Шторм времени - Гордон Диксон

Вид космоса вокруг и висящего в нем могучего двигателя затвердел. Он снова стал ясным и резким.

– Вы все еще со мной? – спросила Зануда.

– Да, – ответил я.

– Тогда нужно сделать еще всего один шаг. Мы испытаем вас на линии. Если у вас там ничего не получится, никто вам не сможет помочь. Пути назад не будет.

– Я готов.

Мы двинулись вперед, к сфере Дайсона. Бестелесные, мы, как мысль, прошли сквозь ее материальную оболочку, сквозь силы бутылки Клейна и окунулись в море совершенно неописуемой радиации, которую представляла собой плененная звезда. Мы приблизились к ядру, которое было линзой. Здесь обычное зрение было невозможно. Но с помощью закачанной в меня информации район линзы предстал перед моим мысленным взором, как эллиптическое темно-пурпурное отверстие на фоне стены ярчайшего бело-голубого света. Поток энергии другой вселенной, льющийся сквозь это отверстие, был невидим, но ощутим. Он представал как сила такой скорости и давления, что его, наверное, можно было бы потрогать, если бы в этом месте было возможно осязание и прикосновение к этому потоку было бы безопасным.

Зануда подвела меня почти к самому краю линзы.

– Вы что-нибудь чувствуете? – спросила она.

– Да, – ответил я.

Здесь действовала какая-то странная противосила. Несмотря на колоссальный приток энергии, я чувствовал что-то вроде противоположного движения, влекущего нас к линзе. Оттуда, где я находился, я мог ему сопротивляться, но ближе подходить не хотелось.

– Обратная тяга, – сказала Зануда – слово, которое она использовала, не было точным или научным термином, но совершенно разговорным, – она беспокоит вас?

– Да, – сказал я, поскольку прикосновение ее потока, тянущего меня к отверстию линзы, вызывало у меня неприятное чувство. – Сам не знаю почему.

– Она и нас всех беспокоит, – сказала она, – и никто из нас не уверен почему. Здесь это не проблема, но в пункте управления оно становится тем, за чем нужно постоянно следить. А теперь познакомьтесь с остальными, кто работает в этом районе.

Она по очереди поговорила с парой дюжин других личностей. Когда они отвечали ей и потом обращались ко мне, полученная мной информация помогла распознать символы, бывшие их персональной идентификацией. Наши разговоры здесь, в сердце звезды, казалось, происходили мысленно. На самом же деле, насколько я знал, мы разговаривали через чисто технический центр связи на космическом плоту, где находились наши с Порнярском тела. Большинство из тех, с кем я поговорил до этого, присутствовали на устроенной мной дискуссии. Я даже немного удивился, поняв, сколько существовало темпоральных инженеров, хотя теперь, подумав об этом, понял, что скорее всего здесь присутствовали почти все, поскольку именно их я интересовал больше всего.

– Марк отправляется с нами на линию из операционного центра, – сказала Зануда. – Если он сможет там работать, то у нас появился еще один оператор. Марк, вы готовы?

– Да, – подтвердил я.

Мы стали удаляться от линзы, от звезды и от двигателя. Я ожидал, что по крайней мере вернусь в свое тело на плоту, из которого потом отправлюсь обычным физическим путем в операционный центр. Но вместо этого наши личности начали двигаться вдоль энергетической проекции из двигателя через межзвездное пространство от Малого Магелланова облака, где находился С-Дорадус, по направлению к нашей собственной Галактике.

– Ваши тела тоже отправят, – сказала она.

– Тела?

Я вдруг обнаружил, что к нам присоединилась личность Порнярска.

– Порнярск! – обрадовался я. – Ты тоже отправляешься на линию?

– Боюсь, только в качестве наблюдателя, – ответил он. – Как я уже когда-то говорил тебе в прошлом, я лишен творческого начала. А для работы в качестве темпорального инженера это просто необходимо. Но во всех прочих отношениях я полностью готов, и наши наставники решили, что, возможно, ты сочтешь мое присутствие рядом с собой весьма полезным.

– Зануда? – спросил я.

– Решение принимала не я, – ответила она. – Но оно кажется мне правильным. Несмотря на то, что вы прошли все тесты, Марк, вы для нас все еще в значительной степени неизвестная величина. Помимо возможных преимуществ, которое даст вам присутствие рядом вашего друга, мы все будем чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что рядом с вами находится оператор, который сразу же известит нас, если у вас возникнут неприятности.

– Просвещенный эгоизм, – сказал я.

– Конечно.

Полет, который мы сейчас совершали, был довольно необычным. Моя недавно образованная память подсказала мне, что можно совершить мгновенный перелет через сто сорок тысяч световых лет из окрестностей С-Дорадуса до нашей собственной Галактики. Но у Зануды, очевидно, была причина вести меня через это расстояние медленно, следуя путем энергии, посылаемой от двигателя к отступающей материи нашей Галактики, и теперь я начал понимать, что это была за причина.

Энергия тахионной вселенной проецировалась не в той форме, в которой ее получали, подобно световому лучу, нацеленному через расстояние в сто сорок тысяч световых лет. Вместо этого он преобразовывался в силовую линию времени – распространение через пространство формы, не обладающей массой, которая не будет снова преобразована в энергию до тех пор, пока не достигнет твердого материала в пункте назначения, – и даже тогда он будет поглощен скорее, чем воспринят этим материалом как внешняя сила.

Однако форма, в виде которой он распространялся, была такой, что увеличивалась в поперечном сечении до тех пор, пока не становилась широкой как Галактика, в которую ее посылали. Далее, грубо говоря, поток энергии мог быть представлен в форме воронки, расширяющейся за световые годы межгалактического расстояния между линзой и Галактикой до тех пор, пока широкий конец не захватывал всю Галактику, включая ее спиральные рукава.

В таком случае мы следовали вдоль этой расширяющейся воронки, и за время путешествия я стал остро чувствовать ее постоянный рост и соответственное возрастание неприятного ощущения, которое я почувствовал из-за обратной тяги. И это было просто смешно, поскольку здесь, где энергия была обращена в форму без массы, никакой обратной тяги ощутить было нельзя. Причиной, по которой Зануда так медленно повела нас с Порнярском вдоль маршрута проецируемой энергии, становилась очевидной.

Я инстинктивно стиснул зубы, борясь с ощущением. Но победить его было непросто, потому что в нем было что-то очень древнее, как будто я вдруг оказался лицом к лицу с диким доисторическим волком, рыщущим в тени какого-то хорошо ухоженного цивилизованного парка на закате. Но это был всего лишь еще один враг, которого нужно было одолеть, и постепенно, по мере того как я смотрел на него, он начал пятиться назад и наконец убежал. Все уже почти прошло, когда Зануда заговорила: