Рождение легиона - Gedzerath

– «Ахххххх…» – изо рта тела раздался едва слышный выдох, стоило лишь мне положить копыта на грудную клетку, и уже через мгновение, почерневшая плоть, больше не скрепляемая магическими узами, начала стремительно распадаться, жирными, блестящими чешуйками сползая с почерневших костей. Уже через минуту, у наших ног лежал черный, скрученный скелет пони, распяливший узкие косточки широких мышиных крыльев. Убрав испачканные в саже копыта, я вновь поглядела на Графита.

– «Увы, теперь, единственное, что мы можем сделать – это достойно его похоронить».

Открыв глаза, я долго лежала неподвижно, глядя в резной потолок своей комнаты, украшенный искусной резьбой. Кровать рядом со мной была пуста, но зарывшись носом в потрепанные подушки, я ощутила слабый запах любимого, хранимый измятой хлопковой тканью. Перекатившись на бок, я перевела глаза на узкую полоску рассвета, алеющего над домами Надиры, словно далекий огонь.

«Огонь…».

Огонь полыхал ярко и победно, взмывая огненными языками над пустырем, словно тщась лизнуть само небо. Сложенные решеткой изогнутые, чахлые стволы местных деревьев с трудом бы дали нужный нам костер, но принесенный слугами Угмара верблюжий горюч-камень, похожий на бурые, жирно блестевшие куски каменного угля, дал нужное количество жара и вскоре, отсвечивающие синеватым языки пламени заплясали над тремя телами, сложенными поверх погребального костра. Шеренги легионеров выстроились на пустыре, вокруг костра, чтобы проводить в последний путь трех наших собратьев, прах которых должен был упокоиться на их далекой родине, на Эквестрийской земле. Мы не делали различия между пегасами и единорожкой, и вскоре, ревущее пламя поглотило обернутые в шелк тела, выстреливая икрами в темнеющее над нами небо. Негромко переговариваясь, легионеры глядели на эти искры, быстро гаснущие в прохладной ночной вышине, и время от времени, не выдерживая, тихо покидали строй.

Сухое дерево горело недолго. Уже через час помощники из верблюдов Угмара откатили пышущие жаром горюч-камни, освобождая место для небольшого кургана углей, в котором лежали черные, потрескавшиеся кости – все, что осталось от погибших бойцов.

– «Почему страдают невинные? Почему мы стоим с вами живые, в то время как трое наших собратьев покоятся тут, среди пепла и золы?».

Подойдя к остаткам костра, я поколебалась – а затем шагнула на хрусткие угольки, злобно стрельнувшие яркими искрами, завладевая вниманием всех, как один, повернувшихся ко мне легионеров. На глазах множества пони блестели яркие слезы, и я почувствовала, что должна была сказать хотя бы что-то, что могло бы их не приободрить – но примирить с неизбежной потерей.

– «И я отвечу вам – именно потому. Мы дышим – потому что они дали нам шанс жить. Мы живем – потому что они встали впереди нас, прикрыв нас от смерти своими телами и до конца выполнив свой долг. Хотя бы на мгновение, хотя бы на миг – но этот миг решил все. Они выбрали смерть – чтобы мы с вами могли жить».

Слегка покачиваясь, я поднималась по шуршащим углям, пока не встала на вершину погребального костра. Поставив ноги на обуглившийся, но не сгоревший до конца щит, я чувствовала, как нагреваются на мне стальные накопытники, но не могла заставить себя уйти с этой крады, не сказав того, что должна была произнести.

– «Мы предаем эти тела огню с печальным сердцем, и будем помнить каждого, кто пал в наших рядах. Мы никогда не должны забывать их жертву, и вечно помнить одно – как каждое семя сулит рождение цветка, так и каждая смерть сулит новую жизнь. Новое начало».

Закончив речь, я махнула опаленной ногой, распуская стоявших передо мной легионеров – и спрыгнув вниз, подхватила тяжелый молоток. Это была тяжелая обязанность, но будь я проклята, если бы позволила себе переложить ее на чью-то спину! Сглотнув тяжелый комок, я осторожно сгребла на щит потрескавшиеся кости – и принялась мерно поднимать и опускать молот. Сажа и зола першили в горле, забиваясь в нос и рот, но я продолжала долбить по рассыпающимся от моих ударов костям, смаргивая солоноватые слезы, чертившие светлые дорожки на моих покрытых копотью щеках. Вскоре, все было кончено.

Намахавшись тяжелым молотком, я попыталась было поднять трещащий щит, но покачнулась и едва не навернулась носом в шипящие угли, если бы не множество копыт, со всех сторон протянувшихся к моей перепачканной фигурке. Подняв глаза, я увидела окруживших меня легионеров, так и не ушедших с места печального обряда. Хай, Стоун, Сильверхуф, и даже Черри, тяжело опиравшаяся о бок поддерживающей ее Минти – они все были здесь, так же, как и многие другие пони из всех контуберний моей кентурии. Некоторые из них тихо кивали, благодаря меня за хорошую речь, проходя мимо небольших медных сосудов, в которые складывались останки наших кремированных товарищей. Легкие, почти невесомые урны были теплы, словно хранили в себе частичку души почивших пони, но мне почему-то казалось, что они жгут мою спину словно огонь.

Однако, как оказалось, все самое тяжелое было у меня впереди.

– «Могу я задать тебе вопрос… Командир?» – поднявшись с места, мрачно сверкнул глазами Буши Тэйл, не обращая внимания на предупреждающе подавшегося к нему опциона – «Кто этот твой жеребец, а? Он раскидал нас, словно стаю щенят, хотя я один на один сходился с двумя грифонами, и оставался практически цел! Он страж, но можем ли мы ему доверять, вот в чем вопрос! Сегодня он с нами, а завтра… Ты заметила, что он оставил погребение своих подчиненных на нас, словно это мы должны были заботиться о его погибших?».

Это был еще не бунт, но собравшиеся в моей комнате офицеры кентурии явно были подавлены, и словно маленькие дети, осознавшие, что вокруг них лежит огромный, враждебный им мир, они льнули к своему командиру, пытаясь обрести хоть немного уверенности в себе, в правильности своих действий и может быть – и в завтрашнем дне. Я не винила их за это – каждый может поддаться слабости, а для жителей доброй, спокойной Эквестрии гибель собратьев наверняка должна была стать нелегким испытанием. Однако неуверенность зачастую рождает нервозность, влекущую за собой агрессию, а на ком же ее можно выместить, как не на родном, любимом командире? Однако я не собиралась отпускать вожжи, и делать из себя кобылку для битья…

– «Я позабочусь о каждом своем соплеменнике в этом проклятом краю, если в том возникнет нужда, декан. А что же до самого Графита, то ты можешь задать этот вопрос лично ему, а не наезжать на маленькую и глупую кобылку, которой ты за глаза считаешь своего командира» – сверкнула глазами я, поднимаясь и в упор глядя на строптивого подчиненного – «Может, мне лично организовать вашу встречу? Хотя учти – те, кого укусил страж, сами становятся стражами. БУУУУ!».