Петр Столыпин. Крестный путь реформатора - Дмитрий Табачник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таковы заветы П. А. Столыпина; они не умрут, они останутся жить в сердцах русских людей. Ужасный выстрел, сразивший усталого и тленного человека, дал бессмертие его заветам, дал им только новую силу.
Не говори он умер; он живет;Пусть жертвенник разбит — огонь еще пылает!»
ПРИЛОЖЕНИЕ
Письмо губернаторам от 20 июня 1906 годаСекретно
циркулярно
гг. губернаторам
Согласно полученным сведениям некоторые члены Государственной думы обращаются иногда к гг. губернаторам, письменно или по телеграфу, с запросами о причинах содержания того или иного лица под стражею, о действиях чинов полиции во время аграрных беспорядков и проч.
Принимая во внимание, что законоположением о Государственной думе членам ее не предоставлено права требовать от местной административной власти каких-либо сведений и разъяснений по действиям, коими, по их мнению, нарушаются существующие законоположения, прошу Ваше Превосходительство, в случае обращения к Вам с запросами по сему предмету членов Государственной думы, не сообщая просимых сведений, в ответных Ваших отзывах уведомлять, что таковые сведения могут быть затребованы лишь в порядке, указанном в статье 58 Учреждения] Государственной] думы.
Подписал: Министр внутренних дел П. Столыпин.
Скрепил: Директор Трусевич.
Письмо председателю Совета министров И. Л. Горемыкину25 июня 1906 года
Глубокоуважаемый Иван Логгинович,
Считаю долгом обратить Ваше внимание на бунт в 7-м кавалерийском полку в Тамбове. Неужели он останется безнаказанным?
Если не будет примерного и сурового наказания, то эти бунты будут заурядными.
Бунт этот тем более непонятен, что его ждали.
Искренне преданный Вам Ваш покорнейший слуга
П. Столыпин.
Письмо министру финансов В. Н. Коковцову30 ноября 1906 года
Глубокоуважаемый Владимир Николаевич,
Письмо Ваше является, вероятно, последствием какой-нибудь моей неловкости или неумелости в личных сношениях. Я теперь в такой тревоге вследствие внезапного весьма опасного поворота в болезни дочери (воспаление в обоих легких), что, быть может, что-нибудь сделал или сказал не так, как следовало бы. Простите меня.
Теперь по существу: раз в такую трудную историческую минуту, когда власть не представляет никакой услады, а все мы стараемся лишь целиком себя использовать, пожертвовать лично собою, только бы вывести Россию из ужасного кризиса, если в такую минуту, перед самою Думою, Вы решаете уйти, то причиною этому, конечно, только я.
Вам известно, что, несмотря на все споры в Совете, все мы твердо уверены, что пока Вы ведаете финансами, для них нет опасности, в этом убеждена и Европа. Благодаря даже этой в Вас уверенности все, вероятно, и просят денег, думая, что Вы сумеете устроить. Вы, таким образом, необходимы и России, и Государю. Для меня это ясно.
Я совсем в другом положении. Никогда я себя не переоценивал, государственного опыта никакого не имел, помимо воли выдвинут событиями и не имею даже достаточно умения, чтобы объединить своих товарищей и сглаживать создающиеся меж ними шероховатости.
При таком положении, конечно, должен уйти я, а не Вы.
Всё это я не премину представить на благоусмотрение Его Величества, но так как до Вашего доклада я, ввиду болезни дочери, не успею побывать в Царском, писать же об этом неудобно, то прошу извинить, если пройдет несколько дней.
Искренне Вам преданный
П. Столыпин.
Письмо Ф. А. Головину21 марта 1907 года
Срочное
Милостивый Государь, Федор Александрович.
Вследствие письма от 16 сего марта, имею честь уведомить, что сообщенный Вами проект новых правил об охранении порядка в помещениях Государственной думы и о допущении в заседания Думы посторонних лиц я затрудняюсь поднести к Высочайшему Его Императорского Величества утверждению по нижеследующим соображениям:
1) Упоминание в ст. 3 о предоставлении особых мест «для тех членов Государственной думы прежнего созыва, присутствие которых в Думе при обсуждении того или иного вопроса председатель Думы признает желательным» едва ли удобно после того, как самая деятельность Государственной думы первого созыва подверглась торжественному осуждению с высоты Престола в качестве явно незакономерной, а значительная часть членов ее привлечена к уголовной ответственности по обвинению в тяжком государственном преступлении; помимо сего, представляется непонятным, почему именно присутствие тех или иных лиц в заседании Думы в качестве посторонних зрителей вообще могло бы признаваться «желательным» или «нежелательным»; если же усматривать в отмеченной части правил указание на возможность какого-либо участия или содействия членов первой Думы в занятиях нынешнего состава последней, то подобное правило стояло бы в явном противоречии с законом, по силе коего состав Государственной думы ограничивается членами, избранными на данное пятилетие.
2) В той же ст. 3 п. б упоминается о местах «для лиц, приглашенных председателем Думы или комиссиями Думы в качестве сведущих лиц». Между тем, из Учреждения Государственной думы отнюдь не вытекает, чтобы в заседания последней или ее отделов и комиссий могли быть приглашаемы какие-либо сведущие лица. По общему началу, усвоенному нашим законодательством, право председателей всякого рода собраний и присутствий приглашать для заслушания объяснений сведущих лиц не предполагается, а должно быть определенно указано в законе. Соответствующие оговорки и содержатся в подлежащих узаконениях, например, в ст. 74 Учреждения Государственного совета, предоставляющей председателям департаментов последнего право приглашать для объяснений сведущих лиц. Посему в тех случаях, когда подобное право не оговорено, как не оговорено оно, например, в Учреждениях Правительствующего Сената и Государственной думы, сведущие лица не могут быть приглашаемы в заседания сих учреждений.
Эти общие соображения находят себе прямое и совершенно ясное подтверждение и в законодательных мотивах, положенных в основание Учреждения Государственной думы. В первоначальном проекте сего Учреждения, внесенном бывшим министром внутренних дел, гофмейстером Булыгиным в Совет министров, на который возложено было изыскание способов к осуществлению высочайших предначертаний, возвещенных в рескрипте 18 февраля 1905 г., имелась статья следующего содержания: «В заседания отделов Государственной думы и комиссий, при них образуемых, могут быть приглашаемы председателями отделов, для представления объяснений, лица, кои знаниями и опытом своим могут быть полезны». Статья эта при обсуждении проекта была, однако, исключена. «Совет министров, — говорится по сему предмету в Высочайше утвержденной мемории последнего, — находил бы осторожным исключить правила о допущении в отделы Думы посторонних лиц для представления объяснений, так как, с одной стороны, при этом легко мог бы извратиться самый характер заседаний отделов Думы, а с другой, в этом едва ли будет настоять надобность и по существу, ввиду наличия в значительном по численности составе Думы лиц, обладавших разносторонними местными и профессиональными познаниями (мемория стр. 14)».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
