще-то мы проплыли по этой части пустыни на нашей импровизированной сухопутной яхте, – ответил Питт. – Сейчас мы летим вдоль нашего пути в обратном направлении.

Перлмуттер прилетел в Алжир на военном реактивном самолете, а затем пересел на коммерческий рейс к небольшому пустынному городку Адрару на юге Алжира. Здесь Питт и Джордино встретили его сразу после полуночи и проводили на борт вертолета, который они взяли взаймы у бригады монтажников французского предприятия.

Дозаправившись, они вылетели на юг и сразу же на рассвете заметили обломки яхты, лежащие на том самом месте, где они их и оставили после того, как их спас араб-водитель. Они приземлились и разобрали старое крыло, провода и колеса, которые помогли сохранить их жизни, и прикрепили все это к полозьям вертолетного шасси. Питт, занявший кресло пилота, поднял машину в воздух и взял курс на тот овраг, где находились останки самолета Китти Меннок.

Во время полета Перлмуттер читал копию, которую Питт сделал с бортового журнала Китти.

– Какая мужественная леди, – с восхищением сказал он. – Всего лишь с несколькими глотками воды, со сломанной лодыжкой и тяжелым вывихом колена она проковыляла почти шестнадцать километров в самых жутких условиях.

– И это только путь туда, – напомнил ему Питт. – Ведь после того как она наткнулась на корабль в пустыне, она прохромала обратно к самолету.

– Да, вот здесь как раз об этом, – кивнул Перлмуттер, зачитывая вслух выдержку из борт-журнала:

Среда, 14 октября. Очень жарко. Состояние все хуже. Следуя по оврагу на юг, наконец наткнулась на выход в широкое, высохшее речное русло, по моим оценкам, примерно в десяти милях от самолета. Плохо спалось в пронзительно холодные ночи. Сегодня в полдень я обнаружила странного вида корабль, полузасыпанный песком. Думая, что это мираж, я дотронулась до его покатых железных бортов и поняла, что это явь. Влезла в отверстие, из которого торчала старая пушка, и там провела ночь. Наконец-то хоть какое-то укрытие.

Четверг, 15 октября. Осмотрела внутренние помещения корабля. Слишком темно, поэтому удалось увидеть не так уж много. Нашла очень хорошо сохранившиеся останки нескольких членов экипажа. Должно быть, умерли давно, если судить по их мундирам. Пролетел какой-то самолет, но не заметил корабля. Я никак не смогла бы выбраться вовремя, чтобы посигналить. Самолет проследовал в сторону места моего падения. Здесь меня никогда не найдут, и потому я решила вернуться к самолету на случай, если его обнаружат. Я знаю теперь: это была ошибка – попытаться идти пешком. Если и найдут самолет, то ни за что не отыщут моих следов. Ветер заметает их песком, как снегом вовремя пурги. Пустыня играет по своим правилам, и мне не выиграть.

Перлмуттер замолчал и поднял голову.

– Вот объяснение, почему вы нашли ее и бортовой журнал рядом с местом крушения. Она вернулась в тщетной надежде, что поисковые самолеты найдут ее.

– Каковы были ее последние слова? – спросил Джордино.

Перлмуттер перевернул страницу и продолжил чтение.

Суббота, 18 октября. Вернулась к самолету, но не обнаружила никаких следов поисковой партии. Должно быть, я умру. Если меня когда-нибудь найдут и прочтут эти строки, я хочу, чтобы мои близкие узнали, как сильно я сожалею о том, что причинила им столько горя. Целую мамочку и папочку. Скажите им, что я постаралась встретить смерть мужественно. Писать больше не могу, руки не слушаются.

Когда Перлмуттер закончил, все трое долго сидели в скорбном молчании, потрясенные героической борьбой Китти за выживание. Тронутые до глубины души, они с трудом сдерживали наворачивающиеся слезы.

– Эта хрупкая женщина могла бы подать пример мужества многим мужчинам, – хриплым от волнения голосом проговорил Питт.

Перлмуттер кивнул:

– Благодаря ее выносливости и упорству, может быть, будет разгадана еще одна тайна.

– Она дала нам путеводную нить, – поддержал его Питт. – Все, что нам нужно сделать, это пройти овраг на юг, пока не откроется выход на старое речное русло, и там уже начать поиски броненосца.

Два часа спустя австралийская поисковая группа сделала перерыв в своей работе по осторожному разбору останков старого французского самолета Китти Меннок и обратила взгляды вверх, заметив, что над оврагом закружил какой-то вертолет.

На лицах австралийцев появились широкие улыбки, когда они разглядели привязанные к полозьям вертолета исчезнувшие с места крушения крыло и шасси.

Питт мягко посадил аппарат на землю над оврагом, чтобы не накрыть рабочих и их оборудование волной пыли и песка. Заглушив двигатели, он посмотрел на часы. Было восемь сорок утра, и еще оставалось несколько часов до наступления самого жаркого времени дня.

Джулиан Перлмуттер, кряхтя и поддерживая руками свое объемистое брюхо, с усилием оторвал седалище от кресла второго пилота, собираясь выходить.

– Не создан я для этих приключений, – проворчал он, когда на выходе из кабины с кондиционером его обдало волной жара.

– И черту не пожелаешь такой прогулки, – согласился Джордино, оглядывая знакомые места. – Уж можешь мне поверить.

Из оврага выбрался рослый, загорелый и краснолицый австралиец и подошел к ним.

– Привет. Вы, должно быть, Дирк Питт.

– Я Ал Джордино, а Питт вон тот, долговязый, – махнул рукой через плечо коротышка.

– А я Нэд Квинн, руководитель операции по переносу останков тела и самолета Китти Меннок.

Питт сморщился, когда огромная лапа Квинна сжала его кисть, словно тисками. Массируя суставы, Питт сказал:

– Мы привезли назад части от самолета Китти, которые брали взаймы несколько недель назад.

– Это очень ценно. – Голос Квинна скрежетал, как нож на шлифовальном круге. – Удивительно изобретательно – использовать крыло для плавания по пустыне.

– Джулиан Перлмуттер, – представился Перлмуттер, выбравшись, наконец, на твердую землю.

Квинн добродушно похлопал его по животу, угрожающе нависшему над брючным ремнем:

– Похоже, мы оба неплохо питаемся и выпиваем, мистер Перлмуттер.

– А у вас случайно нет с собой вашего доброго австралийского пива?

– Вам нравится наше пиво?

– Я для особых случаев храню дома ящик «Кестлмейна» из Бризбена.

– У нас нет «Кестлмейна», – сказал польщенный Квинн, – но могу предложить вам бутылочку «Фостерса».

– Буду вам весьма обязан, – с благодарностью отозвался Перлмуттер, у которого вовсю заработали потовые железы.

Квинн сходил к кабине грузовика, достал из холодильника четыре запотевших бутылки, принес их и раздал всем присутствующим.

– Как скоро вы закончите? – поинтересовался Питт, не поддерживая пивную тему.

Квинн окинул критическим взором автокран, который готовился поднять двигатель со старого самолета и перенести его на грузовик.

– Еще три или четыре часа, потом аккуратно закрепим груз и двинемся обратно в Алжир.

Питт вытащил бортовой журнал из кармана рубашки и протянул его Квинну.

– Бортовой журнал Китти. Она записала здесь о своем последнем полете и его трагических последствиях. Я ознакомился с ним, чтобы узнать о том, что она обнаружила во время своих тяжелых испытаний. Надеюсь, что Китти не стала бы возражать.

– Я уверен, что она бы нисколько не возражала, – сказал Квинн, кивая на деревянный гроб, покрытый австралийским флагом с крестом святого Георгия и звездами Южного Креста. – Мои соотечественники и я обязаны вам и мистеру Джордино за то, что вы открыли тайну ее исчезновения, и за то, что теперь мы можем перевезти ее домой.

– Слишком долго она отсутствовала, – тихо сказал Перлмуттер.

– Да, – согласился Квинн, с грустью покосившись на гроб. – Слишком долго.

К несказанной радости Перлмуттера, Квинн настоял, чтобы они взяли на прощание в вертолет десять бутылок пива. Все до единого австралийцы вскарабкались по отвесному склону, чтобы пожать руки Питту и Джордино. Подняв вертолет в воздух, Питт сделал круг над местом крушения, отдавая дань уважения Китти, и направился по указанному ею пути к легендарному кораблю в пустыне.