Посланец небес - Вирджиния Браун

— Вы, сэр, самая одиозная, отвратительная, презренная личность, какую я когда-либо имела несчастье видеть, — задыхаясь, начала она, — и я искренне сожалею, что знакома с вами!

— Серьезно? — Крид потянулся вперед, его рука лежала на седле. — Не означает ли это, что вы больше не благодарны мне за то, что я вытащил вас и этих ребятишек из лап смерти? Вы бы скоро стали удобрением для турнепса, если бы я случайно не проходил мимо и не достал вас из этой дьявольской печки…

— С вашей стороны было бы несправедливым напоминать мне об этом! — вскипела Ганна. — Но вы, надо сказать, делали это с такой неохотой!

— Но вы должны согласиться, я все-таки спас вас. Сами бы вы никогда не смогли сдвинуть горящие бревна.

Справедливое напоминание вызвало в Ганне новый взрыв негодования, и она, с трудом сдерживая себя, с достоинством спокойно кивнула:

— Да, мистер Браттон, вы действительно спасли нас, и я приношу свои извинения, что не сдержалась. Будьте так любезны, помогите мне разнять этих мальчиков, пока они не поранили друг друга.

— Сомневаюсь, что кто-то из них сможет нанести рану другому, но я подумаю, что можно сделать, — сказал Крид, спешившись.

Он пересек тропинку и подошел к дерущимся, нагнулся и, схватив каждого за воротник, встряхнул их и поставил на ноги. Они пыхтели и задыхались, глядя друг на друга. Крид дал каждому подзатыльник, но они совершили грубую ошибку, сопротивляясь ему. Тогда Крид заломил им руки и столкнул их лбами так, что Ганна охнула, а мальчишки вскрикнули и камнем упали на землю.

— Думаю, это охладит немного их пыл, мисс Макгайр, — сказал Крид. — Вам что-нибудь еще надо от меня?

Проглотив ответ, который только бы усугубил их странные отношения, Ганна покачала головой. Крид удовлетворенно кивнул и уже любезно попросил их двигаться за ним потише. Пока Ганна поднимала соперников и собирала остальных, более спокойных детей, он повернул своего гнедого и пустил его вскачь.

— Он поступил мерзко, — единственное, что мог сказать Флетчер, потирая больную голову, и Ганна молча согласилась с ним.

— Однако это было очень эффективно, — добавила она, взяв маленького Эрика за подбородок и осматривая ссадины на его лице. — Надеюсь, господа, что в будущем таких конфликтов больше не произойдет.

— Да, — согласился Эрик, — но я бы мог еще так наподдать этому Флетчеру!

— Чтобы я больше не слышала об этом! — вставила Ганна, пока Флетчер не успел ответить. — В качестве урока смирения до конца дня вы пойдете рядом. Там, где окажется один из вас, я бы хотела видеть и второго. И я хочу, чтобы вы помирились. Это понятно?

Нахохлившись, забияки кивнули, украдкой поглядывая на гнедого и Крида Браттона. Было очевидно, что они не желали иметь дело с грубым и сильным человеком-горой.

Они прошли молча остальные несколько миль. Солнце почти не проникало сквозь ветви деревьев, а тишину нарушали только крики диких животных и щебет строивших гнезда птиц. Тропинка между деревьями стала очень узкой, кроны берез, кедров, пихт, елей и сосен сплетались, соперничая с животворящими лучами солнца. Стволы деревьев изящными изгибами покрывал коричнево-зеленый мох. «Первозданный лес», — подумала Ганна. И он действительно походил на такой. Никем не тронутый, скрытый ото всех за исключением Божиих тварей, обитавших в нем, этот лес стоял в безмятежном спокойствии.

Ничто не нарушало его покой. Только летний пожар, начавшийся от удара молнии, оголил высокие деревья и тем самым дал возможность прорасти более молодым и низким. Ганна вспомнила, как на ее глазах несколько раз горел лес и как она ужаснулась, впервые узнав, что пламя может уничтожить лес сразу на несколько миль.

К счастью, ни один из пожаров не подошел так близко к Джубайлу, чтобы разрушить дома и уничтожить посевы.

Тут и там она видела старые, реликтовые деревья, которые были свидетелями давно забытых событий. Ганне стало любопытно, издают ли деревья — умирая — какие-либо звуки, но она одернула себя за эти мысли. Конечно, нет. У растений нет души, и поэтому они не ощущают боли и страданий. «Правда, животные тоже не имеют таковой, но они способны страдать и чувствовать боль», — спорила она сама с собой.

Как много зимних вечеров проводили они с отцом у огня, обсуждая это! Джошуа был твердо уверен, что животные не имеют души и созданы на земле в помощь человеку. А она часто спрашивала: конечно, Бог любит всех, но кого больше — животных или их хозяев? На что Джошуа всегда отвечал, что Бог любит все, созданное им, но только человеку он дал разум и способность к состраданию. Жгучая горечь охватила Ганну при воспоминании этих слов отца. Сострадание?!

«Если так, то кто же тогда «Черноногие» — люди или животные?»

Ганна попыталась выбросить из головы прилипчивую паутину своих тяжелых мыслей. Она должна помнить, что все люди созданы «по образу и подобию», что она должна любить их всех в равной степени. Она вздохнула. Это вырастало в сложную задачу со многими неизвестными. Сострадать кому-то, кто убил ее отца, — очень трудно. Сейчас она чувствовала только страх и ненависть.

Ганна снова вспомнила отца — его прекрасные качества, которые делали его таким исключительным. Она не могла вспомнить ни одного его недостатка. Джошуа Макгайр был золотым человеком — человеком самоотверженным и цельным, и в любом случае она никогда не забудет его.

Ганна гордо подняла голову, поняв свое новое назначение: стать достойной дочерью своего отца.

Проходя мимо нее, Свен Джохансен споткнулся о корень дерева, и она поддержала его. Местами дорога была просто непроходимой из-за завала упавших деревьев, но, следуя за Кридом Браттоном, дети преодолевали препятствия, не произнося ни слова. Он ехал впереди с прямой спиной, не оглядываясь назад и будто не замечая их.

Ганна посмотрела на своего гида. «Неужели он на самом деле такой холодный и равнодушный, каким старается показаться? Очевидно, Браттон крепко держит в узде свои эмоции», — подумала Ганна и заметила, что Крид уже вел лошадь медленнее, чтобы они не слишком устали.

Да, Крид Браттон не был таким злобным и свирепым, каким хотел казаться. В нем определенно должно быть и что-то хорошее, иначе он не провожал бы их двадцать миль до следующего поселения.

Облизав сухие губы, Ганна представила себе его реакцию, если бы она сообщила ему, что хочет дойти до лагеря индейцев «Сердце стрелы».

Она была знакома с некоторыми из них — вернее, это были знакомые Джошуа. Два года назад Джоэл Аллен заходил в Джубайл. Она помнила его как высокого, учтивого, очень душевного человека. Его светлые глаза горели огнем. Он понравился Ганне, хотя и показался слишком пылким.