Некровиль - Йен Макдональд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это были не звезды. Это были космические обиталища Анпринского народа – восемьсот двадцать шесть сфер диаметром в пятьсот километров каждая, сотворенных из наноуглеродного льда и воды, которые на протяжении срока, вдвое превышающего жизнь Птея, вереницей таились внутри колец газового гиганта Бефиса, словно жемчужное ожерелье, спрятанное от посторонних глаз в бархатном мешочке. Взаимодействие с ними распалось на несколько эпох. Паника: когда на планете под названием Тей осознали, что гравитационные возмущения, от которых мировой океан колышется, словно вода в аквариуме, представляют собой головные ударные волны, порожденные массивными артефактами, сбрасывающими скорость, близкую к световой. Отрицание: когда правительства решили, что ради «общего блага» стоит попытаться скрыть тот факт, что восемьсот с лишним космических аппаратов, по отдельности превосходящих маленькие луны Тея, явились в их солнечную систему, точно иммигранты, и дисциплинированно выстроились на орбите Бефиса. Парламентерство: когда стало очевидно, что Отрицание бесполезно – впрочем, все твердили, что будут действовать с позиции силы, о да, с позиции силы! Для разведки и попытки установления радиосвязи с чужаками направили флот космических зондов, но ответом была невозмутимая, ледяная тишина. Затем, когда не случилось никаких взрывов, никого не испарили, не швырнули в квантовую черную дыру и не применили какую-нибудь другую замысловатую разновидность насилия из выдуманного СМИ арсенала, наступила Увертюра. Отрезвление: когда все поняли, что звездные гости представляли собой облака наноассемблеров, парящие в невесомости над внутренними шарообразными океанами их восьмисот с чем-то обиталищ, и каждый был единым разумом со множеством форм; анприны, в свою очередь, изумились тому, что у архаичных гуманоидов на захолустной планете несколько самостей в одном теле. Точка соприкосновения у них нашлась всего одна, и они хорошо это понимали. Вода. Она текла из их прошлого в будущее, была неотъемлемым элементом среды обитания и способом взаимодействия молекул. За сто двенадцать лет полета с околосветовой скоростью Анпринский народ потратил почти всю воду; шаровидные океаны усохли и превратились в слезы внутри огромных панцирей из нанотехнологически усиленного льда. Затем стартовала эра Переговоров, самая длительная и сложная из фаз контакта. Три года ушло на закладку концептуальных основ: анприны, древний вид великой Клады, долгое время были коллективным разумом, чья изысканная внутренняя иерархия опиралась на уровень самопознания и таланты, и потому они понятия не имели, с кем говорить и кого просить об одолжении в политической системе, где государств и правительств столько же, сколько островов и архипелагов на покрытой водой четвертой планете от звезды.
Ныне эра Переговоров уступила место эре Торговли. Анпринские обиталища потратили последние капли топлива, чтобы сойти с орбиты Бефиса и переместиться вглубь системы. Их пунктом назначения оказался не Тей, а Тейяфай – расположенный ближе к светилу мир, где не было ни клочка суши, только океан стокилометровой глубины, сокрушительная гравитация и бесконечные шторма.
За миллиард лет до того как к этой отдаленной звезде с исследовательскими целями явились корабли-сеятели, гравитационное взаимодействие гигантских планет вынудило самую маленькую из них переместиться ближе к центру. Солнечный ветер сорвал с нее огромную атмосферу и растопил ледяную мантию, превратив в планетарный океан, глубокий и темный, как ночной кошмар. Полмиллиона лет назад народ Кан-Бет-Мерей уловил проблеск этой воды с помощью своих интерферометров, раскинувшихся по родной системе, вдохновился им и наводнил ночное небо солнечными парусами и миганием стартовых лазеров, отправляющих сто тысяч неторопливых сеятелей к новому дому. Кан-Бет-Мерей были ярыми сторонниками распространения жизни, они безоговорочно поддерживали скрытую догму Клады: разум – единственная сила во Вселенной, способная преодолеть физическую гибель пространства-времени.
Если десятки тысяч пакетов с биоматериалом, пролившихся дождем над мировым океаном Тейяфая, и породили жизнь, зондам Тея еще предстояло ее обнаружить. Кан-Бет-Мерей действительно пустили корни, но не на Тейяфае, а на маленькой голубой жемчужине, расположенной еще ближе к солнцу и похожей на слезу, выпавшую из колоссального глаза.
Сто тысяч лет назад Кан-Бет-Мерей вступили в постбиологическую фазу развития разумной жизни и перешли на тот уровень, где больше не могли взаимодействовать с биологической жизнью Тея или даже анпринами.
– Ты уже что-нибудь видишь? – донеслось от румпеля.
«Парус радостного предвкушения» оставил позади пропитанный углеродом цветущий фитопланктон; океан был глубоким, темным и бескрайним. Небо и море сливались друг с другом: звезды и навигационные огни кораблей на горизонте выглядели одинаково.
– Время пришло? – спросил Птей.
– Пять минут назад.
Птей нашел опору на сетке между корпусами катамарана и, вцепившись одной рукой в снасти, встал, чтобы лучше видеть огромное небо. Всякое дитя планеты Тей, чья ось вращения наклонена относительно эклиптики под безумным углом в сорок восемь градусов, росло с осознанием того, что его мир – это шар, который катается вокруг солнца, и что далекие, огромные и медлительные звезды почти не меняют свое положение. Оказалось, они все-таки способны изменяться: Бефис, размытое пятно света над юго-восточным горизонтом, искаженное сиянием восьмисот космических обиталищ размером с луну, вскоре опять должен был превратиться в отчетливую точку, по которой предки прокладывали курс, стремясь к Умножению.
– Надо подождать! – крикнул Птей.
Да, подождать. Анприны уже летели: они включили двигатели и сошли с орбиты почти час назад. Медленный свет их отбытия еще не достиг Тея. Перед внутренним взором мальчика закружились числа – ускорения, векторы, пространство-время, – а потом заняли положенные места и затрепетали, как праздничные знамена. Птею потребовалось много времени, чтобы понять: не каждый способен вот так видеть числа, прикасаться к ним и повелевать ими.
– Я лучше посмотрю футбол, – заявил Кьятай, когда учитель Дэу сообщил о празднике в честь Анпринской миграции, для которого надо было подготовить всем классом особый проект совместно с Благородной обсерваторией Птэу. – Мы все так и пляшем под анпринскую дудочку, но стоит взглянуть со стороны – и получается, что мы на самом деле не знаем, чего хотят эти чужаки. И никто не знает.
– Они не чужаки, – прошипел в ответ Птей. – Ты что, забыл? Чужаков не существует. Мы все просто части одной большой Клады.
– Тихо, мальчики! – прикрикнул учитель Дэу, и оба вытянулись по струнке за своими партами.
– Если мы с анпринами в родстве, – прошептал напоследок
