Моя не понимать - Константин Костинов

На кухне было шумно и весело. Правда, господина Шарля там не было. Зато был Жан.

Он пил одновременно из трех бокалов и еще успевал прихлебывать чай из кружки и таскать куски жареного мяса с тарелки. Выглядел Старик так, как будто не ел дня три.

Как оказалось, так и было. Нюх старого пирата, позвавший Жана в дорогу, не обманул его. Пока дворяне большей частью были в осажденном дворце, а восставший народ окружал тот самый дворец, Жан, изловив по дороге двух представителей местного криминалитета, устроил большой рейд по пустым особнякам.

Драгоценности, статуэтки, столовые приборы, украшения, даже пара дверных ручек – добычу стаскивали в укромное место мешками. Сейчас в том самом укромном месте, по словам Жана, находилось золота больше, чем сена на сеновале, несколько ведер драгоценных камней, а также два трупа подельников, которые, если верить Жану, в последний момент решили, что вся эта куча на два делится лучше, чем на три, но не сумели убедительно доказать это ему.

Димке обрадовались, как будто он не полдня отсутствовал, а больше, чем Старик. Налили вина и снова повернулись к рассказчику. Димка отпил вина и вышел в коридор.

– Добрый вечер. – Навстречу шел господин Шарль, ведя за собой высокую женщину в плаще с низко надвинутым капюшоном.

– Привет. – Димка остановился было, но господин Шарль прошел мимо него. Женщина проследовала за ним.

Яггай пожал было плечами и повернулся уйти, но резко притормозил.

Запах… Знакомый запах.

Димка повернулся и посмотрел в спину женщине.

«Добрый вечер, ваше величество».

Глава 63

Из-под платья предательски торчал хвост.

– Зачем? – спросил Димка в спину господина Шарля.

– Зачем? – обернулся тот. – Я люблю ее.

Господин Шарль с королевой скрылись за поворотом.

«Ты любишь ее, господин Шарль. Любишь, это правда. Но это не вся правда. Ведь ты сам сказал мне не верить никому на слово…»

Неизвестно, как господин Шарль и товарищ Речник обставили побег королевы, наверняка два настолько умных человека сумели сделать все так, что комар носу не подточит. А вот зачем… Нет, господин Шарль, Речник не отдал бы тебе королеву только потому, что ты ее любишь. Это – твой сюрприз для сволочей из Той страны. Они ждут, когда Речник казнит короля и его супругу, чтобы их вторжение было полностью оправданным. А тут – раз! И королевы нет. И где она – неизвестно. А значит, законный преемник короля может появиться в любой момент… Погодите…

Димка припомнил здешние традиции наследования. Жена не имеет права на титул после смерти мужа. Стоп, но тогда комбинация с побегом королевы, да и с ее казнью, теряет смысл. Или… Или убить хотят не ее.

Королева беременна.

Да, это объясняет, зачем ее хотят убить. Одно дело, когда контрреволюция своим лозунгом изберет возвращение короля, который своими методами украшения дорог и улиц уже основательно всех достал, и совсем другое – когда на престол должен взойти сын, ничем не запятнанный и имеющий ореол принца в изгнании. Интересно, здешний народ любит такие сказки?

Да, сюрприз еще тот… Даже если товарищ Речник не справится и чужие войска захватят Эту страну и установят здесь свою власть. Даже в этом случае призрак принца в изгнании будет преследовать их. Одно дело захватить страну, где убиты все законные претенденты на престол, и совсем другое – страну, которая имеет живого правителя. Пусть и малолетнего. Сколько фронтов освобождения и партий реставрации будет создано во имя возвращения принца на трон… Да, сюрприз отличный. Интересно, а что за подарочек приготовил захватчикам товарищ Речник?

Димка осознал, что торчит в коридоре огромной глыбой и беззвучно шевелит губами. Увидь кто со стороны, и все, решат, что у господина Хыгра поехала крыша. Димка тряхнул головой и пошел на кухню слушать байки Старика-Жана. Корабельный повар, черт его побери…

Прошло два дня. Обитатели первого пролетарского, в смысле революционного, музея потихоньку сокращались. Понемногу уходили мастера, нашедшие себе новое жилье и работу. Пока остались только те, кому особо некуда было идти: Димка, господин Шарль с королевой, Флоранс, мастер Арман, Александр со Стариком и Ричардом… Да, пожалуй, и все… Ушел потом и Ричард, который, как оказалось, пиратом не был, а приблудился к братству пиратских кондитеров (или кондитерских пиратов) в результате неисповедимых предсказаний Жана. Ушел в поисках своих родственничков мышан – маг огня.

В городе повсюду рядом с портретами кровавой собаки висели изображения королевы, похожей на саму себя чуть больше, чем на яггая. Хотя с ее-то расой портретное сходство особой роли не играет. Захотят – найдут.

Димка все два дня искал генерала Юбера, то есть просто бесцельно блуждал по улицам.

Продукты дорожали, особенно хлеб, но пока еще не слишком сильно. Может, конечно, для Димки, имевшего в кармане несколько золотых монет, это было и так, но, по крайней мере, распространение блинов по столице говорило о том, что деньги у людей пока еще есть и цены не зашкаливают.

Такое возникало чувство, что блинами торговали повсюду. Сначала к Флоранс приходили представители от трактиров и прочих мест общественного питания с просьбой продать рецептик, потом подключились пираты от кулинарии, и теперь блинами была завалена вся столица.

«Если когда-нибудь я буду писать мемуары, – думал Димка, – так и напишу: первые дни революции были пропитаны для меня запахом блинов».

Блины продавались в трех вариантах: как яггайские лепешки, как революционные лепешки и как революционные лепешки по-яггайски. Димка честно обнюхал их все, но нашел только одну разницу: революционные лепешки по-яггайски были дороже остальных.

На улицах часто попадались розовые колесницы-катафалки. Правильно, после революции всегда найдется, кого похоронить…

В один из дней Димка выбрел на площадь, запруженную народом. На помосте, крайне похожем на тот, который стоял возле дворца во время штурма (таскают они его туда-сюда, что ли?), выступал товарищ Речник.

– Товарищи! – потрясал он кулаком – Революционное отечество в опасности!

Опасность, как ни странно, угрожала не со стороны красных контрреволюционеров, а от нахально вторгшихся на нашу землю захватнических орд. Вообще, товарищ Речник был большим идеалистом и считал, что достаточно отобрать у дворян все их привилегии и потом сказать: «Ребята, давайте жить дружно!» – и те сразу станут лучшими друзьями горожан и начнут работать не покладая рук: кто портным, кто кузнецом… Или хотел убедить других так считать…

– Товарищи, – продолжал Речник, – пора забыть о том, кем мы были! Отбросить господ и сеньоров, остроголовых и тупоголовых! Пора понять, что мы – один народ, и мы должны вместе изгнать противника с нашей земли! Все на оборону Этой страны!