Бытие - Дэвид Брин

ДЕТИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ХОДЯТ В ШКОЛУ.

БОЛЬНЫЕ ОБЯЗАНЫ ОБРАТИТЬСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ.

ВСЕ РАБОТАЮТ.

НИКАКОЙ «МЕДИТАЦИИ» С 09:00 ДО 18:00.

Есть еще много других правил, и вам стоит с ними ознакомиться. Например, запрет на организации. Да, знаю, у нас свобода. Но мы можем потерять грант фонда Глокуса-Вортингтона, если станет известно о появлении у нас «Сыновей Адама Смита», или «Друзей уединения», или «Синей милиции», или «Патмосцев»… вот здесь можно посмотреть полный перечень. У некоторых из этих организаций на южной стороне есть собственные комитеты по переселению, можете присоединиться к ним. Этот купол – нейтральная территория.

Хорошо? Тогда наслаждайтесь нашим виртуальным туром. На сим-слое 312 идет комедия, на 313-м – занятия гимнастикой, на 314-м – фэнтези с чудовищами. Потом переключитесь на 376-й и пройдите обязательный (но забавный) контрольный опрос.

И наконец, присоединитесь ко мне для самого приятного – живой прогулки в реале. Она начнется в 15:00 перед баром «Диджа Ямайка Ганджа».

7

Сведем счеты

– Спасибо, что сразу приехали, мистер Брукман.

Рукопожатие у Грэндалла Смита спокойное и уверенное, пальцы почти такие же длинные, как у Хэмиша. Впечатление совсем иное, чем от безумного выступления во вторник, когда тело сенатора, казалось, сжигало нервное напряжение, а жилы надулись – перед несколькими сотнями гостей на обеде, в присутствии камер и ир-свидетелей он начал рассказывать о страшных заговорах.

Здесь, в офисе сенатора, словно в нормальный день, суетились сотрудники. Хотя любой внимательный наблюдатель вроде Хэмиша сразу заметил бы подводные камни. Вместо лоббистов и избирателей присутствовали преимущественно репортеры; загнанные в дальний угол, эти молодые люди болтали друг с другом, щелкали пальцами, бродили по виртуальным мирам, но готовы были в любую минуту начать запись, если сенатор снова скажет что-нибудь достойное выпусков новостей. Потому что у живых избирателей есть права и потому что, черт побери, это работа!

– Рад быть полезен, – ответил Хэмиш, отмечая седые волосы сенатора, завязанные в хвост, морщинистое лицо и кожу, которая казалась загорелой от непрерывного пребывания на жарком южноамериканском солнце. Сенатор мужчина высокий – ростом почти не уступает Хэмишу. Дорогой костюм и маникюр не вяжутся с мозолистыми руками ранчера, мускулистыми и явно знакомыми с тяжелым физическим трудом.

– Вы были лидером нашего Движения, сенатор, и, полагаю, заслужили право на сомнение.

– Это мнение меньшинства. – Смит с сожалением наклонил голову. – Этот город быстро набрасывается на своих. Сейчас очень многие считают, что мне следует вернуться к распространению лекарств и Библии в Гватемале.

Хэмиш поморщился. Это были его собственные слова, произнесенные вчера на полуофициальном собрании его почитателей, как раз перед тем как он получил приглашение полететь на встречу со Смитом. Выступления на таких собраниях считаются полуофициальными и защищены псевдонимами. Сенатор показал, что у него по-прежнему есть власть.

– Время от времени мы все говорим то, что не хотели бы увидеть в печати, сэр.

– Совершенно верно. Это относится и к моему выступлению в прошлый вторник… – Сенатор помолчал. – Но давайте пройдем в мой кабинет. Я хочу еще до делового разговора попросить вас о небольшом одолжении.

Мимо троих на редкость хорошо одетых помощников – мужчины, женщины и явного андрогина; все трое сделали дорогостоящую пластику лица – он провел Хэмиша в свое святилище, украшенное произведениями искусства и сувенирами с американского Запада. Привыкший оценивать дорогие вещи Хэмиш осмотрел комнату, сопоставляя впечатление с веб-туром, который предпринял в частном самолете по пути сюда. Он настроился на неслышный внутренний голос. Ригглз, его ир-ассистент, подключился к нервам глотки Хэмиша и все запишет.

Оригинальная ремингтонская бронза… искусный всадник стреляет через плечо… и еще одна литая скульптура… выполнена в том же стиле несколько десятилетий спустя «Арткооперативом Черных Скал»… индеец-шайен кого-то преследует…

…большое вращающееся кресло, накрытое шкурой бизона… письменный стол из тика… дерево выращено Луизианской фабрикой биоматериалов… насколько помню, Смит один из совладельцев… несколько образцов резьбы по китовой кости, все – оригиналы работы девятнадцатого века, хотя один, из самых последних – недавний, подарен Смиту кланом инуитов Пойнт-Барроу в благодарность за помощь в защите охотничьих прав…

…плюс большая фотография сенатора вместе с шишками из Лакотана перед памятником Циолковскому; все они, и сенатор тоже, держат в руках лопаты и метлы – помогают очистить гигантскую статую Неистового Коня от йеллоустонского пепла. После неудачного выступления во вторник эту фотографию переместили вперед и в центр…

…и абстрактная подвижная скульптура в дальнем левом углу комнаты… состоит из двадцати тонких металлических стержней, на конце у каждого цветной шар из слоновой кости, шары отполированы бесчисленными потными руками… все стержни поворачиваются в ритме, таком же псевдослучайном, как сама Госпожа Удача. Автор назвал скульптуру «Многорукий бандит», поскольку все стержни первоначально присоединялись к игровым автоматам. Но племя, сделавшее сенатору подарок, выбрало другое название: «Палицы возмездия». Наконец-то настоящее оружие для сведения счетов.

Хэмиш привык бывать в кабинетах у богатых и могущественных. Слава ввела его во многие двери. Но и в Овальном кабинете не было такого множества символических предметов, как в этой комнате сенатора от Южной Дакоты. Даже похожие на колонны стержни в четырех углах – вертикальные рельсы, способные переместить весь кабинет в бронированный подвал, – украшены наподобие туземных американских рейнстиков, палок для вызывания дождя.

Ого. Жаль, если придется все это убирать, чтобы освободить место для демократа.

Сенатор Стронг вернулся от книжных полок, неся стопку книг в твердом переплете.

– Не снизойдете ли до вашего старого почитателя? – спросил он, открыв первую книгу, «Бумажный след».

Привычное смешанное чувство. Хэмишу раздача автографов казалась утомительной, но в то же время это уравнивало. Политики могут так же, как все, гоняться за знаменитостью, протягивать ему какой-нибудь старый бестселлер и расспрашивать об актерах, с чьим участием он снимал фильмы. Хэмиш задумался, что написано. Нужно что-нибудь оригинальное, лестное и личное… однако не слишком дружеское: ведь этот человек стремительно становится национальным парией. Незачем давать Смиту возможность утверждать, что Хэмиш – «дорогой друг» сенатора.