Глаза ребёнка - Ричард Паттерсон

— А когда вас пригласили на опознание, вы уже видели фотографию мистера Паже. А еще раньше видели его по телевидению.

В глазах Келлер появилось затравленное выражение.

— Да, это так.

— И хочу еще раз повторить — вы были уверены, что уже видели это лицо?

— Да.

Кэролайн понизила голос почти до шепота:

— Однако того человека, которого вы заметили в коридоре, вы никогда прежде не видели, так?

Келлер взирала на нее оцепенелым взглядом. Паже было знакомо это состояние беспомощного смятения, когда свидетель начинает терять волю. Адвокат сделала шаг вперед.

— Миссис Келлер, хотите, мы попросим судебного секретаря зачитать ваш предыдущий ответ? Там, где вы утверждаете, что никогда прежде не видели человека, который попался вам на глаза в коридоре?

Келлер растерянно перебирала пальцами прядь волос, затем, словно спохватившись, пробормотала:

— Да, я это говорила.

— Значит, того человека, которого вы заметили в коридоре, вы никогда прежде не видели? — повторила Кэролайн свой вопрос.

Потупившись, Келлер устало покачала головой.

— Нет.

— И вы не узнали в нем Кристофера Паже?

— Нет.

— И пока вам не предъявили его фотографию, вы также были уверены, что никогда прежде не встречали Кристофера Паже, если можно так выразиться, живьем. Верно?

— Наверное, так. — Келлер сникла. — У меня путаются мысли.

Паже вдруг увидел перед собой ошеломленные лица присяжных; Джозеф Дуарте лихорадочно перелистывал страницы своего блокнота и черкал по написанному. Но это было еще не все.

— Ну что вы, миссис Келлер, вы прекрасно владеете собой, — не унималась Кэролайн. — Скажите, правда, что вы узнали мистера Паже на фотографии, потому что видели его на процессе Карелли?

Безучастно глядя перед собой, свидетельница снова принялась теребить пальцами волосы:

— Возможно, это была одна из причин, по которой я узнала его.

— Правда ли также то, что, когда вы указали на него во время опознания, вы сделали это, поскольку узнали его по фотографии и по телевизионным передачам?

— Все может быть, — вяло пробормотала Джорджина, затем неожиданно упрямо добавила: — Но мне все же кажется, что я узнала мистера Паже в коридоре.

Окинув ее тяжелым взглядом, Кэролайн достала из кармана пиджака пластмассовый пузырек и подняла его так, чтобы было видно присяжным.

— Миссис Келлер, вам знаком этот предмет? — спросила она.

Келлер бросила растерянный взгляд на Салинаса.

— Это похоже на пузырьки, в которых мне обычно отпускают мои снотворные таблетки.

Паже подумал, что не будь он ко всему привыкшим юристом и не проходи сейчас обвиняемым по делу об убийстве, то едва ли смог бы вынести это зрелище.

Кэролайн подошла еще ближе к свидетельскому месту.

— Вы правы. Вы давно принимаете эти таблетки?

— Почти год.

— Каждый вечер?

— Да.

— В котором часу?

— За полчаса до того, как ложусь спать.

— Какое действие они оказывают на вас?

— Это помогает мне уснуть, — равнодушно промолвила Келлер.

— То есть от них вы чувствуете сонливость?

— Да, это правда.

— И вы становитесь рассеянны?

— Возможно. У меня не было случая определить это.

— Тогда скажите вот что. В тот вечер, когда вы в течение секунд пяти или около того наблюдали за вышедшим из квартиры мистера Ариаса мужчиной, на лицо которого вероятно падала тень — в тот момент вы уже приняли таблетку.

Келлер потерла запястьем лоб. Казалось, она ушла в себя, отрешившись от всего, что происходило в этом зале.

— Я не помню, — чуть слышно пролепетала она.

— Но ведь это вполне возможно, так ведь? Прошу вас, это крайне важно.

Келлер наморщила лоб, мучительно стараясь соединить в сознании обрывочные воспоминания того вечера.

— Я не помню, — дрожащим голосом проронила она. — Может, принимала, а может, нет. Так что я вынуждена признать, что это возможно.

— Я тоже допускаю такое, — согласилась Кэролайн. — Прежде чем вы уснули, сколько времени прошло после того, как увидели мужчину в коридоре?

— Не знаю. Помню, что я чувствовала себя уставшей. Может быть, полчаса.

— Вы, кажется носите очки? — чуть склонив голову набок, спросила Кэролайн.

— Да. Но только для чтения. У меня дальнозоркость.

Паже обратил внимание, что Мастерс медленно направляется к треноге с фотографиями.

— Вы были в очках в тот вечер, когда увидели того человека?

— Нет. Я уже сказала, что пользуюсь ими только для чтения.

— Скажите, вы можете еще раз взглянуть на эту фотографию и назвать мне номер, под которым здесь значится мистер Паже?

Паже догадался, что Келлер непременно вынуждена будет прищуриться. В зловещей тишине под пристальными взорами присяжных Келлер долго всматривалась в висевшую на треноге фотографию.

— Пять, — наконец вымолвила она.

— В самом деле, — заметила Кэролайн. — Позвольте мне ненадолго вернуться к вашим показаниям относительно услышанных вами голосов и стука, напомнившего вам звук рухнувшего на пол тела. У вас хороший слух, миссис Келлер?

Келлер распрямила плечи.

— Отменный.

Кэролайн удовлетворенно кивнула.

— А в промежутке между тем моментом, когда вы услышали стук, и другим, когда увидели в коридоре мужчину, слышали ли вы еще что-нибудь?

Келлер смешалась.

— Вроде, больше ничего.

Мастерс помолчала и тихо спросила:

— И выстрела тоже не слышали?

Дуарте вздрогнул и оторвался от записей. Келлер надолго задумалась; зал напряженно молчал.

— Нет, — вымолвила она, — не слышала.

— Благодарю вас, миссис Келлер, — с любезной улыбкой произнесла Кэролайн. — У меня больше нет вопросов.

Адвокат повернулась и, сохраняя бесстрастное выражение, направилась в сторону Паже. Боясь только одного — что присяжные поймут по блеску ее глаз, какие приятные мгновения она сейчас переживает.

Когда она села на место, Паже прошептал:

— Гениальное полотно.

— Гениальный этюд, не более. — Кэролайн понизила голос до шепота, увидев, что Салинас приготовился выступать. — Этой бедной леди была уготована участь Шалтая-Болтая в тот самый момент, когда ее соседка проболталась Джонни Муру, что та на протяжении двух недель кряду не могла говорить ни о чем другом, кроме процесса Карелли. Ни королевская рать, ни даже сам Виктор Салинас не смогут собрать бедолагу Шалтая-Болтая. — Она вопросительно посмотрела на Паже. — Так что, отказываемся от сделки с Бруксом?

— Никакой сделки, — ответил Крис и, минуту поразмыслив, добавил: — И никаких свидетелей защиты.

Повторный опрос стороной обвинения, выставившей данного свидетеля, как и предполагала Кэролайн, продолжался недолго.

Салинас сделал все, что мог. Да, подтвердила Келлер, она считает, что человек в коридоре и Кристофер Паже это одно и то же лицо. После того как ей предъявили фотографию и вызвали для опознания, она не связала этого человека с именем Паже — для нее он был мужчиной из коридора. Если бы в тот злополучный момент женщина надела очки, то вообще ничего не разглядела бы; что касается снотворных, то она была слишком напугана, чтобы поддаваться сонливости. Слушая ответы Келлер, Мастерс потеряла всякое представление о том, кого же та все-таки видела на своей лестничной клетке — впрочем, это, по-видимому относилось и к самой Джорджине. Насколько Кэролайн могла догадываться, это действительно был Крис Паже. Однако ее предположения имели столь же малое значение, как и тщетные попытки Виктора реабилитировать в глазах присяжных своего центрального свидетеля, оказавшегося на поверку скоропортящимся продуктом.

Когда опрос подошел к концу и присяжных распустили, Кэролайн обратилась к судье Лернеру с просьбой провести заседание при закрытых дверях.

Салинас с мрачным видом готовился принять неизбежное. Лернер сидел, развалясь в мягком кресле, и изредка бросал сочувственный взгляд на незадачливого обвинителя. Кэролайн понимала, что это значит; ей доводилось оказываться в таком положении.

— Однако пятница сегодня, — вежливо улыбнувшись Кэролайн, произнес Лернер. — Уже не хотите ли вы заставить меня работать?

Кэролайн улыбнулась в ответ.

— Ни в коем случае, Ваша честь. Какая может быть работа во время уик-энда. Мне хотелось только представить наши соображения о линии защиты.

Судья кивнул.

— Что же, слушаю вас.

— Защиты не будет, — сказала Мастерс и украдкой взглянула на Салинаса, весь вид которого, казалось, говорил, что он готов мужественно встретить выпавшие на его долю испытания. — При сложившихся обстоятельствах мы не собираемся выставлять своих свидетелей. Однако прежде чем начнутся окончательные прения, я хотела бы ходатайствовать о прекращении дела за недостаточностью доказательств.