Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X–XI веках - Петр Стефанович

290

Цитирую по древнейшему Пушкинскому списку: ЗСА пространной и сводной редакций, с. 33–34. Ср. в других списках: Там же, с. 58, 85–86.

291

ЗСЛ краткой редакции, с. 21.

292

Горский 1999, с. 189.

293

Там же, с. 189, см. также сноску 210 (с. 217).

294

Пичхадзе 1991, с. 147–148; Алексеев 1999, с. 152 и след.

295

Пичхадзе 1998, с. 47–48.

296

Bláhová 1999, с. 248.

297

Miklosích 1862–1865, с. 177. Правда, Миклошич в этой словарной статье отсылал к слову (передача византийского должностного титула ),  очевидно, подразумевая, что это последнее могло быть первоначальным, а – его видоизменением. Ясно, из чего он исходил: «юс» вполне мог превратиться в «ер», так как с деназализацией носовых звуков, происходившей у большинства славянских народов в Х-XII вв., в Болгарии эти звуки превращались в редуцированные и соответствующим образом передавались на письме. Но так же ясна и проблема такой этимологии: непонятно исчезновение суффикса – аръ, который в грецизмах подобных  был вполне устойчив– ср., например , и т. п. (см. о суффиксе и соответствующих существительных в старославянском языке: Цейтлин 1986, с. 163–168).

298

Славова 2009. Слово daruga известно, в частности, в грамотах монгольских ханов русским князьям XIII–XIV вв. и летописях (в Рогожском летописце упоминается дарига – ПСРЛ, 15, стл. 116).

299

Для объяснения превращения dar(i)ga/daruga в форму / Славовой приходится прибегать к явным натяжкам. Отмечу кстати, что список упоминаний слова, составленный Славовой, далеко не исчерпывающ – так, пример в паримийнике ей остался неизвестным. На мой взгляд, путь, намеченный Миклошичем, правильнее, тем более что в ряде упоминаний слова некоторые списки дают наряду с формами или также вариант именно с юсом: . Только логичнее было бы вести происхождение слова не от указанного Миклошичем  – , а от того греческого слова, от которого произошло само  – то есть от . Это последнее было заимствовано в латинский (drungus) и греческий языки, как считается обычно, из какого-то германского языка (вероятно, готского; ср. современное нем. dringen/ drängen) не позднее IV в. и первоначально обозначало «способ конного строя для атаки кучей» (Кулаковский 1902а,с. 12–14; ср. также: Куликовский 19026, с. 82–85). Правда, недавно была выдвинута мысль, что заимствование произошло из кельтского языка: Rance 2004 (здесь же см. литературу). Так или иначе, в Византии уже с V–VI вв. оно обозначало определённое военное подразделение. Может быть, неслучайно в этой связи, что во всех известных на сегодня упоминаниях слова // оно приводится во множественном числе.

300

О том, что никакой связи между ними не было, лучше всего свидетельствует один случай одновременного употребления обоих слов в одном выражении. В «Мучении св. Климента» слова греческого оригинала славянский переводчик передал следующим образом: (по сербской рукописи XIV в.; цит. по: Славова 2009, с. 7)

301

Это смешение заметно в большинстве случаев фиксации лексемы /, когда тот или иной памятник известен по нескольким спискам. Например, подобная история наблюдается ещё в одном памятнике – толковом переводе Книги пророка Ионы (в так называемых Книгах XII малых пророков). Толковый перевод считается древнеболгарским, выполненным во время расцвета Преславской книжной школы при царе Симеоне. В гл. III, стих 7 мы находим два основных варианта передачи греческого: «от болѣрь его» (в древнейшей болгарской рукописи конца XIV в.: Златанова 1998а, с. 187) либо знакомые уже вариации – «от дрьговъ», «от дреговъ», «от дрѫговъ», «от друговъ» (в русских рукописях конца XV в.: Книги XII малых пророков 1918, с. 74). Последний вариант является несомненной позднейшей правкой (ср. такой вывод публикатора Н. Л. Туницкого: там же, с. III).

302

Благова 1980, с. 120. Ср. также: Благова 1966, с. 77–87.

303

Супрасълски сборник, с. 62

304

Там же, с. 99.

305

Бегунов 1973, с. 352.

306

Именно в этом смысле употребил слово пакость князь Владимир Мономах, наказывая своим детям в «Поучении» (начало XII в.): «не даите пакости дѣяти отрокомъ ни своимъ, ни чюжимъ, ни в селѣх, ни в житѣх» (ПСРЛ, 1, стл. 246)

307

См. классический обзор текстов: Mareš 1970/2000. Ср. с учётом новой литературы, но с теми же принципиальными выводами: Hauptová 1998.

308

Ср., например: Горский 1999, с. 183–184.

309

В историографии существует точка зрения, что «1-е старославянское Житие Вячеслава» было создано позднее – до конца X в. – и что в его основе лежал некий латинский текст. До последнего времени эту точку зрения защищал видный чешский медиевист Д. Тржештик, который обобщил аргументы «скептиков» против раннего и оригинального происхождения 1-го Жития, а также против существования славянского богослужения и сколько-нибудь значительного распространения славянской письменности в древней Чехии (обычно эти вопросы у «скептиков» выступают взаимосвязанными) в работе: Tfeštík 2006. Что касается создания жития, эта аргументация построена, в основном, на доводах ex silentio или фактах, которые не допускают однозначной интерпретации, и в виду целого ряда специальных филологических и лингвистических работ, противоречащих ей, она не представляется убедительной.

310

Отметить следует прежде всего М. Вейнгарта, посвятившего языку 1-го Жития специальное исследование: Weingart 1934.

311

Konzol 1998, с. 115–116.

312

Sborník památek 1929, с. 17. Текст издан Н. И. Серебрянским. Ср.: Житие Вячеслава Чешского 1999, с. 170.

313

Sborník památek 1929, с. 25. Текст издан Н. И. Серебрянским. Ср. так же по другому списку: Сказания о начале Чешского государства 1970, с. 62.

314

Sborník památek 1929, с. 40. Текст издан Й. Вайсом. Чтение «слугами своими» дают все три опубликованных списка этой редакции (однако, известны и другие, неизданные).

315

Цит. по Востоковской редакции, ср. в хорватской: «бивающимь же свещениемь црѣквенимь в всѣхь градѣхъ» (там же, с. 17, 39).

316

Насколько я знаю, в литературе ещё не высказывалась мысль, что речь может идти о празднике освящения церквей, который в католической церкви, а особенно в Германии, празднуется в один день осенью. По-немецки этот праздник называется Kirchweihe (дословно:"церквосвящение"). Высказываю эту мысль как гипотезу, не углубляясь в вопрос, существовал ли этот праздник в Германии в X в. и если да, то в каком виде.

317

Ср. в хорватских списках: «убише же т(а)кое в томь градѣ и Мастину етера частна м(у)жа Вещеславла, проче же гнаше в Прагь» (Sborník památek 1929, с. 18, 41). Этот вариант, сообщающий не просто о бегстве «мужей», а уходе их именно в Прагу, считается более правильным (см.: там же, с. 18, примечание Н. И. Серебрянского).

318

Sborník památek 1929, с. 19; Сказания о начале Чешского государства 1970, с. 64. Учёные, переводившие Востоковскую редакцию на современный русский язык, понимали как социальный термин также «младенцев», которых, согласно житию, «избиша» в Праге после убийства Вячеслава: Сказания о начале Чешского государства 1970, с. 54, 57; Житие Вячеслава Чешского 1999, с. 173. Однако, это явное недоразумение, основанное на ошибочном чтении Востоковской редакции, которая говорит «младенци избиша его», как будто речь идёт о младенцах Вячеслава. Поскольку детей-младенцев у Вячеслава на момент смерти не могло быть, это слово понимается как указание на «слуг» или «отроков» на службе у Вячеслава (с опорой на позднейшее значение слова mládenec в чешском языке «молодой человек, парень»). Впервые так понял текст А. Х. Востоков: «младенцы значит здесь, по-видимому, пажей или отроков княжеских, каковые были и при русских князьях под названием молодых. Слово mladenec имеет сие значение и в нынешнем богемском языке» (Востоков 1865, с. 95, ср. также с. 107). На самом деле, слово младенец употреблено здесь в соответствии с его единственным значением в старославянском языке – «маленький ребёнок» (см.: ССЯ, 2), и имеются в виду дети «мужей» Вячеслава. Об этом прямо говорит редакция хорватских списков: кого-то из «мужей» «избише», кто-то «разбѣгошесе, младенце же издавише». На правильность чтения хорватской редакции в примечании указывал Н. И. Серебрянский (Sborník památek 1929, с. 18). Агиограф вскоре после сообщения об убийствах вспоминает об этих детях, сравнивая их с теми «младенцами», которые были убиты по приказу Ирода при рождении Иисуса (сравнение есть в обеих редакциях: там же, с. 19, 43). Об убийстве детей знатных людей, служивших Вячеславу, говорят латинские жития. Тржештик полагал, что детей убивали, опасаясь кровной мести (Třeštili 1997, с. 433).