Сад принцессы Сульдрун - Джек Холбрук Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через некоторое время Дьюэль спустился с трона и широкими шагами направился по газону к дороге, чтобы полюбоваться на спектакль. Улыбаясь и кивая, он, однако, соблаговолил высказать критические замечания:
– Невозможно отрицать, заметны изобретательность и терпеливая дрессировка – забавное зрелище. Ха! Взгляните на это сальто-мортале! Черный кот отличается выдающимися акробатическими способностями. Тем не менее не следует забывать, что, несмотря на все их достоинства, исполнители относятся к семейству кошачьих. В связи с чем можно было бы поинтересоваться: почему мы не видим танцующих птиц?
– Ваше величество, танцующие птицы находятся в фургоне! – отозвался Карфилиот. – Они слишком драгоценны и редки, чтобы показывать их каждому встречному.
Сумасшедший король Дьюэль надменно поднял голову:
– Таким образом, вы относите царственную особу к числу «встречных», как вы позволили себе выразиться?
– Ни в коем случае, ваше величество! Мы приглашаем вас – и только вас – полюбоваться на невиданный спектакль внутри фургона.
Смилостивившись, Дьюэль прошествовал к задней двери фургона.
– Один момент, ваше величество! – Карфилиот закрыл боковую панель, бесцеремонно сбросив внутрь котов и корзину, после чего вернулся к королю.
– Глинет, Друн! Полезайте внутрь! – приказал он. – Подготовьте птиц к присутствию его величества. А теперь, сир, осталось только подняться по этим ступенькам и зайти внутрь.
Плотно закрыв дверь на засов за спиной короля, Карфилиот вскочил на козлы и погнал лошадей бешеным галопом. Дамы в перьях в замешательстве смотрели вслед; стражники пробежали несколько шагов по дороге, но пышные черно-белые плюмажи затрудняли их передвижение – уныло опустив крылья, они вернулись на газон перед летним дворцом, пытаясь понять: что же, в конце концов, произошло?
Запертый в фургоне, Дьюэль выкрикивал приказы:
– Остановитесь немедленно! Здесь нет никаких птиц! Вы дорого поплатитесь за эти шутки!
Обернувшись, Карфилиот громко ответил королю, продолжая стегать лошадей:
– В свое время мы остановимся, ваше величество! И тогда мы подробно обсудим тот роскошный букет перьев, которым вы соблаговолили украсить мою задницу!
Король Дьюэль замолчал и всю оставшуюся часть дня просидел в углу на скамье; время от времени он беспокойно топорщил перья и тихо кудахтал.
Вечерело. На юге показалась серая гряда низких холмов; вдоль северного горизонта вытянулась языком темная полоса Тантревальского леса. Избы попадались все реже – ландшафт становился диким и печальным.
Перед заходом солнца Карфилиот повернул фургон на луг, к небольшой роще вязов и буков.
Как прежде, герцог распряг лошадей и пустил их пастись на длинной привязи, пока Глинет готовила ужин. Король Дьюэль отказался выходить из фургона, а Друн, еще притворявшийся слепым, присел на ствол упавшего дерева.
Глинет принесла сумасшедшему королю миску супа и хлеб с сыром, после чего села рядом с Друном. Они стали тихо разговаривать.
Друн заметил:
– Карфилиот притворяется, что на тебя не смотрит, а на самом деле не сводит с тебя глаз.
– Друн, не делай ничего безрассудного. Он может нас убить, но это еще не самое худшее, что он может сделать.
Друн процедил сквозь зубы:
– Я не позволю ему тебя тронуть. Только через мой труп.
– Я кое-что придумала, – прошептала Глинет. – Не беспокойся. И не забывай, что ты еще слепой!
Карфилиот поднялся на ноги:
– Друн, ступай в фургон.
– Я хочу остаться с Глинет, – упрямо ответил Друн.
Карфилиот схватил его за руки и, не обращая внимания на пинки, швырнул в фургон, после чего закрыл дверь на засов. Повернувшись к Глинет, герцог сказал:
– Сегодня тебе некуда залезть, деревья слишком далеко.
Глинет отступила на пару шагов. Карфилиот приблизился на три шага. Глинет быстро отошла к двуглавым лошадям и сказала им:
– Друзья! Этот мерзавец гонит вас круглые сутки и хлещет бичом по вашим спинам – вы его видите?
– Конечно видим. Мы смотрим восемью глазами одновременно.
Наклонив голову набок, Карфилиот медленно приближался:
– Глинет! Взгляни на меня!
– Незачем мне на вас смотреть, – отозвалась Глинет. – Уходите, или лошади вас затопчут.
Остановившись, Карфилиот покосился на двуглавых лошадей, на выпученные белки их глаз, на взъерошенные гривы. Растягивая губы, лошади показывали длинные острые клыки, раздвоенные на концах. Одна из лошадей вдруг поднялась на дыбы и выставила в сторону Карфилиота когтистые передние лапы.
Герцог отшатнулся, отошел ближе к фургону и стоял, поглядывая исподлобья на Глинет и на лошадей. Лошади опустили гривы, втянули когти и снова начали щипать траву.
Глинет сделала несколько шагов к фургону. Карфилиот бросился к ней. Глинет остановилась. Лошади подняли головы и угрожающе посмотрели на герцога. Их гривы снова взъерошились. Раздраженно махнув рукой, Карфилиот взобрался на козлы.
Глинет открыла заднюю дверь фургона. Они с Друном устроили постель, и ночью их никто не беспокоил.
Пасмурным утром стал моросить мелкий дождь, временами переходивший в ливень. Фургон проехал через Помпероль в Западный Даот и углубился в Тантревальский лес. Сгорбившись на козлах, мокрый Карфилиот гнал лошадей, в злобном молчании осыпая их спины частыми ударами бича, – черные лошади с пеной у рта мчались через лес. К полудню Карфилиот свернул с дороги на малозаметную просеку, поднимавшуюся по склону каменистого холма, и подъехал к Фароли, восьмиугольной многоэтажной усадьбе чародея Тамурелло.
Три пары невидимых рук выкупали Карфилиота, намылив его с головы до ног пенистым душистым соком канифаса. Кожу его выскребли лопаткой из белого самшита и промыли теплой лавандовой водой – его усталость превратилась в не более чем истомленную апатию. Герцог надел черную блузу с малиновой вышивкой и халат, отливавший темным золотом. Невидимая рука подала бокал гранатового вина – он его выпил, после чего размялся, потягивая красивые холеные ноги, как сонное животное. Некоторое время он стоял, размышляя над тем, как лучше всего вести себя с Тамурелло. Многое зависело от настроения чародея – от того, в каком состоянии, деятельном или праздном, Карфилиот застал владельца усадьбы. На этих настроениях можно было и следовало играть, как музыкант играет на струнах. Наконец герцог покинул свою комнату и присоединился к Тамурелло в центральной гостиной, окруженной со всех восьми сторон высокими стеклянными панелями, позволявшими обозревать сверху лесной покров.
Тамурелло редко появлялся в естественном виде, предпочитая выбирать какое-нибудь из десятков обличий, находившихся в его распоряжении. Карфилиот наблюдал множество его превращений, более или менее обманчивых, но всегда запоминающихся. Сегодня вечером Тамурелло явился в образе старейшины сильванов, в аквамариновой мантии и венце из серебряных полумесяцев, с белоснежной шевелюрой, бледно-серебристой кожей и зелеными глазами. Карфилиот видел его таким раньше, и ему не слишком хотелось приспосабливаться к чрезмерной чувствительности восприятия и деликатной точности формулировок этого воплощения.
