Война крылатых людей - Пол Андерсон

— Но мы не сможем заставить их воевать с представителями их же расы! — возразила Джей.

Ван Рийн покрутил усы.

— Это еще почему?

— Не знаю… мне кажется… если даже нам это удастся, то это будет безнравственно.

— Гм-м… — он некоторое время разглядывал ее. — Вы, эсперсиане, идеалисты, как я слышал. Ваши предки высадились на планете, чтобы организовать идеалистическую коммуну, и вы продолжаете их дело, несмотря на грубую реальность, да? Ваша миссия помощи этой планете не рассчитана на прибыль. Это ваше стремление приносить добро…

— Это наша межзвездная политика, — согласилась Джей с чувством гордости за свою культуру. — Помогая другим расам, мы получаем взамен их доброе отношение к нам и постепенно убеждаем их взглянуть на окружающий мир иначе, по-нашему. Если у Эсперсы будет много друзей, мы станем сильны, неподвластны чужим влияниям и свободны от необходимости содержать большую армию.

— Из того, что я увидел здесь, можно сделать вывод, что вряд ли вам удастся найти последователей на Т'Келе.

— Да., вы правы… Это настоящие хищники. Но ведь и человек начинал как хищный примат, верно? И т'келанцы несколько тысячелетий назад в этой местности создали высокую земледельческую культуру. Выращивали злаки и корм для мясных животных, которых разводили. Город Бусулонго — реликт этой культуры. Ледяной Век уничтожил 317 культуру почти повсюду, воцарились дикость и варварство. Но если им создать необходимые условия, я уверена, автохтоны возродят свою культуру. У них никогда не было наций в нашем понимании этого слова. У них слабо развиты общественные отношения. Но мы уверены, что они смогут создать цивилизованное общество с помощью заимствованной технологии.

— Из того, что вы мне рассказали, ясно, что эти змеи, сидящие на четвереньках, вовсе не жаждут идти путем, намеченным для них вами.

Джей промолчала, пытаясь представить себе, как змеи могут сидеть на четвереньках, потом кивнула:

— Вероятно. Но я тогда не могу понять, почему старейшины всегда так много помогали нам…

— Наверное, тому есть какое-нибудь объяснение. Ну, что ж, попробуем установить его.

— Ну… может быть., но как…

Ван Рийн погладил ее по голове.

— Оставьте философию мне, девочка, — самоуверенно сказал он. — Вам нужно только готовить еду и оставаться такой же хорошенькой.

Уулобу разжег между тем костер и бросил в огонь глаза убитого им животного. Его мрачная молитва доносилась до них даже сквозь стенки машины. Ван Рийн прищелкнул языком.

— Не очень-то перспективная ситуация, — сказал он.

— Вы, конечно, цивилизуете их, если сумеете. Но предпочел бы, чтобы их копья, бросаемые в нашу машину, не имели наконечников из закаленной стали, — он снова разжег трубку и сел рядом с Джей. — Я хотел бы разобраться в ситуации. Объясните мне. Кое-что я слышал, но не вредно и повториться, — он потрепал ее по колену. — К тому же пока вы будете говорить, я смогу наслаждаться зрелищем ваших губок…

Джей встала, чтобы принести еще одну чашку кофе, потом села подальше от ван Рийна. Она принудила себя говорить спокойно:

— Что ж, начну с того, что это не совсем обычная планета. Необычна она не по физическим параметрам. Я имею в виду, что здесь нет особых отклонений. У звезды-карлика типа «М» на расстоянии в половину астрономической единицы находится планета с массой, на сорок процентов превышающей земную…

— Так много? Вероятно, у нее низкая плотность и в недрах содержится мало металлов.

— Да, звезда очень стара. Она имела слишком мало тяжелых атомов в те времена, когда формировались планеты. Собственная плотность Т'Кела — 4,4. Здесь имеется, конечно, некоторое количество меди и железа. Я уверена, что на таких планетах и жизнь развивается медленнее. Их солнца излучают так мало ультрафиолета, даже в период вспышек, что первым органическим соединениям не хватало энергии для быстрых реакций. Тем не менее жизнь естественно возникла, но в океанах жидкого аммиака.

— Да. В таких случаях она обычно развивается путем фотосинтеза, использующего аммиак и двуокись углерода для образования углеводородов и азота, которым дышат здесь живые существа, — ван Рийн постучал по своему крутому лбу. — Кое-что еще сохранилось в этой старой башке. Но почему эволюция протекает здесь не так, как на Торе?

— Никто не может сказать с уверенностью. Возможно, существуют какие-то катализаторы. В любом случае, даже при таких низких температурах, как здесь, какой-то процент воды остается в океанах, входя составной частью в молекулу гидроокиси аммония. Клетки растений на Торе и на Т'Келе содержат аналог хлорофилла, который выполняет такую же работу — связывает газообразную двуокись углерода и разлагает воду на углерод и свободный водород. Животные обеспечивают противоположный процесс почти так же, как и на Земле. Но вода, которую они высвобождают, остается в их тканях, удерживаемая специальными молекулами. Когда организм погибает и разлагается, его составные части усваиваются растениями. Во всех мирах, подобных этому, вода играет роль азотных органических веществ на планетах земного типа.

— Но свободный кислород, выделяемый растениями, должен разлагать аммиак!

— Да, это медленный процесс, очень медленный, главным образом потому, что твердый аммиак плотнее жидкого. Он опускается на дно озер и океанов, которые защищают его от действия кислорода и воздуха. Конечно, постоянно происходит непрекращающаяся конвекция. Путем ряда последовательных реакций аммиак и кислород образуют азот и воду. Вода замерзает. В результате моря сокращаются в размерах, воздух становится все беднее кислородом, и пустыни расширяются. Так могло произойти и на Торе. Но там установилось определенное равновесие. Появились бактерии, связывающие азот, они-то и остановили наступающую засуху еще много миллионов лет назад. Так мне когда-то объяснили, почему Торе повезло. Она несколько больше Т'Кела. Атмосфера ее плотнее, поэтому сохраняет больше тепла. Парниковый эффект на таких планетах зависит от наличия двуокиси углерода и аммиака. Несколько тысяч лет назад Т’Кел миновал критическую точку. Было потеряно огромное количество аммиака, в результате чего действие парникового эффекта ослабло. Когда температура снизилась, все большее количество аммиака стало замерзать и опускаться на дно океанов и морей, где он оказался хорошо защищен от таяния. Это вызвало катастрофическое изменение климата, температура упала так низко, что теперь уже и двуокись углерода сжижается и даже замерзает, по крайней мере, в холодное время года. В атмосфере по-прежнему все еще содержится какое-то количество водяных паров, но их очень мало. Парниковый эффект выражен совсем слабо.