Звездный Лес - Кевин Андерсон

Слуги поставили хрустальное кресло рядом с неподвижно лежавшим на постели Руса’хом, и Мудрец-Император мог всмотреться в потерянное лицо своего третьего сына. Наместник Хириллки был круглолицым и пухлым, но… нездорово слабым.

Джора’х, старший, всегда был горд и самоуверен, он был мечтателем – непрактичным и наивным. Второй сын, Удру’х, наместник Добро, – жесток и бесконечно предан, хотя сочувствия не ведал. Руса’х, напротив, был избалован и удачлив, не заботился ни о чем, кроме как о еде, наркотиках и всегда доступных ему красотках. Когда гидроги разрушали Хириллку, наместник был ввергнут в пучину беспамятства и не имел воли или ментальной силы выкарабкаться обратно.

– Ты всегда был слишком мягким, Руса’х, бесхребетным. – А может, наместник не выходит из бессознательного состояния просто потому, что не имеет сил столкнуться с грубой реальностью?

Еще в молодости, будучи Первым Наследником, Цирок’х тоже был любвеобилен, но значение для него имели только потомки придворного рода. При этом он едва вспомнил мать Руса’ха. Давая такое многочисленное продолжение своей крови, он лишь производил инструменты для Илдиранской Империи… впрочем, правитель и сам был инструментом.

И Первый Наследник Джора’х теперь наиважнейший инструмент из всех.

О, если бы Мудрецу-Императору было отпущено больше времени! Если бы ситуация не была столь катастрофической!

Он нахмурился, стараясь подавить в себе неуместную слабость, вызванную внезапной острой болью, разрывающей изнутри его голову, будто огромная стая птиц терзала ее. Из Джора’ха следует выбить его наивную добродетельность и поставить перед необходимостью принятия правления. Это жестоко, но иначе нельзя. У Мудреца-Императора не оставалось времени на сочувствие.

Он резко повернулся к Брон’ну:

– Случившееся с Наместником Хириллки – предостережение для всех нас. Наша Империя может позволить себе потерять бесполезного, сластолюбивого наместника… но мой наследник совершенно незаменим для нашего народа. Я не хочу также потерять Первого Наследника.

Правитель приказал казнить обоих врачей – для ровного счета. И концы в воду. Какой ему толк в докторах – в его случае они были бессильны. Слабовольный Руса’х вполне выживет сам… или так и умрет в суб-тизменном сне. Он больше никому не нужен.

– Отнеси меня в «Небесную сферу», Брон’н, – распорядился Мудрец-Император. – После обеда я соберу там двор.

– Вы чувствуете себя достаточно окрепшим, повелитель? – спросил один из медиков.

– Я должен быть сильным всегда! – глаза Цирок’ха сверкнули.

Только после того, как Первый Наследник взойдет на престол, чтобы стать Мудрецом-Императором, все духовные нити тизма перейдут к Джора’ху. Тогда все сложное переплетение планов, решений откроется перед его недоверчивым умом. Джора’ху придется преодолеть огромное сопротивление, но в итоге он постигнет необходимость того, что делали его отец и до него все Мудрецы-Императоры. И тогда Джора’х увидит, что альтернативы нет. Никакой.

102. НИРА

На Добро уже давно – около ста лет – не было такого ужасного периода штормов и пожаров. В течение шести лет Нира наблюдала за суровым климатом этой земли, пользуясь знаниями в области метеорологии, которые она получила, будучи зеленой жрицей-адептом.

Климат планеты оставался мягким на протяжении многих месяцев, с небольшими дождями и спокойными ветрами, но потом облака исчезли, воздух стал сухим, а травы на холмах ссохлись в коричневый трут. Растения, пустившиеся было в рост во время сезона дождей, во множестве погибли, обратившись легковоспламеняющейся подстилкой. Хватило бы и крошечной искорки, чтобы огонь стремительно охватил истлевшую зелень холмов, зловонными клубами дыма коптя низкие небеса.

Пока обрушившийся на Добро огонь поглощал макушки холмов и сокрытые внизу узкие горные долины, обессиленные и черные от сажи рабочие команды развертывались в тонкий фронт, чтобы противостоять пожару. Люди и илдиране пустили в ход все средства, что были в их распоряжении, но пожары только разрастались.

Нира застыла в изнеможении, не чувствуя ни боли, ни усталости – так борьба со стихией истощила ее. Она представляла себе, как земля под ногами, травы, деревья – все вопияло под натиском безжалостного пламени – а Нира не могла ничем помочь. Концом рубящего орудия, напоминавшего лопату, она крушила сухой подлесок, очищая землю.

Приближающийся огонь ревел, как буря, сухая трава трещала, словно под пятой великана. Ветер только поддавал жару, нестерпимо свистело в ушах, искры и пепел летели в лицо. На языке безысходности говорила земля в тот час. Но Нира собрала вокруг себя людей, объясняя, как они могут эффективнее бороться с пламенем. Она знала многих из них, особенно хорошо – тех, кто с оглядкой, но все же верил ее историям о внешних мирах, и все они прислушивались словам Ниры теперь. Огонь был врагом, которого они могли победить только вместе.

Легкие Ниры горели от сажи и дыма. На глаза наворачивались слезы пополам с грязью, бороздили зеленую кожу, еле видневшуюся под защитной маской. Илдиране-надсмотрщики покрикивали на пожарников, заставляя их работать быстрее и с большей отдачей, хотя многие уже падали от духоты и усталости. Но в Нире, неожиданно для нее самой, открылось вдруг второе дыхание.

Летящий корабль сбросил замедлитель пламени и воду на самый уязвимый склон холма, смачивая свежую траву на пути разрушительного пожара. Сверхъестественным усилием пожарные корабли и боевые команды умудрились отстоять одну сторону холмов, заставив побежденный огонь идти кругом баррикад и убираться восвояси, прочь от селекционного лагеря.

А впереди было много невысоких деревьев.

Нира пробилась дальше через густую траву. Ее кожа была сплошь исцарапана, обожжена, вздулась жуткими волдырями. Нира видела искры, прыгавшие от дерева к дереву, словно малиновые бесенята. Пламя избавлялось от сорняков, вздымалось вверх, к островкам сухой травы, оттуда – к спутанному колючему кустарнику, борющемуся за выживание на дне впадин.

В глубине души ее поселился ужас. Добро сам по себе не был красивым миром, хотя во время сезона дождей зелень, скрюченные деревья и даже сорная трава превращались в причудливое напоминание о величественных терокских лесах. Нире было больно смотреть, как пламя поглощает редкие милые растения.

Нира сражалась упорнее остальных, уничтожая тлеющий подлесок, задыхаясь и не чуя под собой земли. Но она отказывалась сдаваться.

На колючие низкорослые деревца с шипением плюнуло огненными искрами. Но илдиран не беспокоил корявый лес. Все заботились только о безопасности города, селекционного лагеря и экспериментальных производств. Илдиране смотрели за тем, чтобы пленники находились на безопасном расстоянии от огня, чтобы огонь не угрожал жизни людей.