Фантастика-2009 - Л. Макарова

– А почему тебя испугался Кей? – спросила Арина.

– Эмиссары умеют верить. Он бы не прошёл проверку.

Арина замолчала, решая, кивать или смеяться. В этом нет ничего удивительного, откуда клону знать, кто такие эмиссары. Но давать объяснения сейчас времени нет. Наконец девушка улыбнулась.

– Мне понадобится пять минут. Ничему не удивляйся и ничего не бойся. Ты под защитой эмиссара.

– Меня убьют, – обречённо вымолвила Арина, не слыша моих слов.

Для любого гражданина слова «ты под защитой эмиссара» означали бы буквально «Империя взяла тебя под опёку», а значит, ничего страшного уже не случится. Но Тай – не метрополия, где можно вызвать поддержку, и я не начинён боевыми имплантатами. К тому же эмиссар – скромный спецагент точечного назначения, всего-то умело пользующийся редким природным даром.

– Нас так просто не взять, – самоуверенно изрёк я.

Арина отступила на шаг и чуть не поскользнулась на влажном полу. Я придержал её. От девушки исходило неуловимое тепло, к ней хотелось прикасаться и находиться рядом. Мысль, что я мог бы хотеть девушку, оказалась запретной и приятной.

Я отбросил глупые эмоции и закатал рукав на левой руке. Над локтём вспух голографический куб интерфейса.

– Ты красивая, – всё же сказал я, пробираясь сквозь ветви меню.

Арина горько усмехнулась. Только что я сделал незабываемый комплимент клону с запрограммированной внешностью.

– Что случилось? – забеспокоилась девушка.

– Активирую рапид.

Голокуб исчез. В кистях, коленях и предплечьях начало покалывать – углеводное НЗ и химия полились в кровь. Практически сразу начали неметь мышцы гортани.

– Потеряю сознание на полминуты. Не бойся.

– Ты меня спасёшь? – с надеждой спросила девушка.

– Не сомневайся, – прохрипел я и потерял сознание.

Арина ударила меня по щекам. В правом верхнем углу обзора появились часы, а слева – красное сердце, индикатор общего состояния боевой машины, временно занявшей тело эмиссара.

Я открыл глаза. Реальность стала объёмной, звуки – кристально чистыми, а время по консистенции стало напоминать растопленный шоколад.

– С тобой всё в порядке? – спросила девушка.

– Да, – железным голосом ответил я и не узнал себя. – В посёлок обязательно прилетят охранители, что были на катере, но серьёзного оружия у них быть не должно. Так что обойдётся, – огрубевшим голосом выдавил я. Говорить стало сложно – сведённые судорогой горловые мышцы превратились в толстенные канаты.

Я попытался скривить улыбку, но мышцы лица стали каменными.

– Что у тебя с руками? – дрожащим голосом спросила Арина.

Я поглядел на посеревшие пальцы. Подкожные одноразовые капсулы выплюнули бронегель – через две минуты от кожи станут отскакивать арбалетные болты, а через четыре рука сможет выдержать импульс бластера. Как только кожа с бронегелем подвергается деформации, лик направляет в эту точку энергию аккумулятора. Поверхность становится жёсткой и невосприимчивой к тепловым и физическим ударам.

Я жестом указал девушке лечь на сырой грязный пол и набросал на неё коробки. Издалека инфракрасный сканер может и не заметить.

– Возвращайся, – попросила клонированная девушка, и у меня синхронно с её нежным голосом вскипела кровь. Позвоночник будто прошила молния, и я выгнулся точно в экстазе. Завершилась последняя стадия трансформации. Мой организм теперь был готов проламывать стены, проходить по кипящему металлу и полчаса держаться в открытом космосе.

Я распахнул дверь и ступил на дорогу. С каждым шагом мышцы превращались в гибкие жгуты, отзывались мгновенно и точно. У здания виртклуба успело собраться двадцать три человека, мужчин и женщин почти поровну. Поравнявшись, я активировал паспорт и поднял руку, привлекая внимание:

– Я эмиссар. Для вашей же безопасности требую покинуть место происшествия. Произошёл неприятный инцидент. Следственная группа Империи пребудет на Тай через стандартные сутки.

Официальный тон должен был охладить фермеров, а сообщение о скором визите взвода – на корню погубить желание любопытствовать.

– Но там охранители. Пострадали, – вымолвил мужчина в исцарапанной кожаной куртке. На его голове сидела кепка из металлизированного каучука, которую присылали в гуманитарных комплектах.

– Они атаковали меня. Это были повстанцы, – чётко сказал я. Голос слушался, как у певца. Безупречные с нотой металла интонации давались без усилий. – Возвращайтесь в свои дома.

Люди начали расходиться, стараясь не оглядываться. Женщины поджимали губы. Они не понимали, как можно бояться человека с серым, будто камень, лицом. Но по неловким движениям и бегающим глазам мужчин я понимал, что они явственно ощущали смертельную угрозу. Неудивительно – результат действия рапида и в армии-то видели единицы.

Я вошёл в виртклуб, охранители со снятыми шлемами лежали в углу. Костюмы должны были автоматически вколоть гиперкаин и подать на катер сигнал SOS. Я во всех подробностях видел запёкшуюся кровь и застрявшие в коже кусочки стекла. Я прилепил к вискам раненых чипы корректоров, взял безвольные тела Гая и Кея за шиворот и потащил на улицу. Когда я свалил рядом Такеши, со стороны гор раздался шум, будто сходила лавина. Замерших вдалеке фермеров смыло, но я чувствовал на себе любопытные взгляды из окон бара и домов.

Я встал лицом к горной цепи и включил шпагу. Мне не хотелось убивать, но выхода снова не было.

Починили-таки. Отрадно знать, что я угадал с рапидом. Катер, заваливаясь то на один бок, то на другой, шёл на антигравах над снежными пиками. Овальный серый корпус, шесть бездействующих на планете реактивных сопел и тонированный колпак кабины на тупом носу. Я облегчённо вздохнул. Колониям не полагаются катера с вооружением, но от Тая, как я выяснил, можно ожидать чего угодно. Эту планету обязательно внесут в реестр требующих коррекции, и всё ещё обойдётся малой кровью, если сюда направят обычный десант с психологами-корректорами.

Катер, конечно, мог жахнуть соплами, но для этого пришлось бы зависнуть надо мной секунды на три. К тому же я рассчитывал, что повстанцы вряд ли соберутся жечь напарников. Корабль летел как гигантский эйрборд, неуклюже маневрируя между домами и плантациями. В голове раздался голос начальника охранителей:

– Эмиссар Алекс Иванов, дезактивируйте оружие и поднимите руки к голове.

– Хер вам, – плюнул я в эфир по-славянски и запретил входящие передачи. Язык, осатаневший от латинского, на котором пришлось общаться ещё и на Калисто, стал едким. По спине пробежали мурашки – я не узнал себя. С чего мне становиться таким нервным?