Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие - Лев Самуилович Клейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дягилев нанял слугой юного и смазливого итальянского пекаря Беппо Потетти, по дягилевской же характеристике, «веселого мерзавца». Ходили слухи, что это событие было ознаменовано оргиями, но это недостоверно: у пекаря оказалась жена, которая вскоре тоже появилась, и ее устроили в гардероб труппы. Беппо заменил Василия на долгие годы, а Василий занял должность в труппе.
Портрет Леонида Мясина. Л. Бакст. 1914 г.
На место же Нижинского в Москве быстро нашелся изумительно красивый 18-летний танцовщик Леонид Мясин. Этот красавец подумывал уж было оставить танец и играть Ромео в Малом театре, когда Дягилев вызвал его в «Метрополь», появился перед ним в халате и предложил в балете роль Иосифа Прекрасного. Ответ просил дать назавтра. Друзья, вероятно, предупредили Мясина, что собой представляет Дягилев и какие сложности сопряжены для молодого человека с предложением Дягилева. Мясин твердо решил отказаться, но, придя, сказал: «Да» и на следующий день уехал в Петербург, а оттуда в Париж (Massine 1968). Фокину Дягилев сказал: Будем создавать нового Нижинского.
А Нижинский попытался сам организовать труппу и выступать с ней, но способностями импресарио он обладал в еще меньшей мере, чем способностями хореографа, и его постиг полный провал. Затем супруги выехали в Венгрию к родителям Ромолы, а началась Первая мировая война, и они оказались на территории вражеского государства. После долгих мытарств и ссор с родителями они получили помощь все-таки от Дягилева. Он готовил турне по Америке и решил забыть обиды и вернуть Нижинского. С помощью связей при дворах ему удалось вытащить Нижинских в нейтральное государство — Америку.
Но американцы решили сделать Нижинского руководителем гастролей. Дягилев не возражал и с частью труппы уехал в Европу.
Турне Нижинского также обернулось провалом и колоссальными тяготами для него. Он конфликтовал с труппой. Оттуда он прибыл к Дягилеву в Испанию, но и там его ждали конфликты. Дягилев заставлял его выполнять договоренность и танцевать. Психические напряжения способствовали проявлению его наследственной психической болезни. Супруги уехали в Швейцарию, где болезнь охватила его и сделала жизнь Ромолы с ним сплошным мучением. Ромола покорно и мужественно несла свой крест. Это все затянулось на 33 года.
Эта история показала важность Дягилева как организатора искусства. Нижинский по наущению Ромолы стал было считать, что сам он творец, а Дягилев лишь пользуется его трудами, присваивает славу и заслуги. Его и других артистов. Теперь он убедился, что без Дягилева он обойтись не может.
6. Мясин в военные годы
Благосклонность Дягилева к Мясину скоро переросла в любовь. Когда вспыхнула война, он был с Мясиным в Венеции, а почти все остальные артисты — в России, в отпуску. Там они и застряли, и контракты лопнули. Пришлось восстанавливать труппу вокруг Мясина. Из Мариинки удалось вытащить Ольгу Спесивцеву, некоторых артистов из Польши, других взяли на месте. В таких условиях понадобился и Нижинский. Однако под руководством Дягилева Мясин, только два года как из школы, быстро рос. По характеристике Дягилева, в нем оказался «наиболее блестящий ум в танцовщике». Дягилев возил его по Италии, показывал фрески, картины и архитектуру Возрождения, изучал с ним византийское и средневековое искусство. Готовил его к сочинению балетов, к хореографии.
Своей нелюбви к немецкой музыке Дягилев придал милитаристское оформление. В «Дейли Мейл» было напечатано его интервью со словами:
«Солдаты, возвращающиеся с фронта в Лондон находят поклонение старым немецким идолам, столь же глупое и некритическое, как всегда…. Брамс — это ничто иное, как окаменелый труп…. Бетховен навязан вам немецкой пропагандой. Бетховен, мои дорогие англичане, это мумия… Прислушайтесь к себе и вы поймете, что в произведениях типа Бетховенского скрипичного концерта, который продолжается три четверти часа, сегодня нет ни искры интереса. Это ужасная огромная мумия. Что до Шумана, то я не вижу в нем ничего, кроме соскучившегося по дому пса, воющего на луну» (Haskell 1935: 280).
Получив отповедь от английского критика, он дал еще одно интервью, в котором заявил: «Война это не что иное, как борьба между двумя культурами». Словом, Илья Эренбург времен Отечественной войны имел предшественника.
Дягилев выехал с Мясиным в Америку, где тот танцевал в ролях Нижинского. Впрочем, Фавна пришлось умерить: их потащили в суд за неприличные сцены в «Шехеразаде» и «Фавне». Что ж, Мясин поместил шарф нимфы на скалу и уселся рядом. Дягилев сказал: «Ну, теперь Америка спасена».
Когда Нижинский с труппой путешествовали по Америке, Дягилев с Мясиным и небольшой частью труппы уехали на гастроли в Испанию. Потом гастролировали сезон за сезоном по Европе.
Послевоенные годы были трудными. Сезон 1920-го года провалился, после расплаты с труппой Дягилев с Мясиным остались без денег. Спасла помощь от Шанель. «Весна Священная» в новой постановке Мясина шла успешно. Мясин приглядел островок возле Венеции, купили его и стали строить там дом (Massine 1968).
В январе 1921 г. в Лондоне в ресторане «Континенталь» в присутствии Стравинского, Шанель, Пикассо и других Мясин напился, вскочил на рояль и воскликнул: «Все тихо! У меня объявление. Пришло время. Я намерен уйти». Раздались крики: «Давай, продолжай! Скажи, с кем!» — «Нет секрета. Я собираюсь уйти с Соколовой». Соскочил и поцеловал ей руку. Это была англичанка с русским сценическим именем, у которой был свой возлюбленный — Кремнев. Оказалось, однако, что роман у Мясина с другой балериной, тоже англичанкой — Верой Савиной.
На следующий день расстроенный Дягилев предложил ей очень выгодный контракт, если она откажется от
