Владычица озера - Анджей Сапковский

— Va faill! — крикнул друзьям вытянутый из ряда Ангус Бри-Кри, звеня кандалами. — Va faill, fraeren!

Солдат грубо толкнул его.

Далеко их не увели. Только до одного из сараев вблизи пристани. Рядом с гаванью, над которой покачивался лес мачт.

Штатский подал знак. Фаоильтиарну толкнули к столбу, к балке, на которую закинули веревку. К веревке начали привязывать железный крюк. Риордаина и Ангуса усадили на два стоящих на глинобитной площадке табурета.

— Господин Риордаин, господин Бри-Кри, — холодно проговорил штатский. — На вас распространяется указ об амнистии. Суд решил проявить милосердие. Справедливость, однако, должна восторжествовать, — добавил он, не дождавшись реакции. — А за то, чтобы так произошло, заплатили семьи тех, кого вы убили, господа. Приговор вынесен.

Риордаин и Ангус не успели даже крикнуть. Сзади им на шеи накинули петли, их стянули, повалили вместе с табуретами, потащили по утрамбованной земле. Когда скованными руками они тщетно попытались сорвать врезающиеся в тело веревки, исполнители уперлись им коленями в грудь. Сверкнули и опустились ножи, брызнула кровь. Теперь даже петли не в состоянии были заглушить криков, визга, от которого волосы вставали дыбом. Это продолжалось долго. Как всегда.

— В приговоре, вынесенном вам, господин Фаоильтиарна, — сказал штатский, медленно поворачивая голову, — имеется дополнительная клаузула. Нечто особенное…

Фаоильтиарна не собирался ожидать «чего-то особенного». Замок оков, над которым эльф трудился уже два дня и две ночи, упал с его кистей как по мановению волшебной палочки. Страшный удар тяжелой цепи повалил двух стерегущих его солдат. Фаоильтиарна в прыжке ударил третьего ногой в лицо, хлестнул кандалами штатского, прыгнул прямо в затянутое тенетами оконце сарая, вылетел из него вместе с рамой и коробкой, оставив на гвоздях кровь и обрывки одежды. С грохотом повалился на доски мола. Перевернулся, перекатился и плюхнулся в воду между рыбацкими лодками и баркасами. Все еще прикованная к правой кисти тяжелая цепь тянула на дно. Фаоильтиарна боролся. Изо всех сил боролся за жизнь, которая, как он считал еще совсем недавно, не имела для него никакой ценности.

— Хватай! — орали выскакивающие из сарая солдаты. — Хватай! Убей!

— Там! — кричали другие, подбегая по молу. — Там, вот там он нырнул!

— По лодкам!

— Стреляйте! — зарычал штатский, обеими руками пытаясь сдержать кровь, текущую из глазницы. — Убейте его!

Щелкнули тетивы арбалетов. Чайки с криком взмыли в воздух. Грязно-зеленая вода между баркасами закипела от бельтов.

— Виват! — Шествие продолжалось, толпа жителей Новиграда уже хрипела и проявляла признаки усталости. — Да здравствуют!

— Урррааа!

— Слава королям! Слава!

Филиппа Эйльхарт оглянулась, удостоверилась, что никто их не слушает, наклонилась к Дийкстре:

— О чем ты хотел поговорить?

Шпион тоже осмотрелся.

— О покушении на короля Визимира в июле прошлого года.

— И что?

— Полуэльф, совершивший это убийство, — Дийкстра еще больше понизил голос, — вовсе не был сумасшедшим, Филь. И действовал не в одиночку.

— Да что ты говоришь?

— Тише, — усмехнулся Дийкстра. — Тише, Филь.

— Не называй меня «Филь». У тебя есть доказательства? Какие? Откуда?

— Ты удивишься, Филь, если я скажу откуда. Когда можно ждать аудиенции, милостивая государыня?

Глаза Филиппы Эйльхарт были словно два бездонных черных озера.

— Вскоре, Дийкстра.

Били колокола. Толпа хрипло орала. Армия маршировала. Лепестки цветов словно снег покрывали новиградскую брусчатку.

— Все пишешь?

Ори Ройвен вздрогнул и посадил кляксу. Он служил Дийкстре девятнадцать лет, но так и не привык к беззвучным движениям шефа, к его появлениям неведомо откуда и каким образом.

— Добрый вечер, кхе-кхе, ваше превос…

«Люди — тени», — прочитал Дийкстра титульный лист рукописи, который бесцеремонно поднял с пола. — «История секретных королевских служб, Орибастусом Джиафранко Паоло Ройвеном, магистром, написанная»… Ох, Ори, Ори. Старый мужик, а такие глупости…

— Кхе-кхе…

— Я пришел попрощаться, Ори.

Ройвен удивленно взглянул на него.

— Видишь ли, верный друг, — продолжал шпион, не дожидаясь, пока секретарь прокашляет что-нибудь путное, — я тоже стар, и получается, что тоже глуп. Вякнул одно слово одной особе. Только одной и только одно… И оказалось, что это на одно слово и на одну особу больше, чем требовалось. Послушай как следует, Ори. Ты их слышишь?

Ори Ройвен, широко раскрыв удивленные глаза, отрицательно помотал головой. Дийкстра минуту молчал.

— Не слышишь, значит. А я слышу. Во всех коридорах. Крысы бегают по третогорскому граду, Ори. Идут сюда. Приближаются на мягких крысиных лапках.

Они возникли из тени, из тьмы. Черные, в масках, проворные как крысы. Стражники и охранники из вестибюля свалились, не застонав, под быстрыми ударами стилетов с узкими гранеными клинками. Кровь текла по полам третогорского замка, разливалась по паркету, пачкала его, впитывалась в дорогие венгербергские ковры.

Они шли по всем коридорам, оставляя за собой трупы.

— Он там, — указав на дверь, сказал один. Черный шарф, закрывающий лицо до глаз, приглушал голос. — Туда он вошел! Через канцелярию, в которой работает Ройвен, вечно кашляющий хрыч.

— Оттуда нет выхода. — Глаза другого, командира, горели в прорезях черной бархатной маски. — Из комнаты за канцелярией другого выхода нет! Там нет даже окон.

— Остальные коридоры под охраной. Все двери и окна. Он от нас не уйдет. Он в ловушке.

— Вперед!

Двери поддались под ударами ног. Сверкнули стилеты.

— Смерть! Смерть кровавому палачу!

— Кхе-кхе? — Ори Ройвен поднял над бумагами голову с близорукими слезящимися глазами. — Слушаю вас. Чем могу, кхе-кхе, быть полезен?

Убийцы с ходу разбили дверь в личные апартаменты Дийкстры, пробежали по комнатам, словно крысы обнюхивая закоулки. Со стен полетели гобелены, картины и панно, кинжалы рассекали шторы и обивку.

— Его нет! — крикнул один, влетая в канцелярию. — Нет его!

— Где? — крикнул вожак, наклоняясь над Ори и сверля его взглядом сквозь прорези в черной маске. — Где этот кровавый пес?

— Нету его, — спокойно ответил Ори Ройвен. — Сами же видите.

— Где он? Говори! Где Дийкстра?!

— Разве, — кашлянул Ори, — сторож я, кхе-кхе, брату своему?

— Подохнешь, старик!

— Я человек старый, больной и страшно уставший. Кхе-кхе. Я не боюсь ни вас, ни ваших ножей.