Инопланетянин (сборник) - Юрий Тупицын

— Что за беда?

Харви хотел промолчать, но потом нехотя сказал:

— Смерть. Шесть трупов за час с четвертью во главе с баззардом. — Харви помолчал, разглядывая свои большие, сильные рукч. — Если бы вы знали, Джейн, как мне надоели кровь и смерть!

— Надо уходить, — рассудительно сказала Джейн. — Я пойду с вами, Рэй Харви.

— Тогда слушайте. Внимательно! Ошибок быть не должно.

ВОДЫ СТИКСА

Мейседон встал из-за стола и прошелся по кабинету. Пройтись было где: кабинет был неожиданно просторен — площадь его соответствовала генеральским пентагоновским нормам и составляла тридцать квадратных метров. Но обставлен он был очень просто, без генеральской роскоши. Вся мебель металлическая, из алюминиевого сплава. Письменный стол, приставной столик с электролампой и телефонами, сейф, шкаф и стеллажи для книг и документов, кресла и стулья. У дальней стены за прозрачной отгородкой — еще один стол и стул возле него; это место для посетителей, которым предстоит, не выходя из кабинета, в той или иной мере познакомиться с программой «Инвазия». Окно в кабинете большое, до самого пола, забранное решеткой из толстых металлических прутьев. Выходило окно во внутренний двор — небольшой сквер с газонами, аллеями для прогулок и скамьями для отдыха. В центре этого внутреннего островка зелени и свежего воздуха небольшой бар.

Мейседон нервничал. Более получаса прошло после объявления тревоги, вернее, после того, как он переступил порог этого кабинета. И ничего! Молчат телефоны. Никаких вестей ни от лейтенанта Армстронга, отправившегося в Фоли-Сквер за документами, ни от лейтенанта Сейрована, который должен доставить сюда Рэя Харви. Когда Мейседон будет видеть там, за стеклянной отгородкой, его крупную фигуру, склонившуюся над столом, на душе будет спокойнее. Зазвонил телефон. Мейседон поспешил к столу, сорвал трубку — он по звуку сигнала понял, что заработал спецаппарат.

— Полковник Мейседон.

— Си-один, баззард, си-один, а не полковник Мейседон, — насмешливо пропела трубка голосом Чарльза Уотсона. — Харви прибыл?

— Си-три, а не Харви, — отпарировал Мейседон. — Нет, не прибыл.

— Жаль. А офицер с оперативными документами?

— Тоже пока не прибыл.

— Жаль-жаль. Послушайте, баззард. — По изменившемуся звуку голоса Мейседон догадался, что Уотсон прикрыл микрофон ладонью — наивная, инстинктивная и зряшная предосторожность доверительного разговора. — Вы поверили в реальность тревоги?

Мейседону стало тревожно. Ему задал этот вопрос фактический руководитель программы в ее техническом аспекте!

— Что вам сказать, Уотсон…

— Правду, одну правду и только правду! — перебила трубка.

— Руку на библию возложить? — пошутил Мейседон. Но Уотсон не принял шутки.

— Да или нет? — жестко переспросил он.

В трубке послышался щелчок, и легкий фон нормально работающего телефона пропал.

— Хэлло! Уотсон, вы слышите меня? Хэлло!

Трубка молчала. А потом безликий женский голос проговорил:

— Авария на линии связи. Об исправлении повреждения вас уведомят.

Мейседон положил телефонную трубку. Постоял неподвижно и вдруг услышал, как бьется его сердце — часто, торопливо, нервно. Происходило что-то непонятное и непредвиденное. Что? Он снова прошелся по кабинету, стараясь привести нервы в порядок. Уотсон что-то хотел сказать ему — это несомненно! Но сначала пожелал убедиться — верит ли Мейседон в реальность тревоги. А надо было говорить сразу, сразу! Уотсона прервали, разъединили, авария на линии связи — стандартный, набивший оскомину, неуклюжий камуфляж. Уотсону помешали сказать нечто весьма важное. Но, пожалуй, вопрос вопросов — это не что помешали ему сказать, а кто помешал. Если ЦРУ, ФБР, госдепартамент, Пентагон — полбеды. Но если это сделали силы инвазии, вызвавшие тревогу? Испуг, животный ужас заставил Мейседона стиснуть зубы. Если инвазия — реальность, то, парализуя волю и сопротивление человечества, космические силы в первую очередь обрушатся на программу, которая создана для противодействия.

Мейседон расслышал наконец стук в дверь. Стук был громкий, стучали, наверное, не первый раз.

— Войдите!

Вошел капитан Стенли, заместитель начальника пентагоновской полиции — подтянутый, корректный, с суровым, ничего не выражающим лицом, на котором четко выделялся шрам — след касательного пулевого ранения. Приблизившись к Мейседону, капитан протянул ему опечатанный пакет.

— На ваше имя, сэр. Лично!

Принимая пакет, Мейседон спросил:

— А где же лейтенант Армстронг?

— Он еще не прибыл, сэр. Пакет доставлен солдатом-курьером.

Мейседон кивнул и, проходя к столу, поинтересовался:

— Чем занят сержант Бредли?

Следуя за полковником, капитан пояснил:

— Сержант Бредли отлучился в туалет, сэр. Он постеснялся беспокоить вас по такому пустяку.

— В следующий раз пусть не стесняется, — рассеянно проговорил Мейседон, опускаясь в кресло и разглядывая опечатанный конверт без всяких сопроводительных надписей.

— Вы уверены, что это для меня?

— Уверен, сэр. Извините, но вы не рассмотрели одной детали.

Капитан зашел сбоку, естественным, свободным движением достал из кармана пистолет, приставил к правому виску Мейседона и выстрелил. Голова полковника дернулась от удара крупнокалиберной пули и со стуком упала на стол. Тело Мейседона напряглось, свершило несколько конвульсивных движений и обмякло.

— Господи, прости меня, — прошептал капитан.

Достав большой носовой платок, он тщательно протер пистолет — личный пистолет Мейседона, изъятый из его ординарного служебного кабинета, — наклонился, вложил рукоятку пистолета в безвольно свисавшую правую руку покойника, обжал ее пальцы и отпустил. Пистолет почти без стука упал на палас. Капитан распрямился, созерцая деяние рук своих. Теперь, когда ему уже не нужно было контролировать себя, а дело было сделано, его суровое лицо смялось, сделав капитана похожим на измученного, убитого горем старика. С видимым трудом подойдя к покойнику вплотную, он осторожно вытащил из-под тяжелой головы пакет, с одного угла залитый кровью, смял его в комок. Потом спохватился, расправил, сложил пополам и спрятал в карман. С отвращением посмотрев на свои руки, на которых остались от конверта слабые следы крови, он принялся ожесточенно вытирать их платком, используя в качестве моющего средства собственную слюну. Сунув платок в карман, он судорожно вздохнул.

— Прости меня, Боже! — капитан поцеловал обручальное кольцо. — И ты прости меня, Кэт. Ради тебя я пошел на это!