Охота за «Красным Октябрём» - Том Клэнси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Где цель?
– Пеленг сорок пять градусов, товарищ командир, остаётся неизменным, – доложил мичман. – Мы быстро сближаемся.
Туполев побледнел.
– Лево на борт, самый полный вперёд!
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
– Поворачивает, поворачивает слева направо, – доложил Джоунз. – Пеленг сейчас два-три-ноль, цель становится шире. Нужно чуть повернуть вправо, сэр.
– Райан, право руля пять градусов.
– Руль положен вправо, пять градусов, – ответил Райан.
– Нет, вправо десять! – отменил свой приказ Рамиус. Он рассчитывал курс карандашом на листке бумаги. К тому же капитан хорошо знал технические характеристики «альфы».
– Руль вправо десять градусов, – отозвался Райан.
– Эффект максимального сближения, расстояние четыреста ярдов, пеленг два-два-пять на центр цели. Цель слева и справа, главным образом слева, – быстро произнёс Джоунз. – Расстояние… триста ярдов. Вертикальный угол нулевой, мы на одном уровне с целью. Расстояние двести пятьдесят, пеленг два-два-пять на центр цели. Теперь не промахнёмся, шкипер.
– Мы попадём в неё! – воскликнул Манкузо.
Туполеву следовало бы уйти на глубину, а он вместо этого положился на ускорение и манёвренность своей лодки, упустив из виду, что Рамиус знает её технические характеристики лучше его.
– Контакт вытянулся влево и вправо – мгновенный отражённый сигнал, сэр!
– Приготовиться к столкновению!
Рамиус забыл про сигнал предупреждения о столкновении. Он рванул ручку всего за несколько секунд до того момента, как подлодки столкнулись.
«Красный Октябрь» врезался в середину «Коновалова», чуть ближе к корме, под углом в тридцать градусов. От мощного удара титановый корпус «Коновалова» разломился, а нос «Октября» смялся, как банка из-под пива.
Райан не сумел приготовиться к столкновению. Его бросило вперёд и он ударился лицом о приборную панель. На корме, в медпункте, Уилльямз вылетел из койки, словно выброшенный катапультой, и Нойз успел подхватить его, прежде чем английский лейтенант ударился головой о палубу. Гидролокационное оборудование Джоунза было полностью уничтожено. Подводный ракетоносец подбросило вверх, и он подмял «альфу» под себя, прорезав килем верхнюю палубу небольшой ударной подлодки. Силой инерции огромный корабль протащило вперёд и ближе к поверхности.
Ударная подлодка «В. К. Коновалов»
Прочный корпус ударной подлодки был полностью герметичным, изготовленным из особо прочного титана. Однако это не спасло его при столкновении. Борта двух отсеков разрушились, и в них хлынула морская вода. Переборка между центральным постом и кормовыми отсеками рухнула через мгновение от деформации корпуса. Последнее, что увидел Туполев, – стену белой пены, ворвавшаяся внутрь лодки с правого борта. «Альфа» легла на левый борт, увлекаемая килем «Красного Октября», который тащил её за собой, катясь по верхней палубе. Через несколько секунд подлодка перевернулась вверх дном. По всей её длине люди и незакреплённые предметы покатились, как брошенные игральные кости. Половина команды уже тонула. В этот момент контакт «Коновалова» с «Октябрём» прекратился, потому что заполненные водой отсеки ударной подлодки потащили её вниз, ко дну, носом вперёд. Последний сознательный поступок замполита состоял в том, что он дёрнул за ручку аварийного буя, но и это оказалось напрасным: подлодка была перевёрнута вверх дном, и трос буя запутался вокруг рубки. Единственным указателем места гибели «Коновалова» стала масса воздушных пузырьков, поднимающихся к поверхности.
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
– Мы все ещё живы? – спросил Райан. Лицо его было залито кровью.
– Вверх рули глубины, вверх! – крикнул Рамиус.
– Рули глубины подняты вверх, – ответил Райан, левой рукой потянув на себя рычаг управления рулями глубины и прижав правую к изрезанному лицу.
– Сообщить о полученных повреждениях, – скомандовал по-русски Рамиус.
– Реакторная система не пострадала, – тут же послышался ответ Мелехина. – На аварийном пульте вижу, что затоплен торпедный отсек, – мне кажется, что затоплен. Я пустил туда воздух под высоким давлением и включил помпу, которая начала откачивать воду. Советую всплыть на поверхность для оценки полученных повреждений.
– Да! – согласился Рамиус. Он встал, подошёл хромая к воздушному коллектору и продул все цистерны.
Ударная подлодка «Даллас»
– Господи, – пробормотал старший акустик, – кто-то столкнулся с кем-то. Слышу шум разрушающегося корпуса, опускающегося вниз, и потрескивание корпуса всплывающей подлодки. Не знаю, которая всплывает, а которая идёт ко дну. Двигатели не работают у обоих.
– Немедленно всплыть на перископную глубину! – скомандовал Чеймберз.
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
В 16.54 по местному времени «Красный Октябрь» впервые всплыл на поверхность Атлантического океана в сорока семи милях к юго-востоку от Норфолка. Вокруг не было ни корабля.
– Гидролокатору конец, шкипер. – Джоунз выключил свою аппаратуру. – Все наружные датчики смяты. Действуют лишь бесполезные бортовые гидрофоны. Мы не можем пользоваться акустическими системами в активном режиме. Не работает даже «гертруда».
– Иди в носовой отсек, Джоунзи. Ты отлично потрудился.
Джоунз достал из пачки последнюю сигарету.
– Всегда рад, сэр, – но следующим летом мой контракт заканчивается, имейте в виду.
Бугаев пошёл за американским акустиком, все ещё оглушённый и потрясённый взрывом торпеды.
«Октябрь» покачивался на поверхности, погрузившись носом, с двадцатиградусным креном на левый борт от продутых балластных цистерн.
Ударная подлодка «Даллас»
– Ты только посмотри! – удивлённо произнёс Чеймберз. Он взял микрофон корабельной трансляции.
– Внимание, говорит капитан Чеймберз. «Красный Октябрь» потопил «альфу»! Наши парни в безопасности. Мы всплываем. Группе борьбы за живучесть приготовиться!
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
– С вами все в порядке, капитан Райан? – Джоунз осторожно повернул его голову. – Похоже, у вас на лице глубокие порезы от разбитого стекла, сэр.
– Не стоит беспокоиться – увидим, когда перестанет течь кровь, – заплетающимся языком, словно пьяный, произнёс Райан.
– Пожалуй. – Джоунз прижал свой платок к окровавленному лицу Райана. – Надеюсь, обычно вы справляетесь с рулём получше, сэр.
– Капитан Рамиус, позвольте подняться на рубку, чтобы связаться со своим кораблём, – произнёс Манкузо.
– Отправляйтесь, нам может понадобиться помощь при ликвидации пробоин.
Манкузо надел куртку, убедился, что маленький радиопередатчик, которым он пользовался при швартовке, все ещё в кармане, и через тридцать секунд стоял на вершине паруса. Он успел обвести взглядом горизонт. Ещё никогда небо не казалось ему таким красивым. И тут же увидел всплывающий «Даллас».
На расстоянии в четыреста ярдов Манкузо не мог разглядеть лицо офицера на парусе «Далласа», но это наверняка Чеймберз.
– «Даллас», это Манкузо.
– Шкипер, это Чеймберз, – донеслось из крошечного динамика. – С вами все в порядке?
– Да. Но нам нужна помощь. Нос ракетоносца смят, и в борт попала торпеда.
– Вижу, Барт. Посмотри вниз.
– Боже мой! – невольно вырвалось у Манкузо. Рваная пробоина наполовину выступала из воды, в ней плескались волны, и дифферент ракетоносца на нос был заметён. Манкузо удивился, как они вообще остались на плаву, но сейчас не время выяснять причины.
– Перебирайся к нам, Уолли, и спускай плот.
– Идём. Группа борьбы за живучесть наготове, а я… вот и наш второй друг, – произнёс Чеймберз.
«Поги» всплыл ярдах в трехстах прямо перед «Октябрём».
– Капитан, «Поги» передаёт, что район чист. Здесь нет никого, кроме нас. Помнится, мы это уже слышали, – невесело засмеялся Чеймберз. – Может быть, связаться с берегом по радио?
– Нет, давай посмотрим, не справимся ли мы с этим своими силами.
«Даллас» медленно подошёл к «Октябрю». Через несколько минут ударная подлодка Манкузо была в семидесяти ярдах от левого борта ракетоносца, и десять моряков на плотике, преодолевая волны, уже гребли к «Октябрю». До этого момента всего несколько человек на «Далласе» знали, что происходит. Теперь это стало известно всем. Манкузо видел, как матросы, поднявшиеся на палубу, указывают на повреждённый ракетоносец и оживлённо разговаривают между собой. Действительно, есть о чём.
Повреждения оказались не такими серьёзными, как казалось сначала. Торпедный отсек не был затоплен – от удара сработал датчик и выдал ложный сигнал тревоги. Носовые балластные цистерны треснули, и в них плескалась морская вода, но субмарина была такой большой и её балластные цистерны были разделены на такое число сот, что дифферент на нос не превышал восьми футов. Крен на борт был всего лишь непривычным. Через два часа заделали пробоину в радиорубке, и после длительного обсуждения, в котором принимали участие Рамиус, Мелехин и Манкузо, пришли к заключению, что ракетоносец может снова погрузиться и продолжать плыть в подводном положении, если скорость хода не будет большой, а глубина погружения не превысит тридцати метров. Правда, в Норфолк они прибудут с опозданием.
