Избави нас от зла - Том Холланд

ладони Самуила и быстрым ударом забил его. Самуил огласил церковь громким воплем.

— Голем, — повторил Тадеуш шепотом, но Самуил только стонал, отрицательно мотая головой.

Тадеуш пожал плечами, затем прибил к кресту его вторую ладонь и обе ступни.

— Хазлер, Крёгер! — внезапно крикнул он.

Мы торопливо подошли к нему. Тадеуш мотнул головой в сторону раввина и проворчал:

— Мне говорили, что вы оба большие мастера в подобных делах. Буду весьма признателен, если вы продемонстрируете мне, чего можно добиться с помощью вашего мастерства.

Ловелас помолчал, словно что-то вспоминая, потом продолжил рассказ:

— Хазлер говорил все тише и тише. После этих слов его совсем не стало слышно. Он снова изо всех сил прижимал к себе распятие, словно боялся, что не удержит его. Но я понял, что угрызения совести его не мучили — он не чувствовал ничего, кроме страха. Я шагнул вперед и прикрикнул на него:

— Ну же? Оправдали вы свою репутацию?

Хазлер задрожал.

— Мы были очень… опытны в таких делах, — ответил он. — Самуил держался лучше, чем большинство других, но… — Он пожал плечами. — Это был старик.

— А потом? — спросил я.

Хазлер снова затрясся.

— Мы сняли Самуила с креста, дали ему бренди, а потом приказали вести нас на то место.

— Что он и сделал?

Хазлер кивнул.

— Той же ночью.

Ловелас снова замолчал, долго вглядываясь в темноту за окном, а потом повернулся, остановил взгляд на лорде Рочестере и сказал:

— Самуил привел их в карьер на берегу Влтавы.

Он, не отводя взгляда, утвердительно кивнул на молчаливый вопрос лорда Рочестера и добавил:

— Да, милорд, в тот самый карьер, который нам описал Паша.

Лорд Рочестер выдержал его взгляд, но нахмурился и недоверчиво покачал головой.

— Нет, — пробормотал он. — Прошло… Сколько?.. Более шестидесяти лет после смерти раввина Льва.

— Как я говорил, милорд, Самуил был его сыном, — напомнил Ловелас.

— Да, но, даже если это так, — запротестовал лорд Рочестер, — откуда ему было знать? Ведь у него не было книги.

— У евреев есть традиция передавать знания из поколения в поколение.

Ловелас отвернулся и снова уставился в темноту, а потом продолжил свой рассказ.

— Когда я слушал Хазлера, меня не оставляла мысль, что раввин Лев мог показать Самуилу ту книгу и научить читать ее, потому что у него не было уверенности в возвращении Паши. Полагаю, Тадеуш тоже пришел к тому же выводу. Иначе зачем ему было утруждать себя пыткой Самуила, не имей он подозрений, что этот еврей может знать то, до чего ему самому было необходимо докопаться?

— В самом деле, Ловелас?

— Да, милорд. Ему было необходимо найти место, где раввин сделал голем. Место, где линия власти обладает наибольшей силой.

Лорд Рочестер молчал, но становился все мрачнее.

— И все же, если Тадеуш уже так много знал, — заговорил он наконец, — зачем он тянул с допросом Самуила?

— В самом деле, зачем? — повторил вопрос Ловелас, пожимая плечами. — Меня это тоже озадачило. Но, как только Хазлер продолжил свое повествование, загадка разрешилась. Ему показалось, что всю дорогу, пока они шли к карьеру, Уолвертона трясло как в лихорадке и он без умолку болтал, неся сущую околесицу. Он говорил Хазлеру о множестве странных вещей, смысл которых остался для него почти непостижимым. Но когда он пересказал мне то, что услышал… Вот тогда я и понял.

— В самом деле?

— О да, милорд. Уолвертон недвусмысленно хвастал тем, что его плоть предназначена быть покрывалом для Властелина Мира.

— И он назвал…

— Азраила, Ангела Смерти…

Произнеся это имя, Ловелас помолчал, потом перешел на шепот.

— Но тот, кого он имел в виду, лежал, развеянный в прах. Как вы помните, милорд, война в Германии только что закончилась. Наступали мирные времена. Сражение Паши было жестоким, но он в конце концов одержал победу. Однако не окончательную… — не договорив, Ловелас сделал паузу. — И Тадеуш взялся доказать это…

В спальне воцарилась тишина. Казалось, внезапно затрепетали и стали еще темнее тени. Лорд Рочестер подался вперед, превозмогая боль, и хриплым шепотом спросил:

— Каким образом? Как ему это удалось?

Ловелас пожал плечами и криво улыбнулся.

— У евреев существует миф, будто душа способна переходить из одного тела в другое, становясь призраком, которого они называют гильгул. Это, конечно, языческая легенда, и все же в Праге, похоже, тайком верили, что в ней скрыты намеки на какую-то более высокую и еще более жуткую правду. Потому что, милорд, чем мог быть тот голем, если не плотью от плоти мифического гильгула, ссохшаяся пыль которого заключала в себе переселившегося духа? Тадеуш явно тоже проникся духом этой премудрости, хотя, согласно его толкованию, для создания голема нужен был другой материал, да еще и пропитанный кровью.

— И что же он предпринял? — прошептал лорд Рочестер. — Он создал голем из плоти сэра Чарльза?

— Дух восстал из праха благодаря совершенному жертвоприношению, — ответил Ловелас. — Тадеуш очаровал своим взглядом Крёгера, а потом полоснул ножом по обнаженному горлу. В его намерение, несомненно, входило также убийство Самуила и Хазлера, однако пролитой крови Крёгера оказалось достаточно, чтобы от одного ее соприкосновения с глиной карьера вокруг его безжизненного тела все внезапно зашевелилось. Увидев это, сэр Чарльз упал на колени. Из его горла вырвался крик ликования, и он приник к земле. Глиняная пыль сразу же поползла по нему, словно полчище голодных мух, ее становилось все больше и больше, пока сэр Чарльз не оказался целиком погребенным под бурлившим облаком этой непроглядной тьмы. Самуил отвернулся от этого зрелища, и Хазлер не сразу заметил, что старый еврей пустился наутек. Он бросился в погоню, но поскользнулся. Поднявшись, он с трудом выбрался из карьера. Самуила нигде не было видно. Хазлер оглянулся. Весь карьер был, казалось, охвачен бурей. Он смутно видел Тадеуша, который простер руки и обращался с какими-то словами к глиняной фигуре, лежавшей на том месте, куда недавно упал сэр Чарльз. Хазлер поспешил прочь, не оглянувшись ни разу.

— Выходит, он не видел, что произошло дальше?

Ловелас пожал плечами.

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы представить себе дальнейшие события. Тадеуш должен был надежно запаковать тело сэра Чарльза, несомненно прихватив с собой достаточно сухой глины и ила с берега реки. Вы читали письмо моего отца, милорд, и, вероятно, помните, что он обнаружил в подвалах дома Уолвертонов землю, которая, казалось, присасывалась к его сапогам.

— Вы полагаете, что какие-то частицы этого духа могли оставаться в ней?

— Конечно, иначе зачем Тадеушу понадобилось привозить с собой так много этой земли?

— Но почему в Вудтон, Ловелас? Зачем так далеко?

— Потому что Вудтон ближе всех