Академик Ландау; Как мы жили - Кора Ландау-Дробанцева

Когда я Дау подводила к этой зловещей лестнице, вся окружающая публика замирала. Получался кадр киноленты «стоп». Когда мы с Дау преодолевали лестницу, все легко вздыхали и улыбались, но ни один человек не подошел помочь мне. Почему? Вероятно, потому, что публика в этом санатории была именитая!

Узнала, что в лечебнице можно принимать сакинские лечебные грязи. Попросила врача назначить Дауньке грязи на живот и больную ногу. Врач ответил: "В санаторной карточке больного Ландау московские врачи не назначили ему грязи". Тогда пошла к главврачу санатория. Им оказалась очень симпатичная и добрая женщина. Она со мной согласилась, что грязи могут принести больному пользу.

Грязевые ванны были под строгим наблюдением врачей. Пульс был безупречен, больной стал себя чувствовать лучше. Грязевые ванны продолжались. Когда в Москве Александр Александрович Вишневский и Кирилл Семенович Симонян спрашивали Дау: "Опишите ваши боли в животе", он говорил: "Тысячи раскаленных иголок пронизывают весь мой живот".

После десятой грязевой ванны, в палате уложив Дау отдыхать, вдруг слышу — он закричал:

— Коруша, ура! Я выздоравливаю!

Я кинулась к нему:

— Перестал болеть живот?

— Коруша, не совсем, но раскаленные иголки явно смягчили свои агрессии.

Как он ожил! Глаза засверкали. Мы были очень счастливы, надеясь на ближайшее выздоровление.

После 14-й грязевой ванны в Крыму, в санатории "Нижняя Ореанда" в 1967 году в начале лета:

— Коруша, раскаленные иголки исчезли из моего живота совсем!

— Даунька, ты выздоровел?

— Нет, Коруша, понимаешь, у меня в животе остались какие-то сильные распирающие боли. Но характер болей совсем изменился. Боли потеряли остроту, но все равно они очень неприятные.

Так! Изменился характер болей. В те дни я огорчилась: одни боли кончились, другие, уже распирающие, возникли.

Я не медик, не могла знать, что распирающие боли в животе это следствие послетравматических спаек. Острые боли зажатых нервов, видимо, заглушали распирающие боли. Итак, корешки нервов, зажатых сломанным тазом, сами проросли в июне 1967 года.

Ложные позывы увеличились. Теперь он уже ночью встает до десяти раз, не меньше! Послетравматические спайки в кишечнике уже активно начали развиваться!

Если бы мой муж был слесарь или шофер, при нем не состоял бы Е.М.Лившиц, тогда этому паразиту поживиться было бы нечем. Слесарь пришел в сознание, стал жаловаться на неотступные боли в животе, на бесконечные ложные позывы в туалет. Медики вспомнили бы о забрюшинной гематоме, по науке, в операционной вскрыли бы живот, и, конечно, разобрались бы в кишечнике. Эта область не состоит из сотни миллиардов микроскопических неизученных клеток. Человек был бы спасен. Но медики подняли несусветный шум на всю планету, имея в виду возвысить свою карьеру. Они все забыли, что у Ландау кроме мозга есть еще и кишечник.

Глава 59

Итак, Крым, начало лета 1967 года. Боли в животе изменили характер. Ходить стали лучше. Но в парке почва под ногами опасная. Библиотека в санатории замечательная, взяла для Дау массу иностранных детективов.

— Дунька, ты вот почитай, а я сбегаю к морю. Только окунусь, и назад. Ты ни в коем случае не ходи без меня. Ковры, ступеньки… я боюсь, что ты упадешь.

— Хорошо, Коруша, только ты поскорей возвращайся. Заплыла, и назад. В мозгу возникли картины: Дау упал, зовет меня. Плыву что есть мочи назад. Судороги ног. Это нервы. Плыву стоя, плыву руками, еле добралась до берега. Прибежала в палату. Он лежит читает.

— Коруша, а я уже решил, если ты опоздаешь, хотел произнести тебе торжественную речь!

— И ты уже заготовил эту речь?

— Конечно.

— Ну говори.

Я в изнеможении опустилась в кресло, нет, так к морю бегать невозможно. Сердце хочет выскочить! — Коруша, если тебе надоело со мной возиться, ты сейчас имеешь полное право бросить меня. Я обещал тебя сделать счастливой, а сам уселся тебе на шею.

— Зайка, прекрати говорить глупости. Если бы заболела я, ты бы бросил меня?

— Ну что ты, конечно, нет.

— Ну тогда хватит говорить на эту тему. Даунька, мне очень жаль, что тебе здесь море недоступно. Чтобы добраться к морю, нужно преодолеть около ста ступенек, плюс лифт. Я решила перевести тебя в Алушту. Там есть филиал этого санатория, пляж там — ровный, не каменистый, рядом с санаторием, без единой ступеньки к морю.

Как-то, гуляя в парке, мы с Дау присели отдохнуть на скамейку. Подошла хрупкая аккуратная старушка. Обратилась к нам:

— Скажите, пожалуйста, здесь не проходил Сергей Степанович?

— А мы не знаем Сергея Степановича.

Она присела рядом с нами.

— Как же так, отдыхаете у него в санатории и не знаете нашего Сергея Степановича? А мы, все окрестные колхозники, знаем Сергея Степановича и все идем к нему с нуждой. Вот мне прописали в районной больнице лекарство, а в аптеке его нет. Пришла к Сергею Степановичу, он написал бумажку в свою аптеку, я пошла лекарство есть, а денег не хватило. У меня рубль, а лекарство стоит три рубля. Вот опять к нему. Он даст, он хороший, он добрый человек!

— Бабушка, возьмите, пожалуйста, трешку на лекарство. Очень приятно слышать о хороших, добрых людях.

Вспомнив этот рассказ старушки о сердечной доброте директора нашего санатория, я пошла к нему с просьбой перевести нас в Алушту, где ровная площадь и удобный пляж. Сергей Степанович, выслушав меня, моментально согласился.

— Завтра утром вас на машине перевезут в Алушту.

— Сергей Степанович, скажите, пожалуйста, в Алуште на пляже вашего филиала есть водные велосипеды.

— Нет, там водных велосипедов нет.

Помня старушку, я решилась попросить:

— Сергей Степанович, а нельзя ли один велосипед перебросить в Алушту не на пляж, а в парке возле санатория поставить. Мужу очень полезно вертеть педали ногами. Ему все это ортопеды прописывали.

— Ну задали вы мне задачу. У нас на пляж в «Ореанде» на машине не подъедешь.

— Да, наверное, это невозможно. Там кругом скалы. — Обещать не могу. Посмотрю, возможно ли это. Когда мы на следующий день приехали в Алушту, водный велосипед стоял в парке, возле санатория. Вот какие бывают добрые люди!

Этот филиал был райским уголком. Дворец выстроил в стародавние времена купец Елисеев у самого моря. Рядом пляж. Теперь в 7 часов утра Дау был уже на пляже. С 7 до 8 утра солнечные ванны и море.

— Даунька, можно я заплыву, вот на твоих глазах? Ты меня не зови. Я хочу доплыть только до холодного течения и сразу вернусь назад.

— Ну хорошо, Коруша, плыви.

Только я отплыла, душераздирающий крик на весь пляж, на все море. "Ко-ру-ша!" Плыву назад, спешу, глотаю воду, боюсь, на нервной почве схватят судороги. Нет, плавать мне нельзя.