Бандитский Петербург. 25 лет спустя - Андрей Константинов

По поводу развала «малышевского дела» уже рассказывалось, повторяться смысла нет. 12 сентября 1995 года под аплодисменты адвокатов Владислава Кирпичева оправдали вчистую… После отъезда за границу освободившегося Малышева авторитет Кирпича, безусловно, вырос в глазах городской братвы. Но, возвращаясь к тому самому процессу, стоит, пожалуй, упомянуть о следующем: через несколько месяцев после освобождения Кирпичева правоохранительными органами был арестован адвокат Полтинника в том процессе, Владимир Терновский. Терновского задержали при попытке передать взятку в сто тысяч долларов от широко известного Дмитрия Якубовского для судьи Федора Холодова, который как раз и председательствовал в «малышевском процессе». Что там было на самом деле? Сложный вопрос. Тем не менее точка в этом запутанном и странном деле была поставлена в декабре 2000 года. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ вынесла старейшему судье оправдательный приговор (за отсутствием состава преступления), а незадолго до этого по амнистии было прекращено уголовное дело в отношении адвоката Терновского.

Возвращаясь к Кирпичу, отметим, что по завершении процесса над малышевскими он неоднократно заявлял, что правоохранительные органы не простят ему этой победы. По утверждению самого Дяди Славы, только в 1994 году на него было совершено два покушения, и оба раза стрелял снайпер (один раз это было тотчас после покушения на лидера тамбовских Владимира Кумарина 1 июня 1994 года). Вот только снайпер попался Кирпичу какой-то недоделанный: стрелял несколько раз, но попадал всякий раз то в стойку машины, то в стену дома.

В конце 1995-го и в 1996 году Кирпич жил в постоянном страхе, он менял квартиры буквально каждые несколько дней. Причем ходили слухи, что в любой такой конспиративной квартире все равно раздавался телефонный звонок с приветом от Александра Ивановича Малышева. Поговаривали, что Малышев был очень недоволен тем, как Кирпич вел дела в «Империи» в то время, когда сам Александр Иванович сидел в тюрьме. В начале 1996 года Кирпичева неоднократно предупреждали о возможных неприятностях и намекали на то, что он утратил чувство реальности. Похоже, Полтинник и впрямь начал считать себя очень серьезным авторитетом. Дядя Слава пытался занять лидирующие позиции в Питере и с этой целью даже начал подтягивать в Питер казанских воров. Вообще, с ворами у него были странные отношения — кто-то общался с ним, другие сторонились…

Кирпич активно полез в аптечные дела и нефтебизнес, что не могло не обострить его отношений с москвичами и с курировавшими нефтебизнес тамбовцами. Рассказывали, что весной 1996 года он имел серьезный разговор с Владимиром Кумариным, в ходе которого нетактично заметил: «А ты, Володя, не только руку потерял, но и голову, видать, тоже». Притом что многие авторитеты давно уже не принимали всерьез высказывания Полтинника, всем было хорошо известно, как болезненно переживал Владимир Кумарин любое напоминание о полученном им в 1994 году увечье. В начале 1996 года Кирпич уже не чурался и политической деятельности. По некоторым данным, он даже участвовал (формально оставаясь в тени) в кампании по выборам губернатора Петербурга в мае — июне 1996 года. Якобы у Полтинника состоялось несколько встреч с одним из наиболее перспективных кандидатов на этот счет. Рассказывали и о неоднократных плотных контактах Кирпича с неким господином Ошеровым, который, между прочим, являлся помощником не кого-нибудь, а самого тогдашнего спикера Государственной думы Геннадия Селезнева.{ В 1998 году господин Ошеров сам стал жертвой покушения и получил тяжелейшие огнестрельные ранения, после которых лишь чудом остался в живых. По счастливой случайности в момент покушения при Ошерове был КТС-брелок, который он успел использовать для вызова спецгруппы ОВО.} Стремительному росту известности Кирпичева (причем во всероссийском масштабе) способствовал и трогательный сюжет в программе Александра Невзорова, в котором известный репортер величал Дядю Славу «старым пиратом» и где Кирпич получил возможность предстать перед миллионами россиян во всем своем великолепии. Занятно, что после триумфа в суде в 1995 году Полтинник начал вдруг заботиться о своем имидже и репутации. Он даже подал иск на одно из петербургских издательств, выпустившее книгу «Преступный мир России». Дядя Слава был оскорблен тем, что его необоснованно назвали вором, бандитом и подручным Малышева, и желал «возмещения морального ущерба и упущенной выгоды в размере пяти миллиардов рублей». Однако в народном суде Ленинского района, который был столь лояльным к Кирпичеву, до слушания так и не дошло, потому что за три дня до первого заседания, 14 июня 1996 года, Кирпичев был убит в клубе «Джой».

Заведение это изначально принадлежало нигерийскому бизнесмену Лаки Ийнбору, до тех пор пока того не застрелили в подъезде собственного дома в Купчино. Как уже говорилось ранее, в 1993 году Лаки собирал пресс-конференцию, чтобы опровергнуть слухи о том, что «Джой» якобы был открыт на малышевские деньги. В этом заведении Кирпич всегда чувствовал себя уютно и в безопасности. Он заезжал туда почти каждый день, чтобы выпить бокал белого вина.

В тот роковой вечер Дядя Слава попивал в «Джое» традиционный стаканчик и разговаривал по радиотелефону. Киллер проник в бар через боковой вход, подошел к Кирпичеву и выстрелил четыре раза из пистолета. Одна пуля пробила Кирпичеву сердце, вторая и третья вошли в шею, четвертая попала в стену. Убийца беспрепятственно удалился из бара, сел в поджидавший его автомобиль и уехал.

В принципе гибель Кирпичева была закономерна. О нем уже давно говорили, что Дядя Слава — не жилец. Несмотря на то что место Кирпича в иерархии бандитского Петербурга было весьма спорным, его смерть многие средства массовой информации расценили как еще один эпизод войны за передел сфер влияния в городе на Неве. Сам же Кирпич неоднократно жаловался на то, что его смерти жаждут правоохранительные органы в лице подпольной ментовской организации «Белая стрела» — эдакого «эскадрона смерти», главной задачей которого якобы является нелегальная ликвидация преступных авторитетов. Такого рода версия в свое время была достаточно популярной среди братвы низового уровня, однако солидные авторитеты относились к ней с явным скепсисом…

Что же могло стать истинной причиной ликвидации Кирпича? Покойный вел слишком бурный образ жизни, имел немало врагов и в коммерческой деятельности, и в чисто личных делах. По одной из версий, в его устранении могли быть заинтересованы москвичи, пытавшиеся в тот период активно вторгнуться на питерскую территорию. В частности, информированные наблюдатели намекали, что влезание Кирпича в аптечный бизнес очень раздражало некоторых серьезных московских людей. Кирпичева предупреждали о возможных неприятностях, но он не прислушался. А в Москве образца 1996 года не принято было предупреждать дважды. Эта версия, правда, слегка ослабляется тем фактом, что на поминках по Кирпичу присутствовали в основном именно московские воры, которые кричали, что «поприжмут хвосты питерским». По другим предположениям, Кирпичева могли «сделать» и свои, которых он просто утомил сложным характером. Разлад в отношениях между Малышевым и Кирпичевьм, собственно говоря, ни для кого не был секретом. Еще одна версия причин убийства — конфликт с тамбовскими, которых раздражали попытки Кирпича втянуть итальянцев в нефтебизнес. Среди всех этих достаточно романтических версий присутствует и вполне бытовая и прозаическая: незадолго до смерти Кирпичев проходил чрезвычайно дорогой курс омолаживания организма, но, тем не менее, все равно оставался далеко не юн, и поэтому у него появились некоторые проблемы в семейной жизни. Один из серьезнейших городских авторитетов рассказывал, что Кирпич лично ему жаловался на неверность своей молодой жены — якобы та изменила Полтиннику с охранником, да еще и родила от этого молодца ребенка. При этом известно, что на мадам Кирпичеву была записана большая часть имущества покойного. Так что сугубо гипотетически можно предположить, что «скандал в благородном семействе» также мог стать поводом для устранения Дяди Славы с целью перераспределения нажитого непосильным трудом.