Страна городов - Дмитрий Щёкин

— Дмитрий Сергеевич, а какие металлы мы можем найти? Я что-то не видел вокруг ни железок, ни медяшек, вообще ничего, тока булыжники кругом валяются. Это уже Марик Фалин и Сева Стоков интересуются.

— Мы бы занялись металлами — нам интересно. Были на заводе в прошлом году, на аллюминиевом, — класс, металл в ваннах так и кипит, а разлив — вообще, сказка, раз, два — и уже готовые детали…. Сева с горящими глазами вспоминал экскурсию на завод, случившуюся кажется — тысячу лет назад.

— То-то ты хотел упереть оттуда шестигранник полуметровый из титана — говорил что но тебе для экспериментов необходим. Жаль, охрана тебя не поняла, просто его отобрала — надо было и по затылку дать, что бы неповадно! Возмущенно пробурчал Игорь Светланкин.

Ну, тут нам, с металлами, здорово повезло. Слушайте, расскажу, что помню из посещения геологического музея в Челябинске. Помните, перед походом мы ходили туда договариваться о сотрудничестве с экспедицией?

— Ага, рассказывайте скорей.

— Ну, слушайте. Недра будущей Челябинском области, где мы сейчас оказались (особенно ее горная часть) богаты различными полезными ископаемыми. Уральские горы очень древние и сильно разрушены. По существу, это только сохранившиеся основания былых гор. Все, что когда то было скрыто на большой глубине, теперь оказалось почти на поверхности. Значительная доля полезных ископаемых Урала сосредоточена в пределах Челябинской области. Здесь имеются руды черных и цветных металлов, уголь, химическое сырье, разнообразные строительные материалы и камни-самоцветы.

Медные руды на территории области в горнозаводской ее части и восточных предгорьях добывались повсеместно с глубокой древности. В XVIII веке большинство заводов были поставлены на древних «чудских» копях.

Все старинные рудники были выработаны еще в 18–19 веках, последнее, издавна известное месторождение возле Карабаша, — совсем недавно. Но мы-то во временах, когда к запасам еще наверно, и не приступали, и все лежит наверху!

Есть алюминиевые руды — бокситы, в которых высок процент алюминия. В принципе, даже обычная глина — это уже алюминиевая руда, но до алюминия нам еще нужно дожить — освоить, к примеру, производство электричества, его при таком производстве нужно много.

Мы территориально находимся в Миасском золотоносном районе, в будущем — добыча россыпного золота в крае ведется. Здесь были найдены довольно крупные самородки золота. Так, в 1842 году был обнаружен самородок весом около тридцати шести кило, являющийся самым крупным из найденных на территории страны. В 1936 году были найдены два самородка весом 14,4 и 9,5 кг. Так что нам, может, повезет их найти сейчас. Но нам горы золота сейчас ни к чему — разве что девчатам нашим финтифлюшки смастерить. А вот то, что с золотом почти всегда рядом в речных россыпях залегает и касситерит — сырье оловянное, это уже хорошо, потому что он поможет нам отлить из медной руды бронзу, и получить прочные инструменты и оружие. В Англии — называвшейся римлянами Оловянным Островом, касситерит добывали в ручьях. Некоторые считают, что он, оловянный минерал, остался со времен добычи эльфами золота — золотишко народ Холмов помыл, а олово оставил — по ненадобности. Но нам и то, и это сойдет.

Из полезных ископаемых, относящихся к химическому сырью, на территории области имеются тальк, фосфориты, серные колчеданы, соли. Наиболее крупные тальковые месторождения размещаются в районе Миасса — кстати, неплохая штука как составляющая для этой самой керамической глазури. Месторождения фосфоритов находятся в окрестностях Аши. Соль залегает на дне некоторых озер, расположенных на востоке области. Недалеко от нас есть целые соленые озера, и впоследствии — надеюсь, что скоро, мы их навестим, а в Соль-Илецке — в шестидесяти километрах, если не ошибаюсь — хорошая каменная соль близко у поверхности.

Есть крупные запасы огнеупорных глин. Есть — цементное сырье. Недалеко от нас есть места, где залегают флюсы и доломиты, они являются важным металлургическим сырьем. Тургоякское является крупнейшими месторождением. Где-то недалеко есть и месторождений графита и слюды.

Если не говорить о крупных месторождениях — то мелкие выходы графита, слюд, малахита, других материалов могут встретиться по галечникам везде. Нам же пока много и не надо.

Драгоценные и поделочные камни встречаются тоже почти везде. Амазонит, гиацинт, аметист, опал, топаз, гранат, малахит, корунд, яшма, сапфир, рубин, солнечный, лунный и арабский камень…

— Точно наши девчата не останутся без сережек, ура! — кто-то радостно завопил — а то Ирка Матниязова жаловалась, что у нее серьги пропали!

— Молчи уже, балда, достал всех, нужны они сейчас! Дмитрий Сергеич, а что еще есть?

— Есть много бурого угля, топаз, кварц… Да вся практически таблица господина Менделеева здесь. В общем, ребята, нам хватит на всю жизнь, и на любые хорошие дела.

Перечисляя все это великолепие, я поймал себя на мысли, что без труда память выдает, как хороший компьютер, все эти данные, только раз увиденные мной на стенде в минералогическом отделе музея. «Вот так-так», — подумал я: «Хоть один полезный эффект от переноса — память. М-да. Но все равно надо срочно попытаться, хоть на бересте, записать все, что успел запомнить из того времени. Да и ребятишек попытать на предмет того, что они помнят. Нам сейчас каждый гран знаний важней килограммов золота и самоцветов.»

Ребята, слушающие мой рассказ, постепенно загорались энтузиазмом. В их глазах уже засверкали огни заводов и фабрик, осваивать вновь нашу планету они летели минимум на самолетах, а на мамонта выходили на танках. Что им природные катаклизмы? Тьфу. Пройдут и не заметят. А я помнил, как сегодня ночью, сбившись в кучки, тихо скулили девчонки у костра, да и мальчики не держали слез. Что там! Самому — хоть волком вой, ведь дома осталась семья, — пожилые родители, да все, чем жил до этого дня. И вот я здесь. Без возврата? Возможно. Неизвестно как сложится дальше, но пока я в ответе за всех этих птенцов человеческих, за маму им и за папу, и все остальное человечество.

Вопрос с первичным, так сказать вооружением решился просто. То, что осталось у нас с переноса следовало всемерно беречь и использовать в крайних случаях.

Прямо на берегу из кремнистых булыжников мы наделали так называемых нуклеусов[1], которые пошли на изготовление скребков и каменных ножей, наконечников для копий, древки для которых мы теми же ножами вырезали — пусть небыстро, но все-таки, из стволов молодой рябины росшей в изобилии поблизости, и закрепили в расщепах отмоченным лыком липы. С изготовлением каменных ножей быстро пошла заготовка материала для корзин — таловых прутьев, которых по берегу тоже было в достатке. Выбирали самые прямые, длинные и тонкие. Изогнув прут, надрезали скребком, обламывали, увязывали полученное снопами и размещали, приваливая камнями у берега — на отмачивание. Корзины должны были получиться — высший класс. Так по крайней мере, сказал Антошка-маленький. Он до интерната пожил в деревне с дедом, который умел делать не только корзинку, но и мебель из ивы. Антошка обещал научить всему этому и других парней и девчонок — кто захочет. Кстати, морды[2], обеспечившие нас рыбой на сегодня тоже были его рук делом. При помощи старших, более сильных ребят, ломавших для него и гнувших палки, парень соорудил монструозные «мордокорзины», этакие крокозябры двухметровой длинны. Рыба приплыла сама, соблазнившись на червяков и ракушек, щедрой рукой набросанных в орудия лова.

Копья получили все. Я и Егор Хромов, а так же братишки Ким дополнительно вооружились комлями молодых, засохших на корню сосенок, дополнительно обожженных на костре — получились устрашающего вида дубины, жутко неудобные, но да других не было. Разделились пополам. Одна половина народа, во главе с Елкой осталась на хозяйстве, обустраивать лагерь — таскать камни для очагов и печки в полуземлянку, мы уже разметили ее, сразу после совета, а я со второй половиной двинул в глубь леса, с целью обследовать вокруг на предмет того, что там в лесу находится и нельзя ли это что то там использовать к своей пользе. Этим чем то, к нашему удовольствию на первом приближении оказались: заросли малины с крупной ягодой, вот-вот готовой созреть в большом количестве (мы уже полакомились вчера, но сезон плодоношения у малины ближе к середине июля), шиповник во множестве и другие ягоды, ковром ложащиеся под ноги. Радовало и то, что стройматериалом и дровами на первое время мы тоже были обеспечены — кругом лежали крупные, сухие до звона ветви сосен, сбитые на землю ветром, стволы подсохших на корню сосен диаметром до десяти сантиметров, обещали, что проблем с возведением крыши землянки не будет в принципе.

Если кто не знает — сухую сосну небольшого диаметра легко повалить вручную, потому что у нее нет глубоких корней, и обломать лишние сухие ветки со ствола тоже легко. Ствол разлетается на части от сильного удара, и на первое время можно было собрать и плот для поездки вдоль берегов озера. Пусть грубо, но нам надо сейчас необходимо как можно быстрей обследовать кругом берег. Соли или солонца мы не нашли на острове, но из походов прошлого времени, до переноса, я помнил о выходах соли недалеко от устья одной из речек, кажется — Бобровки, впадающих в озеро.