Так не бывает. Почти фантастические рассказы - Виктор Мельников

В девятнадцать лет, когда появились первые признаки болезни и начали прогрессировать, Борис Иванович, молодой и красивый парень, чуть было не женился. Его избранница, Анечка, увидев ноги Бориса Ивановича, пришла в ужас! И, как следствие, не вышла за него замуж, когда он предложил руку и сердце, объяснив своё решение тем, что её будущие дети могут иметь те же болезни, что и их отец. Себя она считала чистой, идеальной и здоровой девушкой. Она, шестнадцатилетняя, мечтала о некоем принце без изъянов.

Это первый случай, малоприятный, из жизни Бориса Ивановича, который произошёл по вине варикоза.

Второй раз ему отказали в приёме на работу в милицию. Он так хотел работать во внутренних органах, тогда ещё советских, что не мог понять, почему какая-то выпуклость не даёт сбыться его мечте. Взятку он не предложил медицинской комиссии, ибо, как будущий милиционер, не мог переступить закон, да и денег свободных-то особо не было у молодого человека. А дать намекали.

В третий раз из-за варикоза от него ушла жена. Десять лет они прожили вместе, но у них так и не было детей. Медицинское обследование выявило полную непричастность жены по этой проблеме, а вот Борис Иванович оказался бесплодным – варикоз левого и правого яичка превращал яйца Бориса Ивановича в огромные бильярдные шары, которые так любили теребить немногочисленные женщины, спавшие с ним, но эти шары были пустыми, полыми – воздушные шарики.

Это наследственное, успокаивал он себя. Отец и мать тоже были больны, но никто из них не умер от этой болезни, да – некрасиво и жутко, но жить можно. Правда, у отца родился я. Ему повезло больше.

Дождь продолжается.

Надо выбираться отсюда, думает Борис Иванович, потонет город. Только куда сбежать? От себя не убежишь.

Он включает телевизор, передают новости:

– Краснодарское водохранилище было разрушено мощным землетрясением. Город Краснодар стёрт с лица земли и затоплен. Почти всё население города погибло…

Городской телефон надрывается. Борис Иванович долго не хочет брать трубку – кто это может быть?

Звонит сосед.

– Ты слыхал?

– Да.

– Эта наша мокрая аномалия, как выпавшая роса ранним утром. К обеду высохнет. Родственники в Краснодаре не проживали?

– У меня нет их нигде.

– Тебе легче. У моей жены сестра родная с детьми там жила. Связаться не можем.

– Сочувствую!

На самом деле Борис Иванович оставался холоден ко всем этим новостям. Его беспокоил варикоз, который вызывал боль в обеих ногах, – это моё. И дождь за окном беспокоил – это рядом. Нет, какая там роса, к чёртовой матери! Сосед заблуждается. Не высохнет.

Дождь продолжается, усиливаясь до ливня.

Борис Иванович переключает канал, диктор говорит:

– Ростовская область закрыта для всех въезжающих и выезжающих, причина: свиной грипп. Есть жертвы среди населения ростовской области и прилегающим к ней территориям…

У Бориса Ивановича не дёргается ни один мускул на лице. Вот уже шестой год он не ест свинину: во-первых, дорого, а во-вторых, жирно – вредно для здоровья, особенно для сосудистой системы.

Водку Борис Иванович тоже не пьёт. Не потому, что был трезвенником, а всё по той же самой причине.

«НТВ» говорит о засухе в волгоградской области, о саранче, уничтожившей посевы зерновых культур…

Чешутся яички. Они только чешутся, никогда не болят. Странно: одна и та же болезнь, но разные симптомы.

Рука добирается до кнопки местного телевидения. Канал «ТВЦ» передаёт, что Москва под властью мощного циклона. Дожди продлятся ещё неделю.

Выйдет река из берегов, говорит сам себе Борис Иванович. Потонет город, как и Краснодар. Только там сразу, быстрая смерть, а мы постепенно уйдём под воду.

За окном раздаётся автоматная очередь. Борис Иванович выглядывает из-за занавески: солдаты оттягивают труп в сторону, в подворотню. Об этом в новостях не говорят.

Снова звонит телефон.

Сосед не может поверить в происходящее, он кричит в трубку, паникует:

– Они изолировали, а теперь расстреливают!

– А что ты хотел, – говорит Борис Иванович, – чрезвычайная ситуация требует твёрдых решений, – его голос спокоен, выдержан, как будто всю жизнь он проработал в органах, командиром, а не шофёром за баранкой троллейбуса двадцать пять лет.

– Я не понимаю…

– Я не понимаю тебя, и я не кричу во весь голос в трубку то, что и так видно. Нечему здесь удивляться. Когда болят ноги от варикоза, ты знаешь мою болячку, ничему другому не придаёшь значения. Сегодня у меня обострение, и я не хочу говорить на другие темы, извини.

Он кладёт трубку. Ему хочется закурить. Когда-то давно он курил «Лайку». И как только Аня его бросила – он бросил курить. Вредные привычки остаются в подсознании надолго. После проявляются с новой силой, попробуй удержаться.

С каким бы удовольствием он закурил бы сейчас! Лучше бы, конечно, «Лайку»… Но и от папиросы тоже не отказался. С травкой. Было дело.

За окном слышится грохот рассыпающегося кирпича. Правое крыло соседнего жилого здания рушится, вода, видимо, подмыла фундамент.

Надо уходить.

Борис Иванович собирает в сумку все самые необходимые вещи, консервы, садится на дорожку в кресло.

Громкоговоритель патрульной машины объявляет о комендантском часе.

Борис Иванович разбирает сумку, раскладывает всё на свои места. Завтра день в запасе.

Перед сном он включает телевизор. Показывают «танцы со звёздами». В записи. Он улыбается: красиво танцевать – была его мечта. Не научился. Варикоз помешал. Или яйца.

– Известное дело, – говорит он самому себе, – нашего горя и топоры не секут. И ложится спать. Завтра разберёмся. Выкрутимся. Если не помрём.

Хлёбово

Ночь прошла беспокойно. Однако под утро мне приснился сон, что я потерял время. Казалось, я нахожусь в свободном падении, а мир проплывает вокруг меня в режиме какой-то паузы, стоп-кадра; хотел быть точным, чтобы не опоздать на работу, но не смог: электронные часы во всём городе, а вместе с ними время – исчезли, испарились, ликвидировались. Надо полагать, отразилось молнией, кто поймал время, застолбил – тот не спешит. Поспешность – неспешность. Равенства между этими понятиями нет, скорей – тире. Мой мозг явно не находился в состоянии покоя, он бодрствовал, хотя на самом деле я спал.

***

Обладая номером «78654», я мог себе позволить летающий автомобиль «Летатра-7500». Правда, он был в употреблении. Зато квантовый двигатель находился в хорошем техническом состоянии. И то, что немного протекала плазма, а на лобовом стекле расположилась трещина, не имело значения, ибо голографическая магнитола, сиденья с подогревом, сигнализация с лазерной турелью компенсировали остальные недостатки.

Анну я подвёз к отелю – у меня возникали мысли жить с ней вместе, но я пугался той её отрешённости от жизни, какую проявляли почти все долгожители, и Анна была не исключением. По пути нам встретилась новая красочная реклама, которой раньше на этом месте не было. Она гласила: «МУЧАЕТ СОВЕСТЬ? ПРИМИ ТАБЛЕТКУ СЧАСТЬЯ!» И мелким шрифтом под фотографией улыбающейся полуобнажённой девушки: дёшево, доступно каждому.

Она сказала сухо, но сумела в одно слово вложить всю свою уставшую от бытия душу:

– Спасибо!

Я смотрел ей вслед, её тембр голоса возбуждал – не резкий, не монотонный. Вот что цепляет меня в ней. Я нуждаюсь в ласковом слове, я понимаю интонацию. Это так странно звучит. Тем более перед инструктажем, который я сейчас буду проводить перед двумя десятками охранников. И голос мой, как старшего по смене, должен быть убедительным, я обязан найти правильную интонацию: суметь объяснить просто. Кажется, я догадываюсь, почему привязан к этой красивой женщине, привязан уже полгода – я её понимаю.

Она скрылась за входной дверью. Квантовый двигатель щёлкнул – на работу без опозданий.

***

Торговая сеть «Вестер» являлась крупнейшей в стране. Супермаркет, где я работал, насчитывал двадцать тысяч квадратных метров торговой площади – без учёта складских помещений.

На входе наряду с пластиковой карточкой доступа была предоставлена таблетка «совести» – минус 0.02 креда с зарплаты. Всё буднично, как обычно бывает перед сменой.

Меня уже ждали. Я обвёл взглядом собравшихся – из двадцати человек пять новеньких, одна из них девушка. Политика супермаркета была таковой по отношению к своим сотрудникам, что любая провинность каралась в лучшем случае увольнением. И так как коллектив менялся, каждый день в мою обязанность входила ежедневная лекция либо планёрка, на которую отводилось тридцать минут.

– Первое, на что следует обратить внимание, – начал я свою речь, вспоминая голос Анны, – это распределение потока людей в торговом зале. Второе – исключить возможность проникновения посторонних лиц в служебные помещения. Тотальная слежка за всеми – в первую очередь за работниками супермаркета. Практика показывает, что львиная доля хищений совершается именно сотрудниками, а не покупателями. Двое из вашего числа будут отслеживать работу самих охранников – об этом я сообщу анонимно по телефону, кого посчитаю достойными. И за этими двоими непосредственно буду следить я сам через событийный видеоконтроль у себя на рабочем месте аналитика. Есть вопросы?