Наследство для двоих - Джанет Дейли

– Значит, она моя дочь, верно? – спросил Маккрей прокурорским тоном.

Эбби волчком крутнулась на месте.

– Она моя дочь. Слышишь? Моя!

– Тебе отлично известно, что я имею в виду, черт бы тебя побрал! – Он был зол и нетерпелив. Губы его стали жесткими и тонкими, под кожей бешено ходили желваки. – Я ее отец.

– Ты ей никто. Просто прохожий, который купил ей мороженое. У нее есть только один отец – Доби. Именно его имя значится в ее свидетельстве о рождении.

– Вот, значит, зачем тебе потребовалось выходить за него замуж? Бедняга, должно быть, ни сном ни духом не ведает, как ты обвела его вокруг пальца. Попользовалась, как вещью! А?

Подавив в себе чувство острого стыда, Эбби упрямо пробубнила:

– Моему ребенку нужен был отец. И имя.

– Так ведь был у нее отец! Ах, чтоб тебе… У нее был я! И она могла носить мое имя! – Схватив Эбби за плечи, Маккрей заставил ее посмотреть ему прямо в глаза. – Дура ты, дура… Ты же знала, что я хотел жениться на тебе. Я любил тебя!

– Да только ты мне не нужен был. Вместе со всеми своими обманами и полуправдами… – Удивительно, но горечь прежних обид с прежней силой ожила в ее сердце. Словно все это она пережила только вчера.

– Однако тебе нужен был мой ребенок.

– Мне нужен был мой ребенок! Мой! И больше ничей.

Его пальцы еще сильнее впились ей в плечи.

– Можешь болтать, что хочешь, но факт остается фактом: я ее отец, и уж с этим ты ничего не поделаешь.

– А что это меняет? – зло возразила Эбби. – Каких-нибудь двадцать минут назад ты даже представления не имел, что у тебя есть дочь. И с чего бы это вдруг Иден стала для тебя так много значить? Ведь ты совсем ее не знаешь.

– А чья в этом вина? Или ты и в этом хочешь меня укорить?

– Ты ей не нужен. У нее есть все, что требуется ребенку, и не существует ничего, что бы ты мог дать ей сверх этого. Она счастлива и любима, одета, накормлена. У нее есть дом, семья, близкие, которые любят ее. А ты способен только причинить ей боль, посеять в ее душе смятение. Ты ничего не дашь ей, кроме несчастья.

– Все это – только твои утверждения, Эбби, – оборвал ее Маккрей. – Так говорить и поступать способна только ты. И речь тут не только о том, что было между нами, но и о твоих отношениях с отцом. Все та же проклятая ревность…

– Может, и так. Может, ребенку и в самом деле не нужен отец. А если и нужен, то уж, во всяком случае, не такой, как ты или мой папаша.

– А тебе никогда не приходило в голову, что твой отец мог одинаково любить и тебя, и Рейчел? И не объясняется ли его поведение тем, что он до конца жизни не избавился от чувства вины?

– Да что ты можешь знать об этом! Как можешь защищать его? – Она дернулась назад, пытаясь освободиться от его железной хватки, однако он и не подумал разжать пальцы. Маккрей по-прежнему заставлял ее смотреть прямо ему в лицо.

– Зато я хорошо знаю, что испытал, идя по этому коридору, впервые осознав, что у меня есть дочь. Я шел и думал, что должен был присутствовать при ее рождении, что должен был видеть ее первый шаг, слышать ее первое слово. Я должен был успокаивать ее, когда она плакала. Но меня там не было и быть не могло. И я чувствую себя виноватым за это, хотя не на мне лежит вина. А теперь подумай немного и тогда поймешь, что должен был испытывать твой отец, думая о Рейчел.

– Все совсем не так. – У нее не было желания спорить с ним по поводу вещей, о которых он не имел ни малейшего представления. Тем более что спор этот был затеян им исключительно из эгоистических побуждений. – Он любил ее, а не меня. Все, что доставалось на мою долю, – это остатки его любви. И то лишь потому, что я похожа на нее.

– Но разве не любил он вас одинаково?

– Нет! – выкрикнула Эбби, слишком уставшая от этого разговора, чтобы мыслить здраво. – Двух сразу любить невозможно.

– Но ты же любишь Иден, не так ли?

– Да.

– И свою мать тоже?

– Естественно. – Едва это слово сорвалось с ее уст, Эбби увидела, какую ловушку расставляет ей Маккрей.

– А Бена? – продолжал он. А она только смотрела на него, проклиная себя за то, что вообще согласилась с ним разговаривать. – Ведь любишь, Эбби? Признайся.

Эбби ничего не могла возразить ему. Но ее затянувшееся молчание начинало походить на отступничество от человека, который во всех трудных ситуациях первым приходил ей на помощь. Опустив взгляд на золотую пряжку брючного ремня Маккрея, она неохотно выдавила из себя:

– В какой-то мере.

– Вот видишь, в какой-то мере, – удовлетворенно повторил Маккрей ее слова. – Значит, набирается уже три человека, которых ты любишь. И как же ты объяснишь то, что можешь любить их всех одновременно?

– Это не одно и то же, – попыталась возразить она.

– Верно, не одно и то же. Ты любишь всех троих, но в то же время по-разному. Разве не так?

– Так, – согласилась Эбби.

– Но разве в таком случае не могло быть так, что и твой отец любил тебя и Рейчел одинаково, но в то же время по-разному?

– Вечно ты все вывернешь шиворот-навыворот. – У нее снова перехватило от горечи горло, и она подняла глаза на его лицо, казавшееся в эту минуту беспощадным. – Я знаю одно: она всегда была его любимицей, и он всегда отдавал все лучшее ей.

– Возможно, с его стороны это было своеобразной компенсацией за бесконечные дни разлуки. Ему не так часто приходилось бывать с ней. И, может быть, в короткие часы редких свиданий он стремился вложить всю силу своей любви…

– Что за чушь! Да ты посмотри, сколько денег он дал ей, оставив нас с мамой практически ни с чем! – Теперь она уже не различала лица Маккрея – слезы обиды жгли ей глаза. Ему таки удалось разбередить старые раны, которые так и не затянулись в ее душе до конца за все эти долгие годы.

– Для твоего сведения: он поместил ее наследство в неотчуждаемый фонд, как только она родилась. Эти деньги были отложены задолго до того, как у него начались финансовые неурядицы.

– Откуда такая осведомленность? – с издевкой поинтересовалась Эбби.

– Я сам все выяснил, – коротко ответил Маккрей.

– Почему он в таком случае не сделал того же для меня?

– Вероятно, потому, что ты была его законной наследницей, и он пребывал в полной уверенности, что ты унаследуешь все его состояние. Должно быть, в то время оно значительно превышало средства, отложенные в фонд для Рейчел. И еще возможно – это всего лишь мое предположение – возможно, уже тогда он предвидел, какой злобной сучкой ты со временем станешь, а потому боялся, что если заранее не позаботится о будущем Рейчел, то ты отнимешь у нее все до цента. Точно так же, как отняла у меня ребенка!

– Ты лжешь, лжешь! – В слепой ярости Эбби забарабанила кулаками в его грудь.