Хозяйка лавандовой долины (СИ) - Элен Скор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце концов, его всё же удалось уломать, этому скорее поспособствовал управляющий, такой же древний, как и его хозяин. На наши земли прибыли тридцать соседских сельчан и тут встал вопрос об их размещении. Можно поселить их в Дальнем, там достаточно пустующего жилья, но слишком далеко добираться.
Этот вопрос разрешили сами селяне, заявив, что ночи сейчас тёплые, и им вполне хватит шалашей. Для этого нужны лишь палки и старая мешковина. Вскоре под стенами крепости вырос палаточный городок. Тут же устроили очаг для приготовления пищи, соорудили длинный деревянный стол и поставили лавки.
Но здесь остались преимущественно молодёжь и женщины. Мужчины посильней отправились с Анри копать шахту.
Солдат к этой работе мы не привлекали, им хватало сенокоса и прополки огорода. Да и охранять границы они теперь стали более тщательнее. Банду Витольда поймали, но кто даст гарантию, что кто-то из них не успел укрыться и рыскает сейчас на свободе?
В общем, жизнь в долине кипела. Стоило только солнечным лучам озарить землю, как сборщики выходили на работу. Я сама показала им, как правильно собирать сырьё и что обязательно нужно делать это очень аккуратно, не вырывая растения из земли. А ещё обязательно оставлять небольшие рядочки цветущих растений на семена. Так и шли: три метра в ширину срезали все лиловые головки, затем узкая полоска цветущей лаванды и снова три метра на срезку. За новичками присматривали наши, более опытные сборщики. Одну из женщин мы решили сделать главной, теперь Груня просто не могла успеть работать и на полях и в лаборатории.
Двух девушек из Ближнего я забрала в замок. Рядом с каретным сараем было несколько небольших пустующих помещений, именно тут мы оборудовали наш крохотный свечной заводик, сюда же перенесли цех по ароматизации мыла. Предварительно пришлось взять с работниц магическую клятву о неразглашении, я не хотела никому раскрывать секреты своего производства. Пока это наш единственный способ заработка.
До этого девушки работали сборщицами, Груня охарактеризовала их как ответственных и расторопных работниц. Сами они были очень рады такому повышению и очень старались.
Шарики шипучих гейзеров приходилось пока лепить самой. Слишком сложная рецептура, одна лишняя капля воды — и всё пойдёт насмарку!
Я очень спешила уложиться в отведённые сроки и последнее время почти не спала. Лаванды стали привозить в несколько раз больше, чем прежде, поэтому часть дня я проводила в лаборатории возле перегонного куба, он работал практически круглосуточно. Когда привезли второй, дело пошло ещё быстрее. Но я по-прежнему разрывалась между лабораторией, мыльной и свечной мастерской, а в перерывах лепила гейзерные шарики.
Иногда Анри вылавливал меня и насильно заставлял поесть или относил в кровать. У него дело медленно, но продвигалось. Наши предположения оказались верными, вход в тоннель оказался на склоне возле водопада. Он был тщательно засыпан камнями, но убирать их было всё же легче, чем прорубать новый тоннель.
Кстати, четверо из одиннадцати мужчин, что разбирали завалы, попросили разрешения занять дома в пустующей деревне и перевезти туда сои семьи. Жизнь во владениях барона Фабера была слишком тяжела, если летом ещё как-то сводили концы с концами, то зимой многие голодали. Платить подати своему барону было и вовсе нечем.
Мы были не против, тем более парни рассчитывали, что после открытия прииска смогут работать на добыче кристаллов. Это было нам на руку. Чем меньше людей знают о шахтах, тем лучше.
Вскоре ещё несколько семей выразили желание переехать в долину. Они хотели заработанными у нас деньгами расплатиться с долгами перед прежним хозяином и начать новую жизнь.
Жилья у нас было предостаточно, работы тоже. К тому же я пообещала, что для новичков первый год на моей земле будет без податей.
К концу второй недели мы отправили в столицу несколько ящиков готовой продукции. Мыло, свечи. Мешочки с ароматными бутонами и обещанный ромашково-лавандовый чай. В отдельном сундуке, под замком, ехали гейзерные шарики — самая секретная и надеюсь прибыльная статья нашего дохода. Повезло, что они понравились саму правителю. Для него я изготовила партию с разными ароматами, а в некоторые даже добавила лепестки роз, оборвав для этого два наши розовых куста.
К тому времени как мы отправили товар с почтовым дилижансом, я уже валилась с ног от усталости, работая на износ. Увидев, что я, качаясь на ходу словно привидение, снова направляюсь в лабораторию, Анри отругал меня и уговорил взять выходной.
— Дети уже забыли, как выглядит их мать, — выговаривал он, — да и я тоже! Никуда не денется твоё мыло!
Он прав, я разрывалась, пытаясь везде успеть и всё проконтролировать. Теперь у меня были рабочие руки, но катастрофически не хватало времени! Цветение лаванды уже постепенно сходило на нет. Чуть больше цветущих лиловых кустиков ещё оставалось на северных склонах гор. Я рассчитывала в скором времени перевести часть сборщиков на шалфей, ромашку и мяту, благо у меня теперь было два больших перегонных куба и в скором времени должны были привезти ещё один — малый. Его я собиралась использовать для сырья небольших объёмов, например апельсинового и пихтового масла.
Эти два аромата я хотела использовать для эксклюзивной новогодней коллекции, выпускаемой только к празднику.
Ещё через две недели мы получили из города несколько писем. Марианна писала, что открытие магазина имело огромный успех, потому что королева изъявила желание присутствовать на нём лично. Думаю, это заслуга господина Берга, так он позаботился о своей племяннице. Её Величеству ничего не стоило потратить несколько минут на то, чтобы заглянуть в магазинчик, а для нас это означало огромный успех в торговле.
Марианна приложила к письму газету со статьёй об открытии магазина и просила срочно прислать следующую партию товара, иначе она боялась вскоре остаться с пустыми полками.
Сорель писал, что суд над Витольдом откладывается, его заковали в железные наручни, которые закрывают всю магическую татуировку и держат на цепи. Так же он сообщал, что сумел уладить нашу просьбу, бумаги допросов с упоминаем родства Витольда с Августиной и Аделиной исчезли из дела. Оставалось надеяться, что сам Витольд не упомянет это на предстоящем суде.
Папенька писал, что
