Записки под партами - Ники Сью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даниил
- Послушайте, - хватаю руку медсестры, которая тут уже который раз слоняется по коридору.
- Молодой человек, - отталкивает она меня, кидая недовольный взгляд. – Оттого, что вы через каждые две минуты меня пытаете, ситуация там, - показывает она рукой на кабинет, - никак не измениться.
- Я понимаю, - выдавливаю из себя слова, которые застревает посреди горла. – Но вы же можете узнать, хотя бы насколько серьезно?
- Молодой человек, - устало вздыхает, подкатывая глаза. – Я вам еще раз повторяю…
- Да слышал я, - огрызаюсь в ответ. Эта болванка с заученными репликами нифига не помогает. Скорей наоборот, еще больше раздражает и заставляет нервы сжиматься в тонкие ниточки.
- Простите, - слышу за спиной голос водителя. Все это время он сидел с каменным лицом мраморно-белого цвета. Не дышал даже, кажется. Руками сжимал крепко края стула, смотря в одну точку, не двигаясь.
Все произошло слишком быстро. Я ехал позади него, нервно стуча по рулю. Проклинал все на свете, потому что злился очень. Задавался вопросом, зачем вообще еду на дачу к Титову, зачем играю в роль паренька-спасителя. А потом как-то нога на педали газа расслабилась, буквально на долю секунды и я отстал. Но быстро опомнившись, снова нажал на газ и в этот момент заметил на дороге Тасю. Ее нельзя было не узнать, я даже глаза протер, не показалось ли. А она шла, как приведенье, едва переступая с ноги на ногу. Босиком. Сразу бросилось в глаза. Я хотел уже было обогнать водилу впереди, но у того неожиданно вильнула машина.
А дальше все как в тумане. Я резко торможу, выбегаю, лечу к ней, а у нее глаза закрыты. Обхватываю ледяное тело, не понимаю, какого черта она в таком платье без верхней одежды зимой-то, и прижимаю к себе.
- Тася, - зову ее. – Тасечка, - умоляю.
- Господи, - выбегает водитель. – Пульс есть? Она жива? – Нервно задает вопросы мужик, а я не слышу его. Сердце оторвалось, словно. Упало в самый низ, почти не стучит. Моя девочка. На моих руках.
- Тасечка, пожалуйста, - с глаз скатываются слезы, не могу трезво соображать. Надо вызвать скорую, надо достать телефон, а меня током прошибает от одной мысли, что она возможно сейчас умирает. На моих, сука, руках.
- Да, авария, девушка пострадала, - слышу фоном голос водителя. Хочу убить его, разорвать просто. Как он мог, куда смотрели его глаза. Дьявол. Я должен был обогнать его. Тогда бы сейчас этот ребенок не лежал на моих руках.
- Тасечка, - срываюсь на крик, слегка потряхивая ее обмякшее тело. Слезы градом катятся вниз, попадая на лицо рыжеволосой девушки. Трясущимися руками протираю ее грязные щеки, а она холодная, как льдинка. Сильней прижимаю к себе, а потом резко включаются мозги. Снимаю себя с себя куртку и аккуратно кладу ее в нее, и затем снова обнимаю. Она же очнется, с ней же будет все в порядке.
Господи, пожалуйста! Я никогда не был набожником, никогда не ходил в церковь и не ставил свечки. Но в такие минуты единственным утешением служат эти самые просьбы. Надеешься на чудо, надеешься, что тот дядька сверху, которого все почитают и обожают, обратит на тебя внимание.
Не знаю, сколько мы так просидели. Просто в какой-то момент теряю счет времени. Обнимаю Тасю, зову по имени, прошу очнуться. Но она не открывает глаза. И меня страх окутывает. Страх ее потерять. Страх больше никогда не услышать ее голос, такой задорный смех. Страх не увидеть ее глаз, милого румянца на щеках, когда озвучиваю свои чувства. Страх, не почувствовать ее тепла на своем теле. Я не могу ее потерять. Не могу.
Звук сирен выводит из транса, в который я ввел себя, прижимаясь к Тасе. Руки санитаров пытаются разъединить нас, но я отчего-то сопротивляюсь. Потом подбегает еще один фельдшер и меня, наконец, оттаскиваю. Они забирают ее в машину, оставляя меня в полнейшем одиночестве.
- Куда ее? В какую больницу? – Слышу на фоне голос водителя, и внутри вырастает агрессия, которую никак не могу подавить. Разворачиваюсь и достигаю мужика в долю секунды. Хватаю за грудки и притягиваю к себе, стараясь разглядеть глаза.
- Если с ней что-нибудь случится, урод, - цежу сквозь зубы, - я убью тебя, понял?
- Разошлись, разошлись, - снова санитары хватают меня и отталкивают в сторону. Водитель опускает голову, вижу, как он нервно сглатывает, и понимаю, видимо тоже волнуется.
- Все, - машет рукой санитар, - поехали.
А потом мы оказались в больнице. В большом и тихом квадратном здании, откуда несет перекисью и хлоркой. Старые пошарпанные стены на первом этаже, злой охранник, который недовольно косится на приезжих людей, и медсестры, бегающие по холлу. Сразу решил, что оплачу платную палату, не хочу, чтобы она лежал в каком-то сарае. Когда процедура регистрации закончилась, мне сообщили, где ожидать вердикта по диагнозу. На ватных ногах поплелся на второй этаж, где уже сидел водитель. И теперь начала пытка. Наверное, если бы меня посадили в газовую камеру и заставили ждать, смотря на потолок, упадут оттуда капли воды или выпустят газ, я бы не так сильно страдал, как сейчас. Минуты тянулись бесконечно долго. Казалось, что время просто затормозило ход и больше не двигается. Иногда проходила местная медсестра, и я вскакивал на ноги, хватая ее, и задавая вопросы. Вот и сейчас она шла в другой конец коридора, с какими-то бумажками в руках.
