Кровные братья (СИ) - Черников Константин

- Я думаю, что с вами будет всё в порядке, - не очень уверенно проговорил Севолод, - Бурмидор дал слово….

- Он дал слово, скажите, на милость! – засмеялась Радослава, - Да разве же ему можно верить?

- Не в его интересах ссориться с нами. Мы ему нужны.

- Это он нужен тебе, братец, чтобы престол твой качающийся сберегать, это не в твоих интересах с ним ссориться. Вот только о чём ты печёшься. Уверена, что ни Яррила, ни Ратимир на твоём месте так с нами не поступили бы.

- Они не были на моём месте! – взорвался князь, вскакивая с места, лицо его раскраснелось, - Ещё не известно, как бы они поступили. А мне, как Кагану, наперёд о державе думать надобно, об её интересах радеть.

- Это заметно. Радение твоё привело к засилию чужеземцев в Святограде. Отец, наверное, сейчас в гробу перевернулся. Ему и в страшном сне такое не привиделось бы, чтоб инозем в столице всем заправляли.

- Замолчи, женщина! Не твоего ума дела! – рявкнул Каган, окончательно потеряв самообладание, - Не лезь в дела, кои тебя не касаются.

- Да где уж нам, светлый государь! – презрительно передёрнула плечами Радослава, - Нам дальше своего шитья разуменье иметь не полагается.

- Вот именно! Хорошо, что ты об этом вспомнила. Ты поступишь, так как я велю – поедешь в Полаву и будешь там любезна с королём Бурмидором, ради спокойствия нашей державы. На то моя воля. Ясно тебе?

- Ни за что! Вот мой ответ, - вскричала княжна, - А коли ты захочешь силой меня принудить, то я руки на себя наложу, но не стану наложницей этой старой жабы, ради твоих интересов. Ясно тебе?

Княжна встала и решительно направилась в свои покои. Севолод успел лишь крикнуть вслед:

- Ты будешь гостьей, а не наложницей!

- Это ты так думаешь. А я знаю, как будет на самом деле. Наложу на себя руки, так и знай!

С этими словами она вышла, громко хлопнув дверью.

** * * *

Вечерело, на улицах города повсюду зажигали факелы. К ночи заметно уже холодало. Великая Каганша Анна, кутаясь в шерстяную шаль и держа перед собой большую свечу на широкой керамической подставке, шла по тёмным коридорам огромного сенника. Пройдя по замысловатому маршруту переходов, она остановилась у дверей, ведущих в покои княжны Радославы и её сестёр.

Тихо постучав, она вошла в комнату. Радослава, простоволосая, в одной исподней рубахе молилась перед образом Светлого Духа в переднем углу.

- Дозволь войти, сестрица? – мягко произнесла Каганша.

- К чему тебе моё дозволение, - холодно отвечала княжна, не оборачиваясь, - Вы со своим мужем здесь хозяева, что хотите, то и творите.

- Оставь эти речи. Я хотела поговорить с тобой.

- О чем же?

- О нашей женской доле.

Княжна повернулась. При неясном свете свечи было видно её осунувшееся заплаканное лицо.

- Что ты можешь знать о моей женской доле? – горестно проговорила она, - Когда тот, кто должен стать мне заместо отца надёжным заступником, толкает меня на бесчестье и поругание. Но, ничего - я этого не допущу.

- Наложить на себя руки - есть смертный грех, - тихо сказала Анна.

- Потому то я и молилась Светлому Духу. Он милостив и справедлив. Он всё поймёт и простит.

- А если нет? Сие ведь заранее не известно. Дорога в Ирийский сад твоей душе будет навсегда заказана.

- Пусть так, - упрямо тряхнула головой княжна, - Тогда я с этим своим грехом сойду в Тёмную Навь и роптать не стану. Всё одно - это лучше, чем бесчестье. Я всё стерплю.

- Ты – да. А готовы ли к этому твои младшие сестрицы и братишка?

Княжна вскинула голову. Пышные, вьющиеся волосы, давний предмет восторга полавского короля, щедро рассыпались по её плечам:

- О чём ты, Анна?

- Ты накличешь и на них большую беду, - вкрадчиво проговорила Каганша, доверительно беря княжну за руку, - Разве ты этого не понимаешь?

- Какую же беду? – Радослава начинала догадываться куда клонит её золовка, но не хотела в это верить.

- Да ты и сама об том ведаешь, сестрица. Я хорошо знаю своего отца. Поверь, если ты ему откажешь, а тем паче, наложишь на себя руки, он сгоряча сполна отыграется на тех, кого ты любишь. Не известно, что он с ними сделает, на какие страдания обречёт. Он же давно не в себе, только признать этого никто не смеет. Зачем им такая доля?

- Он не посмеет, - похолодела Радослава.

- Ещё как посмеет – поверь мне. А то ты сама не ведаешь? Ты же ведь любишь своих сестёр и не допустишь, чтобы они страдали. Да и не только они, вся Склавиния может пострадать. Отец уже давно хочет запустить сюда свои загребущие руки. Кто его знает, каких дров он здесь с досады наломает.

- Что же делать? – в отчаянии княжна заломила руки, из её глаз снова потекли слёзы.

- Есть только один выход, - спокойно увещевала Каганша, - Окрути старого хрыча! Он без ума от тебя. Это будет не сложно. Даже и стараться не придётся. Просто не отталкивай его и всё.

- Как ты можешь такое говорить? Мне и представить тошно.

- Такова наша женская доля, сестрица, - ласково ворковала княгиня, - От этого не уйти. Это наше бабское проклятие. Но в этом же и наша сила. Ослеплённым вожделением стариком легко управлять. Подчини его своей воле. Сделай из него послушного агнца. В этом будет благо и для твоей семьи, и для всей державы….

- И это будет моим большим позором и большой жертвой, - грустно закончила за неё Радослава.

- Возможно и так, - согласилась Анна, - Но твоя жертва хотя бы не будет напрасной. Да и смертного греха самоубийства на душу брать не придётся. А наложив на себя руки чего ты добьёшься?

- Я спасу свою честь! – гордо выпрямилась княжна и глаза её сверкнули.

- Верно, но какой ценой? Ведь все имеет свою цену. И спасение чести, к сожалению, тоже. В данном случае это будут страдания твоих близких, да и всей Склавинии. Ты готова заплатить такую цену?

Радослава промолчала, опустив голову. Каганша буквально чувствовала, как в душе девушки идёт борьба между долгом и честью. Выдержав небольшую паузу, Анна продолжала:

- Подумай хорошенько о том, что твоё бесчестье спасёт твою семью. Вернее, то, что от неё ещё осталось. Уже сколько твоих братьев отошли в мир иной. И хотя, твоя жертва их не вернёт, но предотвратит новые. Ты же не захочешь, чтобы за ними последовали и твои сёстры с меньшим братишкой.

- Это просто невозможно! – воскликнула девушка.

- Всё возможно в этом мире, давно погрязшем в грехе. Так уж он устроен, - хладнокровно заметила Каганша, - Правители этого мира никогда ни перед чем не останавливались в борьбе за власть. СИЛА ВЛАСТИ мощнее и притягательнее всего на свете.

- Будь она проклята, эта власть!

- Криком и проклятьями тут делу не поможешь, как и слезами, - вздохнула Анна, заботливо смахивая краем своей шали слёзы с лица княжны, - Мы хоть и слабые женщины, но у нас есть своя сила и своё оружие. И его надо использовать. Иногда оно даже сильнее меча оказывается. Хоть и тошно, зато эффективно.

- Если я соглашусь, то у меня, наверное, никогда не будет своей семьи и детей, - печально проговорила Радослава, - Кто захочет взять падшую?

- Вовсе не обязательно – оживилась княгиня, - В мире полно достойных людей, не страдающих излишней щепетильностью. Всё дело в политике. А ты – великая княжна Святограда. Желающие найдутся. Можешь не сомневаться.

- Да. Наверное, найдутся из жалости или корысти. Но это всё будет лишь политика, а не любовь.

- Увы, дорогая, тут я утешить тебя не смогу. К сожалению, нам Судьбой не положена такая роскошь, как любовь. Приходится довольствоваться лишь мужем и наследниками. Хорошо если хоть муж достойный попадётся.

- Значит ты никогда не любила Севолода? – спросила княжна.

- Не знаю… может быть, - замялась Каганша, вопрос явно застал её врасплох, - Но я почитаю своего мужа и люблю своих детей.

- Не сомневаюсь.

- Но речь сейчас не обо мне, а о тебе.

Радослава прошлась по комнате. Она немного успокоилась и теперь размышляла о своём положении. После разговора с Анной оно ей уже не казалось таким безысходным. Каганша тонко почувствовала изменение настроения в душе девушки и терпеливо ждала её слова.