Мой муж — зомби (СИ) - Траум Катерина

— Что тут у нас ещё? — пробормотала себе под нос, нащупав на дне сейфа две тонких папки.

Рухнув в крутящееся кожаное кресло, бросила на Вадима заинтересованный взгляд — как будто он мог мне пояснить, что ещё держал в сейфе помимо заначки. Тот, естественно, продолжал пялиться в обшитую деревянными панелями стену, не выражая ни единой эмоции.

Бревно. Но таким он нравился мне куда больше: не требовал учиться готовить и не лез под юбку. Что ж, если засунуть подальше мысли о его мёртвости, то в целом: я получила идеального мужа. Больше не надо бегать перед ним на цыпочках, увиливать от интима и целоваться — вот, что было пыткой. Со слюнями он и живой не умел сладить.

Вздохнув, я открыла первую папку, в которой нашлось несколько мультифор с документами. Договор с застройщиком о купле-продаже дома, выписки о собственности, бумаги на технику — помимо «Крузака» в гараже стоял внедорожник для рыбалок, а где-то на Чудиновом озере значился домик и прогулочный катер. Скромно. Зная реальные обороты «Райстар» — такой жалкий набор можно считать стыдным. Вадик мог бы смело купить себе личный вертолёт, яхту и пару рабов в придачу, но предпочёл скромный коттедж рядом с лесом.

Во второй папке содержимое оказалось куда веселее. Это была заверенная нотариусом копия завещания Владимира Сергеевича: старик прекрасно знал, что при любом лечении ему не дожить до нового года. Потому и торопил нас со свадьбой: хотел успеть побывать на женитьбе сына. Вчера на торжестве он уже был в коляске, которую возила сиделка, а отбыл спустя полчаса дежурных поздравлений в ресторане. И выглядел не лучше высохшей мумии.

Завещание оказалось предельно коротким, и сюрпризом не стало: один абзац, всё — Вадику. Вот только приписка в конце заставила меня выпрямиться в кресле и ощутить холодок на лопатках.

«Виктор Владимирович Демчук и любые его потомки не обладают правом на наследство. Считать это последней волей усопшего и не признавать права вышеуказанного лица даже в судебном порядке».

— Оп-ля, — только и прошептала я, снова вопросительно посмотрев на Вадима: — Ну и кто такой Виктор Демчук? У тебя что, есть родной брат?

Новость шокировала, и очень неприятно. За полгода я ни разу не слышала и слова о каком-то там Викторе. Судя по тому, что его так категорично выбросили из завещания — от семьи от отлучён. За что? И насколько юридически защищена я от возможных посягательств этого внезапного братца, ведь когда не станет и Владимира Сергеевича, и Вадика — тот вполне может оспорить моё сомнительное право через суд.

Я выругалась и с тоской глянула на стопки денег на столе. Как бы ни оказалось, что это моя единственная выгода с происходящего дерьма. Придётся заказать консультацию юриста, и очень аккуратно, тайком. А ещё не помешает выяснить, откуда это имя вообще выползло в завещании. Вдруг на смертном одре свёкр всё-таки простит непутёвого сына (что бы он там ни натворил), и тогда я останусь у разбитого корыта.

Тянуть дальше некуда: вытащив из кармана шорт телефон, я набрала Женьке. Лгать ему не собиралась совершенно, но поверить мне он сможет лишь приехав лично. Может, и прояснит ситуацию — всё же это он был организатором нашего маленького плана касательно империи Демчуков.

— Чип, привет, — бодро отозвался в трубке родной голос после двух гудков. — Как дела у моей красотки, как брачная ночь прошла?

От одного лишь озорного тембра я почувствовала себя лучше. Словно от самого инфаркта Вадима и до этого момента на груди лежал груз, а теперь его убрали — и можно вздохнуть нормально. Близнец, родившийся на две минуты раньше меня и похожий со мной настолько, что казался мужской версией меня самой — самая светлая часть моей жизни. И мы с ним не врали друг другу никогда. Именно он уговорил меня перестать размениваться по мелочам и бросить сети на крупную рыбу. Именно он эту рыбу и прикормил.

— Привет, Дейл, — в тон ему ответила я, использовав наши старые клички, подаренные любимым некогда мультиком от «Диснея»: из тех, которые показывали по «Первому» рано утром в воскресенье. — Ты сейчас можешь говорить без чужих ушей?

В трубке послышалось лёгкое шуршание, затем скрип — похоже, от двери. А затем уже куда более серьёзный голос:

— Теперь могу. Что стряслось? Этот козёл что-то…

— Нет, совсем нет, — спешно оборвала я его предположения. На всякий случай глянула на выход из кабинета, но кажется, Матвей решил оставить меня в покое, а Нина Аркадьевна — приготовить еды на маленькую армию, и в коридоре была тишина. — Я даже не знаю, с чего начать. Да ты мне и не поверишь, если не увидишь всё сам: решишь, что я обдолбалась. Так что завтра жду тебя у нас, и не одного…

— А с кем? Надеюсь, не с судмедэкспертом? Учти, если надо кого-то закопать, это лучше ночью, и машину надо побольше…

Я задавила улыбку и на миг прикрыла глаза. Вот, за что обожаю Женьку. Ему плевать: что, как, почему. Если мне нужна помощь, он расшибётся в лепёшку. Это как старый анекдот — хочешь узнать, кто действительно твой близкий человек, так предложи ему избавиться от трупа.

— Никого не надо закапывать, но ты думаешь в верном направлении. Начинай записывать. Во-первых, завтра ты должен приехать в компании доктора. Или того, кто его хорошо сыграет. Этот человек должен изобразить для Нины Аркадьевны осмотр Вадима, выписать справку о его гнойной ангине — и может убираться. Справишься?

— Ну… Где-то был у меня номер одной хорошенькой медсестрички…

— Супер. Я заплачу, сколько скажет — но чтобы рот держала закрытым, — уже чувствуя напряжение на том конце провода, я спешно выкатила вторую просьбу: — Ещё мне нужно, чтобы ты организовал ежедневную поставку на наш адрес живых кур. Одна штука в день. Лучше пусть привозят после шести вечера или до восьми утра.

— Слушай, Чип, это конечно смешно, но твои шуточки сегодня наркоманские, — сдавленно хохотнул Женька. — Или ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда. Ещё мне нужен набор цветных линз, голубых. Смотри, чтобы цвет был не сильно яркий, естественный. Коробку резиновых перчаток и одноразовых фартуков… Антисептик, чем больше, тем лучше. И если порадуешь меня чем-то антистрессовым сверху, будет вообще классно, — закончила я дикий список с тяжёлым вздохом.

Женька затих, так надолго, что я уже начала сомневаться, расслышал ли он меня. Попыхтев в трубку, он несмело уточнил:

— Итак, если я правильно понял: завтра мне надо приехать с поддельным доктором, живой курицей, цветными линзами, набором юной поломойки и ящиком мартини. Поправь, если что забыл?

— Всё правильно. И ещё попробуй пройтись по знакомым: нет ли у кого хорошего юриста. Нужна консультация, — нахмурившись, я постучала ногтями по папке с завещанием, которая всё ещё лежала на моих коленях. — Ну и напоследок: надеюсь, ты знаешь, кто такой Виктор Демчук?

— Знаю. Не телефонный это разговор, но можешь по его поводу не переживать: про старшего Демчука уже давно никто не слышал. А вот тебе дофига чего надо будет объяснить, — протянул Женька, и после маленькой паузы всё-таки не сдержал любопытства: — Неужели ты Вадика до смерти затрахала? Чип, если дело дрянь, может, мне прямо сейчас приехать?

— Не надо. Это лучше… один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Я нервно сглотнула, остановив взгляд на Вадике, у которого снова сам собой приоткрылся рот. Закатив глаза, поднялась с кресла и подошла к нему. Кончиком пальца попробовала «поднять» падающую нижнюю челюсть, и, к счастью, удалось заставить его сомкнуть губы.

Уловив мой рассеянный тон, Женька больше вопросов задавать не стал.

— Окей, жди завтра. Всё будет.

— Ты знаешь, как я тебя люблю?

— Не подлизывайся, — фыркнул он, но затем приглушённо добавил: — И я тебя. В какую бы задницу ты не влетела на этот раз.

Он отключился, даже несколько поспешно — немудрено, ему за оставшиеся полдня нужно намотать пару кругов по городу. Ничего, пусть побегает. Если бы у него была хоть капля деловой хватки, мы бы не оказались на грани полного банкротства: наследство мамы быстрее профукивал как раз он, периодически пытаясь раскрутить новый бизнес и каждый раз приползая ко мне с намотанными на кулак соплями. И Юлечка, сцепив зубы, снова шла искать нового кавалера, который закроет наши долги.