Иосип Броз Тито - Евгений Матонин

Тито пообещал расследовать действия милиции и наказать виновных несмотря на их должности. «Более того, — подчеркнул он, — если я не смогу решить эти проблемы, значит, я больше не должен буду занимать это место». Тито призвал студентов прекратить забастовку — ведь их проблемы взяли на себя руководители. «Наступило время для того, чтобы вернуться к занятиям, — сказал он. — Сейчас ведь время сдачи экзаменов, и в этом я желаю вам всяческих успехов. И было бы жаль, если это время для вас будет еще больше потеряно»[681].

Авторитет и харизма Тито сработали на все 100 процентов. Трудно себе представить, чтобы де Голль смог утихомирить бунтующую Сорбонну просьбой готовиться к экзаменам. А молодые югославские радикалы поверили Тито — уже на следующий день забастовка была прекращена.

Они, конечно, не знали, что, закончив читать телеобращение, Тито встал из-за стола и сказал: «Вот что значит, товарищи, не арестовать вовремя нескольких шалопаев!»[682] Кого — вскоре стало понятно.

Уже 26 июня, выступая на VI съезде Союза профсоюзов Югославии, Тито заявил: «Вы знаете, товарищи, что совсем недавно имели место выступления разных элементов. Появились и те, которыми нам приходилось заниматься в университетах и до студенческого бунта. Это — отдельные профессора, философы, всякие праксисовцы и другие догматики, в том числе и те, которые ответственны за деформации в Управлении государственной безопасности и т. д. Они все сегодня объединились… Это исходит не от студентов, а от тех людей, которые хотели бы создать эмбрион многопартийной системы, стать силой, которая могла бы говорить со Скупщиной и другими на равноправной основе. Более того, они идут дальше: отрицают роль рабочего класса как важнейшего фактора и основу нашего общества. Для них она уже в прошлом. Союз коммунистов для них ничего не значит. По их мнению, какие-то мудрецы, технократы должны стать на пьедестал и дирижировать своей палочкой, а все остальные будут безликой массой… Разве возможно, чтобы сегодня в нашей стране люди с такими идеями наступали, а мы спокойно смотрели бы на это и дальше? Почему они воспитывают наших детей в университетах и школах? Им там не место!» Здесь зал разразился бурной овацией[683].

Если с преподавателями и философами все более или менее понятно, то о «праксисовцах» стоит сказать несколько слов. Группой «Праксис» называли сообщество югославских неортодоксальных марксистов, которые издавали одноименный журнал. На его страницах кипели ожесточенные философско-политические дебаты.

В течение нескольких последующих лет члены «Праксиса» были уволены с философского факультета Белградского университета по новому закону о «моральной и политической лояльности». Уволены были и другие преподаватели, поддержавшие студентов, а студенческие лидеры исключены из учебных заведений и лишены права выезда за границу. Участие в «белградском июне» стало для многих из них «черной меткой» на долгие годы, которая закрывала дорогу к карьере и хорошей работе. Некоторые потом были арестованы якобы за создание «враждебной организации с целью свержения конституционного строя»[684].

Июнь 1968 года стал в Югославии последней серьезной попыткой выдвинуть социалистическую альтернативу как советскому, так и титовскому социализму. В то время, когда в самой Югославии к «титоизму» все больше росло скептическое отношение, в мире к нему по-прежнему проявляли интерес.

…В мае 1968 года корреспондент «Нью-Йорк таймс» Сайрус Лео Сульцбергер спросил Тито: «Является ли то, что происходит сейчас в Чехословакии, последствием „титоизма“?» — «Речь идет не о титоизме, как Вы говорите, а о демократизации в этой стране», — ответил Тито[685].

Генеральным секретарем КП Чехословакии в январе 1968 года стал Александр Дубчек. С именем Дубчека связывают и знаменитую теперь Пражскую весну. В Чехословакии также обсуждали теперь плюсы и минусы самоуправления, изменения роли партии при социализме, расширения прав республик в составе федерации, было заявлено о стремлении обеспечить свободу слова, собраний и передвижений, установить строгий контроль над деятельностью органов безопасности. Предлагалось рассмотреть и югославский опыт в плане международной деятельности — как независимой (читай — от Москвы) социалистической страны.

В целом программа строительства чехословацкого «социализма с человеческим лицом» встретила вполне благосклонное отношение Тито. В апреле 1968 года он, как уже говорилось, встретился с Брежневым. Об этом разговоре он рассказал на X пленуме ЦК СКЮ в августе 1968 года. «Товарищ Брежнев довольно нервно говорил о событиях в Чехословакии. Что ее руководство ни на что не способно. Что оно выпустило все из своих рук. Что там буйствуют различные реакционные и вражеские элементы, которые оскорбляют Советский Союз. И все это, вероятно, предлог для подготовки интервенции западногерманских войск…

Я лаконично ответил: „Слушайте, у чехов — крепкая коммунистическая партия, у них — армия, которая входит в Варшавский пакт и которая вооружена самым современным оружием, она может защитить свои границы. Что касается внутренних элементов, то у чешского рабочего класса тоже крепкие традиции, я это хорошо знаю. Он с этой проблемой справится“. (На этом месте, изображая реакцию и ответ Брежнева, Тито хлопнул ладонью по столу. — Е. М.) — „Как это справятся? Кто справится? Не могут они там справиться!“ Потом мы (югославы. — Е. М.) услышали еще одну тираду, и он (Брежнев. — Е. М.) сказал: „Уж поскольку до этого дошло, то и у вас может случиться то же самое. К вам глубоко проник капитализм, и вы его законодательно узаконили. Капитализм, иностранный капитал. У вас там разные элементы… Долгов на Западе много, около ста миллионов долларов. Безработица большая, вы посылаете рабочих за границу — там их несколько сотен тысяч, в Германии, других странах и так далее“. То есть он перечислил те проблемы, которые действительно существуют… Я согласился, что Чехословакии надо помочь, но мы против любого военного решения проблемы. Они были довольны, когда я сказал, что мы ей поможем, хотя не сказал, как именно. Но и они не сказали, как надо помочь»[686].

29 июля 1968 года советская и чехословацкая делегации во главе с Брежневым и Дубчеком встретились на пограничной станции Чиерна-над-Тиссой. Переговоры продолжались пять дней. Потом они продолжились в Братиславе с участием лидеров других социалистических стран.

Брежнев просил Тито повлиять на чехов: он считал, что Прага во многом оказалась под влиянием Белграда. 9 августа Тито приехал в Прагу. Там его встретили овациями. «Бациллы „титоизма“ распространяются по Восточному блоку», — заметил один из британских журналистов, следивший за визитом Тито.