Вино грез - Джон Макдональд

Сущность, которую Рол загнал было в уголок, закончилась, и Рол отпустил ее, ослабив чисто психическое напряжение, природы которого он не понимал. Чужое сознание, казалось, влилось в его сознание, принеся с собой страх и ненависть, и незнакомые слова чужого языка, которые, как ни странно, имели для него смысл. Люди вокруг него были его товарищами. Да, они вместе сражались против солдат Арада Старшего, в семи днях пути отсюда. Лучше бы их настигла смерть, а не плен. А теперь не жди ничего хорошего, кроме пустого желудка, жизни в рабстве и жестоких наказаний, неотступного безнадежного желания бежать, чтобы вернуться в далекие зеленые поля Роэма, в деревенский дом, где его ждет женщина, и у грязного порога играют детишки.

Зрение и другие чувства начали меркнуть. Рол понял, что слишком свободно отпустил сознание этого человека, и этим дал ему возможность оттеснить себя опять в небытие. Он напрягся и снова перехватил контроль. Вскоре Рол понял, что весьма неустойчивое равновесие необходимо поддерживать: захваченное сознание должно быть загнано, но не настолько глубоко, чтобы язык и окружающие обстоятельства потеряли смысл.

Ощущение, которое он испытывал, поддерживая равновесие между сознаниями, было таким, будто он существовал сразу в двух мирах. Через сознание пленника, личности, называвшей себя Лэрон, он ощущал ненависть и безнадежный гнев, и одновременно из-за чуждого вторжения в свое сознание — побочную боязнь сойти с ума.

Лэрон (Рол) с трудом тащился по пыльной дороге. Солдаты, охранявшие пленников, шли налегке — их отягощали только длинные копья с металлическими наконечниками — и забавлялись, обзывая пленников дурацкими именами.

Лэрон (Рол) чуть не задохнулся от боли, когда конец копья ткнулся в предплечье.

— Костлявый старик, — неистовствовал солдат. — Завтра тебя, если ты до этого доживешь, скормят львам.

Дорога впереди серпантином вползала на склон холма. А за холмом можно было разглядеть белые башни города, откуда с традиционной жестокостью правил своим королевством Арад Старший. Но до города было еще много часов.

Что там говорил Джод Олэн о перемещениях и подвижности? Должна быть достигнута сноровка. Эта беспомощность и боль от ходьбы, кажется, не обещают ничего приятного.

Рол позволил захваченному сознанию всплыть потайными каналами, еще раз захватить волю и власть над телом. Ощущения Рола померкли и, как только небытие начало окутывать сознание, он попытался рвануться в сторону, к солдатам.

Снова возникло ощущение схватки с чужой сопротивляющейся личностью. Промелькнул момент захвата контроля и заталкивания чужой сущности в дальний угол мозга, и зрение прояснилось.

Он лежал на животе в зарослях кустов, всматриваясь в отдаленную пыльную дорогу, проходящую внизу под холмом, в массу человеческих фигурок, медленно бредущих по дороге. Рол позволил захваченному сознанию немного распространиться, чтобы ощутить его мысли и эмоции. И снова — ненависть и страх. Этот человек бежал из города. Он обладал огромным и сильным телом, был вооружен здоровенной дубинкой и, осуществляя побег, убил троих. Рол ощутил презрение и жалость к пленникам, бредущим по дороге. Ненависть к конвоирующим их солдатам. Боязнь, что его обнаружат. Ум этого человека оказался более простым, более грубым, чем первого. Контролировать его было легче. Некоторое время Рол еще понаблюдал, затем выскользнул из сознания прятавшегося беглеца и рванулся по запомнившемуся направлению к дороге.

Новая сущность была более увертлива, и захват контроля прошел с ощутимым трудом. Рол обнаружил, что занял тело молодого солдата, шедшего немного в стороне от остальных. Пленники брели справа от него, изнемогая от тяжести державших их на привязи бревен, и были похожи на одно многоногое насекомое. Рол прощупал настроение молодого солдата и выявил отвращение к порученному делу, презрение к товарищам по оружию за их бездушность и жалость к грязным заключенным. Солдат сожалел о том, что стал солдатом, и всем сердцем желал, чтобы обязанности поскорее закончились. Куда лучше будет в городе, когда он, солдат, вернувшийся с войны, будет, будет бродить в сумерках по базару, останавливаясь у палаток, чтобы купить любимые лакомства.

Рол заставил солдата повернуть голову и оглянуться на колонну. Через несколько мгновений он нашел худого человека, раненного копьем в предплечье, и ощутил трепет паники, возникшей в сознании молодого солдата, совершившего движение без всякой видимой причины. «Почему я повернул голову и уставился на этого тощего старика? Чем он важнее других? Не слишком ли нагрелся на солнце мой шлем?»

Рол повернулся и взглянул на холмы, пытаясь отыскать куст, за которым прятался беглец. Эти действия еще больше встревожили захваченный ум. «Почему я поступаю так странно?»

Рука Рола надежно охватила древко копья. Он немного приподнял его, сознавая, что, пожелай он воспользоваться им, уменья и навыки молодого солдата хорошо послужат ему. Некоторое время Рол довольствовался осмотром ландшафта, вылавливая в уме солдата названия Увиденных предметов. Птица, быстрой голубой вспышкой пронесшаяся по небу. Запряженная волами телега, нам руженная шелухой от кукурузных початков. Позади остались руины каменного строения, бог весть с каких пор! стоящего здесь.

Услышав резкий крик, солдат (Рол) повернулся. Это упал доходяга, в чье сознание Рол проникал ранее. Груз-] ный солдат с сердитым и лоснящимся от пота лицом снова и снова колол копьем истекающего кровью старика, делая это весьма сноровисто. Рол поднял копье и всадил его в шею изверга. Тот обернулся, выпучив от изумления и боли глаза. Затем обеими руками вцепился в горло, упал на колени и опрокинулся в желтую дорожную пыль.

В сознании Рола пронеслась паническая. мысль молодого солдата: «Я убил его! Должно быть, я сошел с ума! Теперь меня убьют!»

Шагающий с важным видом глава отряда нахмурился. С одного взгляда оценив ситуацию, он тут же выдернул из ножен палаш; только он был владельцем такого оружия. Остальные, ухмыляясь в предвкушении зрелища, отрезали молодому солдату путь к бегству, окружив его полукругом копий, направленных на него.

Поддавшись панике, просочившейся в его сознание, Рол опять ткнул копьем. Сверкнувший палаш перерубил копье; жгучая боль пронзила руку, державшую его. Рол опустил взгляд и увидел, а потом и почувствовал, как палаш вонзается в его живот. Предводитель отряда провернул палаш и выдернул его из живота. Спазмы и судороги заставили Рола опуститься на четвереньки. Все умолкало по мере того, как ослабевали его руки, а лицо медленно приближалось к пыли. Уголком глаза он еще заметил, как снова сверкнул палаш. Резкая боль в шее пониже затылка выбросила его сознание в небытие, где не на что было смотреть, нечего было слушать, и ничто не создавало ощущения прикосновения.