Пророчество Сиринити. Трилогия - Ален Лекс

– Ты слишком порывист и не даешь себе труда подумать. Мы не тронем ребенка, который едет с вами. Они спят, он и его мать. Спят и видят хорошие сны. Я имела в виду тех детей что появятся у моих подруг после сегодняшней встречи. И мне не кажется, что эта плата будет утомительна.

– Вы околдовали всех этих людей!

– Да. Но им сейчас хорошо. И они ничего не вспомнят, когда мы уйдем. Если, конечно, ты не расскажешь. Так, только смутные воспоминания. Как сладкий сон. Ты все еще хочешь убить меня? Убить, хотя я не причинила никому вреда?

Ралернан медленно опустил меч.

– Твое поведение противоречит всем известным мне нормам морали. Но я не вправе забрать твою жизнь.

Она улыбнулась и провела тонкими пальцами по его щеке, взъерошила коротко остриженные серебристые волосы.

– Ты какой смешной. И такой красивый.

Эльф перехватил се руку:

– Пожалуйста, перестань.

Девушка прижалась к нему всем телом. Он попытался сделать шаг назад, но уперся в борт повозки.

– Но твоему телу приятны мои прикосновения, я это чувствую. Почему же ты сопротивляешься?

Он сглотнул появившийся в горле комок, стараясь не думать о волнительных изгибах.

– Это неправильно. Я женат, и я люблю свою жену.

Она чуть отстранилась, капризно надув губки:

– Ах, любовь. Великая сила – эта истинная любовь. Жаль, что она мешает тебе слушать мою песню. Но ведь твоя жена никогда ничего не узнает. Маленькая тайна, которая останется исключительно между нами.

– У меня несколько другое представление о верности. – Он заставил себя говорить спокойно.

Девушка чуть нахмурилась, но уже через мгновение лоб ее разгладился, и она широко улыбнулась, блеснув ровными белыми зубками.

– А знаешь, ты мне нравишься. Мой народ не вправе отнимать любовь силой, и я не буду принуждать тебя. Но я хочу тебе предложить небольшой обмен. Меня зовут Аллиойя. Если ты вдруг передумаешь – подумай обо мне, и я приду. А в ответ я спою свою песню для того, на кого ты укажешь. Мало кто может похвастаться столь сильными чувствами, как ты. Моя песня – неплохое оружие. Подумай. – Девушка подмигнула ему и скользнула в сторону, подстраивая свои движения в такт звучащему пению. Волосы она подняла кверху, предоставив эльфу любоваться совершенством ее фигуры.

Ралернан закрыл глаза и вцепился пальцами в борт повозки. Скорей бы они ушли! Время тянулось безумно медленно. Эти часы показались эльфу годами.

Девушки исчезли так же незаметно, как и появились. Их пение затихло, бесследно растворяясь в воздухе. Начали пофыркивать лошади, пробуждаясь ото сна.

Алый туман, заполнявший долину, рассеивался. Вскоре Ралернан уже видел усыпанное далекими звездами ночное небо.

Справа от него раздался слабый шорох. Никон пытался встать на ноги. Эльф подхватил его, помогая подняться.

– Что случилось? Я ничего не помню. – Голос у церковника был слабым и немного испуганным. – Только помню какое-то пение в красном тумане – и все. Мысли путаются.

– Все в порядке. Туман исчез, и мы можем двигаться дальше.

Никон обвел глазами обоз. Люди медленно шевелились, сонно моргая глазами и пытаясь прийти в себя.

– Если все в порядке, почему мой крест у тебя? – спросил он совсем тихо. Эльф опустил глаза на свою руку. Он действительно все еще сжимал тонкую цепочку, на которой висел крест церковника. Сейчас крест уже не светился.

– Ну… Этот туман навеял магический сон. Я, наверное, нечаянно схватился за твой крест, когда меня свалило. На, забери его! Честное слово, я вовсе не собирался его у тебя отбирать, просто цепочка расстегнулась.

Никон медленно забрал крест и минуту подержал его в руках. Потом поднял глаза на эльфа.

– Ее невозможно случайно расстегнуть, разве только разорвать. Замок открыть может только тот, кто знает его секрет. – Глаза у него стали печальными. – Значит, я снял крест сам.

– Никон? – Эльфу не понравилось выражение его лица. – Что-то не так?

Тот вздохнул и передернул плечами.

– В некоторых наших источниках упоминается, что в этой долине живут сирены. Я думал, это сказки. Понимаешь… послушникам Пресвятого Ордена положено соблюдать целибат. Те смутные воспоминания, что кружатся у меня в голове, заставляют меня предположить, что я его нарушил. Соответственно шансов получить серую мантию у меня теперь очень мало. Наверное, это правильно. Если бы не недостаток веры у меня, ничего бы не случилось.

– Никон, послушай, ты сгущаешь краски. Ты ничего не нарушал. Правда. Ты просто заснул. На меня эта музыка не действовала, так что я все видел. Ничего не случилось.

Церковник задумчиво посмотрел на него и покачал головой.

– Я бы сказал, что ты хороший человек, если тебя это не обидит.

– Обидит? – Ралернан недоуменно приподнял бровь.

– У тебя волосы растрепались. Над ухом. – Он встретился с эльфом взглядом. – Ты лучше поправь, пока никто не заметил.

ГЛАВА 20

Л'эрт закончил прорисовывать очередной символ и снова глянул в валявшиеся на песке измятые листки. И тут же ощутил движение за спиной.

Молодой белый маг, посланник Квадраата, следовал за Л'эртом тенью, отслеживая точное соответствие создаваемой им фигуры и записей, переданных Главой Белой Лиги.

Изначально вампир предполагал смухлевать и нарисовать фигуры с ошибками, что не позволило бы ему вызвать богиню Тьмы, но посланник Белой Лиги оказался чересчур въедлив. А Л'эрту нужно было сделать вид, что он поддерживает планы Ордена Высокой Магии. Ему нужно было, чтобы они считали, что он на их стороне. Пока они будут разбираться с его персоной, у них будет меньше сил на поиски Керри. А значит, у нее повышаются шансы спрятаться так, что маги ее не найдут.

Хотя, с другой стороны, вызывать Клиастро значило играть с огнем. Причем, судя по всему, так считал не только он сам.

После прибытия посланника Белой Лиги в Орион у Валины началась форменная истерика.

– Л'эрт, пожалуйста, не делай этого заклинания! – Зрачки у нее были ненормально широко расширены, отчего глаза казались осколками темного стекла.

– Все будет в порядке.

Он как раз начал изучать переданные Квадраатом листки, исписанные мелким убористым почерком. Сера! Ну зачем, скажите на милость, использовать при построении круга серу? Мел ровно столько же эффективен, а воняет куда меньше. Или у Квадраата старческие проблемы начались, и он путает Клиастро и подземных демонов?

– Послушай, мне снова являлся этот дух! Который в прошлый раз со мной говорил!

– И что? – Он поднял голову, отрываясь от рукописи. – Он сказал что-то ценное?

– Он почти ничего не сказал… Он только вопил слово «Опасно!» так, что у меня чуть голова не раскололась на маленькие кусочки. И показывал картинку созвездия. Этого… как его… Созвездие Дракона, если я не ошибаюсь. Только оно было неправильным.

Л'эрт нахмурился:

– В каком смысле «неправильным»?

– Ну в нем же только одна красная звезда. Та, появление которой церковники связывали с приходом мессии. А на картинке, которую показывал мне дух, таких звезд было три.

Вампир раздраженно сжал кулак:

– А сейчас конечно же этот дух снова пропал и не желает Разговаривать?

– Я не лгу!

Он небрежно отмахнулся:

– Да я верю, что ты не лжешь. Мне непонятно, чей это призрак и чего он добивается.

– В прошлый раз он говорил, что хочет… нет, не так… что он не хочет, чтобы ты умер.

– Безумно мило с его стороны. Вот только что-то я не припоминаю дружески настроенных призраков среди своих знакомых. К тому же обладающих таким объемом знаний. Послушай, Валь, если он еще раз заползет к тебе в голову – пожалуйста, попроси его сказать, как его зовут и зачем он во все это вмешивается. Не нравится мне все это…

Символы на песке вспыхнули огнем. Какое-то время ничего не происходило, и Л'эрт рискнул понадеяться, что маги где-то ошиблись. Но нет. В центре магического круга что-то ярко полыхнуло, и во все стороны оттуда потянулись струйки дыма. Л'эрт ощутил, как кожу покалывает изнутри, и подавил желание выругаться.

–  Человечек! Какая приятная неожиданность! – Слова возникали в его голове, минуя губы соткавшейся перед ним из дыма женской фигуры.

–  Угу. Давно не виделись, решил навестить тебя и поболтать. –Он послал ответ мысленно. Ввиду присутствия в качестве наблюдателя Квадраата (тот следил за призывом через портал) вести диалог вслух – пусть даже и только с его стороны, вампиру совершенно не улыбалось.