Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

Гамаюн пропустил слова Гордея мимо ушей.

– Вот она, – Антон Анурьевич кинул взгляд на дочь, – больше увлечена движением возрождения ведичества и славянства в целом.

Аглая стоически выдержала взгляд Буй-Тура. Было видно, что она уважает отца и в то же время имеет своё мнение по теме разговора.

– Зато мне небезразлично, что творится на моей земле, – усмехнулся Гордей. – Поэтому я и пытаюсь нейтрализовать Криптосистему в силу своего разумения.

– Криптосистему?

Рядом со столиком возник молодой человек в белых штанах и майке с надписью «Не флуди». Он улыбнулся Аглае и что-то быстро сказал на ухо её отцу.

– Иду, – откликнулся Гамаюн, встал. – Извини, меня ждут. Хотелось бы встретиться по свободе и поговорить обо всех этих… Криптосистемах. Не возражаешь?

– Нет, конечно.

– Завтра тебя устроит, после обеда?

– Вполне.

Антон Анурьевич глянул на дочь:

– Не задерживайся.

Мужчины вышли.

– Строгий у тебя отец, – заметил Буй-Тур задумчиво.

– Хороший, – не менее задумчиво ответила Аглая.

Он посмотрел на неё внимательно, и вдруг до него дошло, что девушка взвешивает поведение отца и пытается понять, какое впечатление произвёл на старшего Гамаюна её новый приятель.

На мгновение Гордею стало стыдно. Разница в возрасте казалась настолько очевидной, что он мог себе позволить в отношении к ней только поучительную беседу. Потом вспыхнуло желание доказать всему миру свою состоятельность и права на другие области бытия, в том числе право на ответные чувства. Аглая явно решала какую-то внутреннюю проблему, возможно даже, он ей нравился, и это предположение наполнило душу Гордея странной надеждой. Он развеселился, мысленно погрозив сам себе пальцем.

– Что это был за парень?

Девушка очнулась, взялась за чашку с чаем.

– Саша Фахрутдинов, ученик папы.

– Футболка у него интересная, с модной надписью.

– А-а, – слабо улыбнулась Аглая, – не флуди? Не мусори, значит. Саша действительно считает, что сетевые жаргонизмы снижают грамотность пользователей.

– Он прав, – пожал плечами Буй-Тур, – хотя сам же использует тот же жаргон.

– Вынужденно. Он очень умный и хорошо знает язык, учится в универе. Книгу пишет про онлайн-сленг. Утверждает, что количество правильно написанных слов перед глазами детей должно преобладать над сленгом, а в Инете этого нет.

– Это уж точно, – согласился Буй-Тур. – Аффтар аццки жжот, да?

Аглая снова улыбнулась.

– Ты ведь спросил про Сашу не для того, чтобы поговорить о его занятиях?

Гордей вознамерился пошутить, что он уже начинает ревновать её ко всем знакомым, но передумал.

– Мне очень хочется продолжить знакомство с твоим отцом.

– Правда? – обрадовалась девушка.

– Мы найдём с ним общий язык.

В ухе проклюнулся голос Влада:

– Командир, за Лукьяневским везде бродят трое мордоворотов в рясах, все в золоте, так вот мы подозреваем, что их трости – замаскированное оружие.

Буй-Тур с трудом заставил себя сосредоточиться на рабочей действительности.

– Где они сейчас?

– В гостинице «Петров двор», вертятся вокруг делегатов конференции, большинство которых также поселилось здесь.

– Понятно, не упускайте их из виду, я скоро приеду.

– Надо идти? – с ноткой огорчения спросила Аглая.

Буй-Тур, уловивший эту нотку и обрадованный ею, развёл руками:

– К сожалению, не все делегаты приехали на форум с мирными целями.

На лицо девушки легла тень.

– Да, я знаю, есть скандалисты и какие-то мышиные личности, шныряющие по углам. Один долго ходил за мной, потом исчез.

– Ты его запомнила? – нахмурился Гордей.

– Он какой-то неуловимый, незаметный, но я запомнила.

– Покажешь. – Он встал.

Аглая поднялась тоже.

– Иди, я сама доберусь.

– У меня ещё есть время, довезу до дома, спокойнее будет.

Они вышли из кафе, сели в подъехавшую «Ауди» Ника.

По дороге к дому Аглаи почти не разговаривали, сидя рядом, касаясь друг друга плечами и коленями и получая от этого удовольствие. Во всяком случае, так считал Буй-Тур. А поскольку девушка не отодвигалась, это было хорошим знаком.

Во дворе дома, где у группы была конспиративная квартира, он вышел первым, подал руку спутнице, провёл её мимо компании веселящейся молодёжи. Прощаясь у двери квартиры на третьем этаже, задержал её руку в своей:

– Увидимся завтра?

– Да, – без колебаний согласилась она.

– Пообедаем вместе?

– Да.

– И поужинаем?

Аглая засмеялась, открыла дверь, перешагнула порог, и только после этого прозвучало третье «да». Дверь закрылась.

Буй-Тур постоял немного, склонив голову к плечу, улыбнулся и заскакал вниз через три-четыре ступеньки, как мальчишка.

Во дворе остановился, ища глазами окна квартиры Аглаи, и не сразу услышал звонок мобильного. Поднёс к уху свой старенький айфон.

– Воевода, завтра выезжай в Москву, – заговорил телефон голосом Родарева. – Жду вечером у себя. Есть срочное задание.

– То есть как в Москву? – удивился Буй-Тур. – А форум?

– Группа останется, нужен ты. Оставляй кого-нибудь за старшего, и утром бегом в аэропорт.

– Что за спешка?

– Гордей Миронович! – Голос князя стал жёстким.

– Слушаюсь, – разочарованно вздохнул Буй-Тур, мысленно прощаясь с девушкой, которая ему понравилась.

Чукотка

Кожухин

Геологи отбирали вертолёт всё чаще, и Мирослав вынужден был пользоваться «подручными средствами»: лодкой охотников, биноклем и собственными глазами, – чтобы не упускать из виду обнаруженный объект, который он назвал «соринкой в глазу великана» или просто Соринкой.

Соринка то пропадала в глубине Опухоли, то поднималась к её поверхности, продолжая дразнить воображение и заставляя Мирослава ломать голову над проблемой – как её достать.

Он не однажды пытался пробить водную плёнку, когда странный объект подплывал к основанию Опухоли и до него, казалось, можно было дотронуться рукой. Но каждый раз, когда геофизик начинал свои манипуляции, Соринка отдалялась и скрывалась в водной толще.

Геологи, заинтересованные поведением тетраэдра, понаблюдали за танцами Соринки, дали несколько советов, которые также не привели к достижению цели, и умыли руки. Опухоль, несмотря на «водянистость», продолжала оставаться неприступной крепостью и хранить свои тайны.

– А что, если устроить направленный взрыв? – предложила как-то Наталья, увлёкшаяся задачей вытаскивания Соринки из недр Опухоли не меньше остальных. – У вас же есть взрывчатка?

– Есть-то есть, – почесал затылок расстроенный Мирослав, – да не про нашу честь. Взрывчатки мало, и Махно не согласится на такой эксперимент.

– Попытка не пытка.

– Ладно, – решил геофизик, – поговорю.

Поговорил, получил отказ.

– Не расстраивайся, – пожалела его лётчица, когда он пожаловался ей на невезение, – что-нибудь придумаем. Как говорил мой инструктор: не получить желаемое – это иногда и есть везение.

– Я же не хочу ничего недозволенного, – скривил губы геофизик. – Соринка наверняка даст ответ на многие вопросы эзотериков. Во всяком случае, я тоже считаю, что она является артефактом древней северной цивилизации. Кстати, ты заметила, как на неё реагируют охотники? Они боятся её как чёрт ладана!

Наталья усмехнулась; разговаривали они, стоя на обрыве скалы и глядя на Опухоль.

– Ещё бы, это только ты такой толстокожий, что не чувствуешь ментального излучения Ключа. На них это излучение действует безотказно.

– Почему это я толстокожий? – обиделся Мирослав. – Мне тоже иногда кажется, что Соринка шевелится, как живая. А иногда – что это чей-то костяной череп. Просто я занят делом.

– Тогда я тебя прощаю.

Кожухин не обратил внимания на иронию собеседницы.

– Был бы у нас мощный импульсный насос, какие стоят на атомных реакторах, качают расплавленный натрий, враз бы вытащили Соринку.

– Каким образом?

– Насос не сильно велик, приставили бы патрубком всоса к Опухоли, дождались появления твоего Ключа и включили. Достаточно одного импульса, чтобы втянуть одним глотком пару кубометров воды вместе с Соринкой.

– Кто нам даст такой насос? – отмахнулась Наталья.

– О то ж.

– В здешних условиях поможет только направленный взрыв.