Семья на первом месте (СИ) - Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она просидела так ещё минут двадцать, а может и дольше. Алина чувствовала себя виноватой, виноватой перед всеми. Может, её сны были предупреждением, и она действительно проклятье рода?
— Ты заболеешь, — тёплая ладонь Сириуса коснулась её лопаток. — Пойдём домой, Лина. — Девушка кивнула, и друг помог ей встать на ноги, придерживая за тонкую талию. — Это был его выбор, — он стёр её слезы. — В этом нет твоей вины.
Крупные капли дождя хлынули сквозь грозовые тучи. Блэк резко рассёк воздух, «выпуская» прозрачный зонт из палочки. Они всё ещё стояли у могилы светловолосого юноши.
Алина сбросила руки брюнета с плеч и подошла ближе. Ярко-оранжевые ирисы красовались у надгробья её мужа. — Спи сладко, — коснувшись пальцами в кровь искусанных губ, Лина приложила их к его губам. Колдофото хмурого Этелберта расплылось в улыбке.
Ухватившись за протянутую руку друга, двое трансгрессировали, покидая место вечного упокоения.
***
Поместье Лестрейнджей
Июнь, 1980
Сириус возвращался с очередного собрания ордена с двумя картонными пакетами продуктов. Он хотел приготовить незабываемый ужин. Алина всегда говорила, что у Бродяги талант к кулинарии, и он частенько порхал на кухне, пока его подруга попивала вишнёвую судовую, сидя на высокой столешницы и наблюдая за всеми его манипуляциями. Ему и не нужно было большего, достаточно ослепительной улыбки, от которого сердце замирает.
Он жил в доме её отца вот уже больше полугода. Частенько девушка пробиралась в его постель, когда не могла сомкнуть глаза или после очередного кошмара. Сириус был только рад и потому не спал по несколько часов, терпеливо дожидаясь её появления.
Днём они прогуливались по саду с коляской. Блэк старался смешить её как можно чаще, и у него это прекрасно получалось. Алина больше не лила слёзы, она смирилась и жила дальше. Брюнетка снова и снова повторяла о том, что это заслуга целиком и полностью принадлежит Бродяге.
В апреле дошло долгожданное письмо от Рабастана. Он заверил свою сестру в том, что у него всё более-менее хорошо, лишний раз он не высовывается, каждые две-три недели переезжает с места на место. Басти просил ее беречь себя и оставаться сильной. С этим Лина успешно справлялась, опять же благодаря сероглазому волшебнику. Сириус не просто был ее поддержкой и опорой, он был чем-то важным, чем-то неотъемлемым.
В конце мая Селестину минул первый год жизни. Маленький волшебник рос в любви и заботе, не зная бед и горя.
— Сириус! — громко крикнула Алина, и в следующее мгновение он был около нею с палочкой в руке. — Смотри!
Держась за край дивана, золотоволосый малыш впервые в жизни сделал свои первые шаги. Счастью девушки не было предела. Подхватив мальчика на руки, Алина закружила его, вызывая звонкий смех. Селестин захлопал в ладоши, прося о продолжении.
— Ты была бы чудесной матерью, змеёныш. — Руки Блэка приобняли её за талию со спины, пока он корчил рожицы через плечо, которые были адресованы её племяннику.
Открыв дверь с ноги, волшебник вошёл внутрь. Сегодня был прекрасный день, ослепительное солнце вышло из-за туч, согревая мир тёплыми лучами. Но это было не единственное приятное событие. Северусу удалось создать зелье, которое способно уничтожить крестраж Тёмного Лорда. Это был прорыв.
— Я дома! — крикнул Сириус, сбросив грубые ботинки. — Как насчет пасты с сыром и помидорами? Я знаю, что ты без ума от моей стряпни! — Преодолев расстояние от светлого холла до такой же светлой гостиной, Бродяга выронил пакеты из рук. — Лина?
Волшебница не ответила, она лежала на полу в неестественной позе. Сириус подлетел к ней, сбивая колени в кровь. Он тормошил её за плечи, моля открыть глаза.
— НЕТ! — истошно завопил волшебник, захлёбываясь в слезах. Сердце Алины не билось. — НЕТ! Открой глаза! Открой! Ты не могла! Не могла!
Он тряс её тело, как тряпичную куклу, рыдая.
Вокруг собрались эльфы, утирая платочками слёзы. Их хозяйка, которую они знали с самого её рождения, была мертва.
— Зовите целителей! Они вернут её, вернут! — слёзы отчаяния застилали глаза. Он дрожащими пальцами коснулся лица Алина. — Не бросай меня, змеёныш!
— Хозяйка мертва, Грэнс не смог спасти Хозяйку! — Старый эльф упал на колени. — Грэнс не смог сдержать клятву! Грэнс плохой! Грэнс не спас Хозяйку!
Эльф всё кричал и кричал, осыпая самого себя проклятьями.
А Сириус раскачивался вперёд-назад с телом девушки в руках. Его змеёныш покинула его. Он больше не увидит её золотых глаз, не почувствует нежные прикосновения рук и губ. Не пропустит её волосы сквозь пальцы и не накрутит их, как пружинки. Алина больше не засмеётся, не ударит его в плечо в шутку, не попросит остаться.
— НЕТ! — он кричал, задыхаясь от слез. — Очнись! Очнись! Алина!
Колдомедики подбежали к бьющемуся в истерике Блэку, который не позволял притронутся к телу любимой.
— НЕТ! Не трогайте её! — Двое мужчин держали Сириуса, пока тело девушки заворачивали в плотную ткань. — НЕТ! Нет! — Длинная игла вонзилась в плечо волшебника, и он медленно осел на пол. — Алина… — его глаза медленно закрывались, а мозг погружался в темноту. — Лина…
Колдмедики исчезли весте с бездыханным телом волшебницы.
Сириус погрузился в забвение.
***
Уайтхолл, Лондон, Англия, Министерство магии
«Девятнадцатого июня при странных обстоятельствах скончалась Алина Лестрейндж в своём родовом поместье. Причина смерти выясняется.
Единственный свидитель — старый домой эльф, который утверждает, что смерть мисс Лестрейндж ничто иное, как дело рук Упивающихся смертью. Так ли это? Не ясно.
Известно, что почти два года назад юная ведьма вышла замуж за Этелберта Пьюси, — Пожирателя смерти и верного сторонника Волан-де-Морта. Мистер Пьюси также скончался в середине октября от рук Алекто Кроулли.
Неужто древний род Лестрейнджей оборвался?»
Темноволосый мракоборец отбросил свежий выпуск Ежедневного пророка. Внутри не было ничего, кроме глухой пустоты. Звенящая тишина отдавалась шумом в голове, он чувствовал своё сердцебиение, которое значительно участилось.
Поттер не мог описать того, что с ним происходило, не мог вздохнуть полной грудью и не мог сдвинуться с места. Ещё недавно он целовал её на этом столе, позабыв о друге, а уже завтра состоятся её похороны.
Джеймс всё ещё чувствовал её вкус на своих губах, вишнёвый. А та самая белоснежная рубашка лежала в нижнем ящике его стола, она до сих пор пахла ароматом цветов.
Джейс.
Он больше не увидит её золотых глазах. Ни одна смерть так глубоко не ранила его сердце до этого дня.
Он ещё долго молчал, а когда рабочий день
